— Он относится к тебе как к сыну. — Тон, которым она это произнесла, говорил, что ее утверждение нельзя расценивать как комплимент. — А как же твоя собственная семья? Твой отец?

— У меня замечательная семья в Иллинойсе. Уважаемый отец, проработавший в банке последние двадцать пять лет. – Он усмехнулся, у него улучшилось настроение. — Каждый раз, когда мы оказываемся рядом, у него начинаются первые признаки эпилепсии. Мы слишком разные, он и я.

— С гарвардским образованием, если оно действительно у тебя есть, ты бы легко нашел себе работу на востоке. Почему ты решил отправиться в Техас?

— Это единственное место, где я еще не объявлен в розыск… пока не объявлен.

Последнее утверждение, высказанное с полным равнодушием, было так близко к ее догадкам, что Адди замерла. Затем она заметила, как чертики прыгают в его глазах. Ах, он просто насмехается над ней. Она сердито на него взглянула, более не находя удовольствия в попытках быть с ним мягкой и нежной.

— Я никогда не знаю, какие твои слова воспринимать всерьез.

— Бедняжка Адди. Ты здесь, по собственной воле простирающая свое милосердие страждущему, раненому человеку…

— О, прекрати сейчас же, — сказала она, окончательно выведенная из себя его сарказмом.

— Да ты просто ангел милосердия, правда?

Он попытался в порядке эксперимента дотронуться до уголка своего рта, который перестал кровоточить. Она склонилась к нему, чтобы осмотреть ранку.

— Ну не так уж это и серьезно.

— Потому что это не у тебя. — Его рот плутовато сжался в предчувствии реванша. — Может быть мне полагается поцелуй, чтобы облегчить мучения?

Она фыркнула, услышав вопрос, потому что не верила в серьезность его намерений.

— Возможно, ты этого не переживешь.

Медленно он снял лед с лица и положил его на стол. Он решил рискнуть.

— Попробуй и увидишь, — он мягко пригласил ее к действию.

Адди замерла, не веря в происходящее. Ее сердце заколотилось, как будто она танцевала по краю пропасти. Без сомнения, его последний слова можно расценивать как очередную насмешку. Она знала, что не может отвести от него глаз, но она не могла себя преодолеть. Он ведь не серьезно это предложил. Он просто не мог предложить это всерьез. Но… кажется, он был предельно серьезен. Боже, она не может, просто не в силах. Он посмеется надо мной, если я приму это предложение. Но он также посмеется, если не приму. Он скажет, что я испугалась. Он слишком большой эгоист, чтобы допустить, что я просто не хочу его целовать. Но ведь она хочет. Посмотрите-ка на него! Он сидит и ждет, когда она первая сделает шаг в его сторону. Он в прекрасной форме, даже если выглядит грязным и помятым. Ли всегда говорила, что дьявола надо изображать привлекательным до неприличия. Почему он способен так ее искушать? Это в ней говорят темные стороны ее души. Самое плохое в нем тянется к тому, что самое греховное в ней самой. Что же будет?

Бен выглядел расслабленным, но она знала, что он также насторожен, как кошка перед броском. Как бы ей хотелось, чтобы он не был таким хищным. Он бросил ей перчатку, сейчас ее ответный ход. Она заставила себя беззаботно улыбнуться. Быстро наклонившись, она едва ощутимо провела своими губами по его губам. Так быстро, что лишила его возможности ответить.

— Тебе лучше? – спросила она медовым голоском, он насмешливо на нее взглянул, и напряжение почти рассеялось. Но не до конца.

— Едва ли.

— Ну, и чего же ты ожидал?

Сейчас это она бросала ему вызов. Он принял его без колебаний. Стремительно поднявшись, он схватил ее за талию и подтолкнул назад, пока ее попка не уперлась в край стола. Она растерялась и не знала, куда деть свои руки. Ее ладони нашли точку опоры на его предплечьях, твердых, накаченных, которые сжались о ее прикосновения. Она посмотрела ему в глаза, растерянная, возбужденная, сгорающая от любопытства. Один раз ей ничем не повредит. Она позволит этому случиться, и ей все равно, что он потом скажет или подумает. Он наклонился к ней, прижался носом к ее ушку, его горячее дыхание обожгло ей мочку, и она задрожала.

— Хороший вопрос, — сказал он. – Чего же мне ждать от такой женщины, как ты?

Он услышал, как она нервно сглотнула, почувствовал напряжение ее тела, когда он прижался к ней еще ближе. Она не пыталась вырваться, хотя они оба знали, что он сразу же ее отпустит, стоит ей только сделать попытку освободиться. Его пальцы ощущали нежность кожи на ее запястьях. Неожиданно он почувствовал, насколько она хрупкое создание, которое нуждается в бережном, деликатном обращении. Он никогда в жизни не ощущал подобного к другому человеку, также как никогда не сжимал в объятиях женщину, которая бы дрожала от его прикосновения. Он обычно имел дело с женщинами, которые знали, как себя держать с мужчинами, для которых не было секретов, как доставить им удовольствие. Но между богатым опытом таких женщин и этой девушкой была пропасть. Несмотря на ее попытки соблазнения, на самом деле, у нее было мало опыта, и в этом был абсолютно уверен. Как же по—другому объяснить ее застенчивость, неуверенность? И почему это его так заводило?

