Джоанна Линдсей - Подари мне любовь

Они оба услышали, как кто-то громко зовет Гаррика, и мгновенно встрепенулись, забыв обо всем, кроме общей тревоги за детей. Гаррик поспешно вскочил, чтобы с высоты своего роста оглядеть берег. Бренне пришлось вскарабкаться на пригорок, чтобы посмотреть, кто их потревожил. Она успела как раз вовремя, чтобы услышать долгожданную весть:

– Они отправили вперед посланца и через час будут здесь! – прокричал воин.

– А мой сын? – крикнул в ответ Гаррик.

– С ними.

Гаррик махнул рукой, разрешая воину удалиться, и закрыл глаза, подставив лицо яркому полуденному солнцу. Бренна поняла, что муж благодарит всех известных ему богов, включая и того, которому поклонялась она сама, и, подойдя ближе, обняла Гаррика, положив голову ему на грудь, насколько могла дотянуться. Его руки, в свою очередь, стиснули ее так, что Бренна едва не задохнулась.

Слезы облегчения подступили к глазам, но вместо того, чтобы расплакаться, Бренна радостно засмеялась. Гаррик оглушительно вторил жене.

– Хочешь поехать им навстречу? – наконец, придя в себя, спросила Бренна.

– Думаю, мы оба достигли того возраста, когда достойнее всего будет встретить их в зале.

Тонкие брови женщины насмешливо приподнялись:

– Но на то, чтобы добраться до дома, уйдет гораздо меньше часа.

– Знаю, – расплылся в улыбке Гаррик. И не прошло минуты, как Бренна обнаружила, что лежит на спине и снова смеется, но уже совершенно по другой причине.

Селиг изо всех сил старался как можно скорее подняться на ноги. И хотя прежние силы еще не вернулись, на третье утро он уже не пожелал ехать в телеге и сел в седло позади Кристен.

Немало времени ушло, чтобы убедить сестру позволить ему ехать верхом, и теперь оставалось только скрыть терзавшую его боль. Но Селиг был исполнен решимости и сгорал от нетерпения. Кроме того, он хотел оказаться за надежными стенами поместья, прежде чем появится брат Эрики и потребует ответа. Недаром она предупредила о неминуемом приезде Рагнара.

Толстые стены необходимы, чтобы сдержать датчанина, пока Селиг достаточно оправится для встречи с ним на поле брани. Он не хотел доводить дело до сражения между войсками. Простого поединка с Рагнаром будет достаточно, чтобы уладить дело. Он считал более чем справедливым – расправиться с человеком, который, окажись он в это время в Гронвуде на месте Эрики, непременно велел бы повесить Селига только по одному подозрению в шпионаже.

Селиг прекрасно помнил, что датчанка говорила об этом. Жаль только, что горячка была слишком сильной и Селиг смутно помнил, о чем его спрашивали во время допроса и последовавшую за этим пытку. Но смерть Рагнара уничтожит надежды пленницы на спасение, чего, собственно говоря, и добивался Селиг.

Он пришел в ярость, увидев на соломе кровавые следы ее ног, после того как Эрика полдня шла за телегой босиком. Проклятая ведьма готова истечь кровью до смерти, но не попросить о помощи! Так же горда, как Кристен. Только душа черна от злобы. Он добьется того, чтобы она забыла о высокомерии, и как можно скорее… вот только сам оправится немного.

Ну, а пока Селиг вовсе не хотел, чтобы пленница свалилась от болезни или усталости. Когда настанет время, он еще увидит, как она ползает на коленях, пресмыкаясь, дрожа от страха, умоляя о милосердии. Много ли радости доставит ему ее сломленное тело, если разум будет по-прежнему отказываться покориться? Нет, отнюдь не сочувствие к девушке заставило его посадить ее на телегу, а желание поскорее оказаться дома.

– Они приехали! – взволнованно закричала Кристен.

Селиг, сидевший позади сестры на огромном боевом коне, был просто счастлив увидеть Уиндхерст. Но пока крик сестры еще звенел в ушах, он, прищурившись, вгляделся вдаль и увидел родителей, стоявших на внешних стенах и приветственно махавших руками.

Селиг тихонько застонал. Они говорили, что, возможно, приедут этим летом, но при сложившихся обстоятельствах было бы лучше, если бы их здесь не было. Не хватало еще, чтобы над ним тут же начали причитать! Мать, безусловно, будет нянчиться со своим первенцем, а у него не хватит сил отделаться от нее так же легко, как от сестры. Она уложит сына в постель и не позволит ему встать, пока не убедится, что он достаточно здоров. И Кристен уже сообщила, что не позволит брату жить в его собственном доме, пока тот не наберется сил и не окрепнет. Она не собиралась доверять его женщинам, купленным Иваром, – они наверняка не смогут обеспечить ему надлежащий уход.

– Может, ты сразу не станешь объяснять им, как мало от меня осталось? – попросил он сестру вроде бы шутливо, но на самом деле с надеждой.

– Не говори глупости! Конечно, можно скрыть это отощавшее тело туникой пошире, но достаточно взглянуть на твои впалые щеки, чтобы все стало ясно.

Об этом он и не подумал!

– Да, теперь меня красивым не назовешь, правда?

– Ты прав, такого урода я в жизни не видела! – подыграла ему Кристен.

Селиг ущипнул ее, получив в награду веселый смешок, и Кристен на полном скаку ворвалась в ворота Уиндхерста. Как раз то, что ему необходимо при его беспощадной пульсирующей боли в висках! Но Кристен сейчас не помнила, что брат еще едва держался в седле, чтобы не упасть, и, кроме того, он заверил ее, что совершенно здоров.

Въехав в поместье, Кристен мгновенно соскочила на землю и помчалась к родителям, которые в свою очередь спешили ей навстречу. Добежав до Бренны, она крепко стиснула мать и от избытка чувств даже приподняла ее, хотя Бренна отнюдь не отличалась маленьким ростом и по понятиям кельтов даже считалась высокой. Однако до дочери ей было далеко. Наступила очередь Гаррика, и уж теперь Кристен оторвали от земли и закружили.

Селиг остался в седле, так как не был уверен, что сможет спешиться, не упав при этом ничком. Последние несколько дней он ел больше, чем когда-либо в жизни, но силы возвращались страшно медленно, а езда верхом отняла последние.

Несколько мгновений ушло на то, чтобы заметить, где сейчас Эрика. Телега в сопровождении всадников медленно въезжала в ворота. Ройс, увидев, что шурину не по себе, подъехал ближе и соскочил на землю за секунду до того, как подошла Бренна.

– Очень плохо? – едва взглянув на первенца, спросила она.

Селиг вздохнул. Конечно, он может солгать, но мать не обманешь.

– Как-нибудь справлюсь, – пробормотал он.

– Но это ни о чем не говорит…

– Говорит, говорит, – вмешался Гаррик, вставая перед Бренной, чтобы помочь сыну спуститься.

Селиг с благодарностью оперся на сильную руку отца, но ради матери был полон решимости добраться до зала самостоятельно. Поймав пальцы Бренны, Селиг притянул ее к себе и сжал в объятиях, но тут же понял ошибку. Обычно он стискивал ее гораздо сильнее, и мать немедленно заметила это.

– Они мертвы? – первое, что спросила она в своей откровенной манере.

Селиг рассмеялся. Стоявшие рядом Гаррик и Ройс закатили глаза, очевидно, потрясенные столь не присущей женщине кровожадностью. Но на самом деле Ройсу не следовало так уж удивляться.

Он впервые встретил мать Кристен темной ночью, когда та разбудила его, приставив кинжал к горлу, и Ройс почти не сомневался, что она пустила бы его в ход, не получив ответов, на которые надеялась. Вскоре ему пришлось встретиться в смертельной схватке с первым богатырем среди викингов. Светло-бирюзовые глаза, такие же, как у Кристен, подсказали Ройсу, кто этот богатырь. Зная, что это ее отец, Ройс не хотел убивать его, даже если бы и смог, хотя так и не выяснилось, на чьей стороне был перевес.

Но у Кристен была любящая, тесно спаянная семья. Стоило обидеть одного, и остальные становились твоими смертельными врагами. Так что Ройс, если признаться, немного жалел датчанку.

– Меня уложили грабители, мама, – объяснял Селиг, – и тут же исчезли, укрылись в своих норах. Я смог бы узнать лишь одного, так что найти их будет трудно.

– Однако это было лишь первым ударом, – подхватила Кристен. – Кто-то привез Селига в Бедфорд, и он попросил помощи у датчан, но они бросили его в темницу. Он горел в жару, а они выпороли его!

– Значит, они мертвы? – Бренна взглянула на дочь.

– Нет, но виновную мы привезли.

Кристен, не глядя, показала туда, где сидела Эрика.

– Селиг сам разделается с ней, когда поправится.

– Женщина? – хором спросили Гаррик и Бренна в изумлении.

Селиг поморщился.

– Но почему все считают это таким уж невероятным?! Я вовсе не стремился очаровать каждую женщину, которую желал. Несколько раз мне просто не удалось сделать это, так что я не ставлю себя слишком высоко! – возмутился он.

Присутствующие недоверчивым фырканьем встретили его слова, и наконец Кристен, уничтожающе глядя на брата, высказалась:

– Он настоял на том, чтобы ехать верхом, хотя я вижу сейчас, какой это было ошибкой. Рада, что ты, мама, будешь теперь заботиться о нем. Правда, не сомневаюсь, что он и тебя одурачит уверениями в своем добром здравии, хотя на деле будет валиться с ног.

Сестра и брат разъяренно уставились друг на друга, но Бренна была полностью согласна с дочерью и начала отдавать приказания. Селиг умоляюще посмотрел на зятя, но тот вовсе не собирался вступать в спор с тещей и только молча развел руками.

И тут началось настоящее столпотворение. Все обитательницы дома, шумно рыдая и всхлипывая, ринулись на Селига. Половина плакали от радости, что он жив, а половина оттого, что, глядя на него, представляли, какие страдания выпали на его долю. Селиг так и не смог никого убедить, что повода для волнений нет.

Ройс и Гаррик держались в стороне, наблюдая, как Селига вносили в зал. Ройс явно забавлялся, пока не заметил мрачный взгляд тестя.

– Он быстро поправится, – успокоил его Ройс. – Но пройдет еще немало времени, прежде чем он избавится от боли. Мне сказали, что удар был уж очень сильным.

– Но кто морил его голодом?

– Из-за удара он ничего не мог есть. Почти две недели не приходил в себя.