— Адди, — пробормотал он, и ее дыхание прервалось, когда он стал водить своими губами по ее подбородку. — Не притворяйся передо мной. Никогда.

— Ч…что-то?

— Я надеюсь, я не придумал тебя? Правда, Адди?

— Да нет…

— Да, даже если и придумал, не имеет значения. — Его руки тянули ее вверх, побуждая ее подняться на цыпочки. — Не вырывайся, Адди.

Как бы ей ни хотелось вырваться, ее тело трепетало от возбуждения, чувства вины и страха. Ее лицо чуть отклонилось в сторону на полдюйма, чтобы встретится с его лицом. Она утонула в море его зеленых глаз. Его руки плавно спустились по ее спине и захватили ее, прижали еще теснее, и неожиданно они оба почувствовали, как ее грудь оказалась плотно прижатой к его торсу. Как только он наклонился, чтобы поцеловать ее, она задержала дыхание и закрыла глаза. Но стоило их губам встретиться, они услышали топот шагов за кухонной дверью и повелительный зов Рассела:

— Адди? Адди, ты где?

Они испуганно отшатнулись друг от друга. Адди залилась краской и попыталась увернуться от Бена, который прикоснулся к ее губам, словно оставляя на них клеймо.

У них не хватило времени, чтобы почувствовать что—то еще, кроме восхитительного намека на душевную близость… но это было гораздо больше, чем она могла ожидать от Бена Хантера.

— Мы на кухне, — ответил Бен. Он смахнул тряпку, в которою был завернут и таял лед, резко сел и приложил влажную тряпку к лицу. Какое-то мгновение, пока Рассел входил в кухню, Бен и Адди не могли оторвать глаз от друга, атмосфера накалилась.

— Вижу, она уже прибрала тебя к рукам, — сказал он, как будто не замечая волнения Адди. — Аделина, есть один-два вопроса, которые нам надо с тобой обсудить.

— Да?

— Этот мальчишка Джонсон…ну… в общем, между вами кое-что поменялось.

— Что ты имеешь в виду? – осторожно поинтересовалась Адди. – Ведь поссорились не мы, а ты и Большой Джонсон. Как это может повлиять на мою дружбу с Джефом?

— Разногласия возникли между Уорнерами и Джонсонами. А это значит, что ни о какой дружбе между тобой и Джефом не может быть и речи. Ты больше не будешь с ним встречаться и даже просто разговаривать. Понятно?

Если бы он объяснил бы все Адди в другой форме, она бы постаралась понять и принять его точку зрения. Но то, как он ей все высказал, приказной тон, которому она была обязана подчиниться, вызвал у Адди взрыв возмущения, как будто он зажег порох.

— Нам есть, о чем поговорить, — ровно отчеканила она, стараясь сохранить спокойствие.

— Нам больше не о чем говорить.

Бен прокашлялся.

— Похоже, мне пора удалиться.

— Оставайся здесь, — приказал Расс, даже не глядя на него. – Это дело не займет много времени.

— Кто знает…, — коротко заметила Адди. – Ты так говоришь, потому что тебе кажется, у тебя есть право отдавать приказы, которые я брошусь исполнять со всех ног. Но я взрослый человек, и у меня есть что сказать.

— Послушай, Аделина, не упрямься или…

— Или ты отошлешь меня в кроватку очень рано? Дашь мне поменьше денег на карманные расходы? Я не ребенок, чтобы меня воспитывать. Я уже выросла.

— Ты моя дочь.

— У меня есть право участвовать в принятии решений, которые напрямую касаются меня.

— Будь я проклят, если это так! – взорвался Рассел. – Потому что я один здесь принимаю решения, и, черт возьми, я не собираюсь спрашивать твоего совета, как мне вести дела.

— Но это и мои дела тоже! Ты и мама на протяжении многих недель толкали меня в объятия Джефа. Половина времени, которое я провела в обществе Джефа, была с моей стороны лишь попыткой угодить вам. Теперь неожиданно, по твоей прихоти, я должна изменить свои чувства и дать Джефу отставку. Я не могу так поступить.

— Проклятье, почему тебе так нравиться перечить мне?

В глазах читался вызов, и Адди увидела, что его гнев разгорелся с новой силой, когда он понял, что она не сдастся так легко. Но он был хитер и решил сменить тактику.

— Солнышко, — сказал он примирительно. – Мы найдем для тебя парня гораздо лучше, чем Джеф. Да любой в Техасе убежит…тьфу…отдаст все, чтобы быть с тобой. Я прав, Бен?

— Не впутывай его в это! – выпалила Адди, избавив его от необходимости отвечать. — И меня совсем не успокаивает перспектива, что рядом со мной будет болтаться очередной поклонник, словно новая игрушка.

— Так чего тебе надо, черт тебя побери?

— Чтобы ты перестал со мной обращаться, как со своим стадом, перемещать, управлять, перебрасывать с места на место. Как с мамой и Каролиной.