Сара Карнаби - Под жарким солнцем Акапулько

Линн Уильямс скользила взглядом по сказочной панораме, сошедшей, казалось, с глянцевой почтовой открытки. Сияющие белизной здания тянулись вверх по склонам, перемежаясь с величественными пальмами и бесчисленными вкраплениями ярко цветущих экзотических кустов и растений, далеко внизу — невероятной голубизны море, а надо всем этим — невероятной голубизны небо.

Линн даже застонала от удовольствия. Акапулько, словно огромный супермаркет для отдыхающих, раскинулся перед ее глазами. Осталось лишь протянуть руку, и она твердо решила ничего не упустить за ближайшие дни и недели.

В номере-люкс у нее за спиной что-то грохнуло, но Линн не обернулась. Дядя Карл, ее любимый дядя, но он сам себя называл неуклюжим медведем, что вполне соответствовало истине. С детства привыкшая к тому, что он постоянно что-то опрокидывает или роняет, Линн продолжала рассматривать изумительную панораму, когда в гостиной вдребезги разбился стакан.

Она и бровью не повела, что свидетельствовало об отличном состоянии ее нервной системы. Однако звук был таким громким, что достиг сада на крыше соседнего отеля, расположенного ниже по склону, и Линн мельком взглянула в ту сторону.

Сад на крыше находился прямо под ней, всего лишь этажом ниже, примерно на расстоянии брошенного камня, и был разделен на части, примыкающие к номерам отеля. В данный момент постояльцы занимались там тем, чем мечтала заняться сама Линн, если только дядя Карл сумеет выбраться на террасу живым и невредимым, то есть завтракали.

Поскольку Линн никогда особенно не интересовалась другими людьми, а напротив, привыкла, что другие интересуются ею, она уже было отвела рассеянный взгляд, когда на глаза ей попался молодой человек, стоявший у балюстрады. Линн не могла его как следует рассмотреть, но ее внимание привлекли не светлые волосы, не яркая майка и не пестрые шорты-бермуды. Скорее — непринужденная поза, смесь спокойной силы и сексуально привлекательной раскрепощенности…

— Иду, иду! — Мощный бас дяди Карла разнесся далеко за пределы террасы, но и к этому Линн давно привыкла. Она довольно часто подтрунивала над «командирским голосом» своего дяди, хотя он, вопреки мощи своей глотки, сроду никому ничего не приказывал.

Как, впрочем, и никому ничего не позволял приказывать себе, мысленно добавила Линн и снова попыталась сконцентрироваться на молодом человеке. А тем временем в саду на крыше соседнего отеля произошла существенная перемена. Нет, ее светловолосый визави по-прежнему выглядел весьма сексуально. Он, не торопясь, проследовал к накрытому для завтрака столу, его упругая походка невольно возбуждала эротические фантазии.

Изменилась картина непосредственно за столом. Там теперь сидело нечто блондинистое, тоже чрезвычайно сексуальное, и это нечто было не только в высшей степени женственным, но и получило от объекта наблюдений Линн поцелуй, прежде чем оба занялись апельсиновым соком и кофе.

Линн перестала разглядывать остальные составляющие завтрака. А также мужчину, который целует другую. Во-первых, обычно она сама вызывала у мужчин повышенный интерес, а во-вторых, это не соответствовало ее практичной, трезвой жизненной позиции. Не следует растрачивать время на то, чего не получишь или добьешься ценой напряженных усилий, не зная заранее, стоит ли вообще игра свеч.

— Ах вот ты где! — Карл Корнблум появился за спиной племянницы и через ее плечо взглянул вниз. — Есть на что поглядеть?

Линн уже собралась высказаться по поводу еще одного замечательного качества своего дяди — его безудержного любопытства, но в этот момент молодой человек посмотрел вверх, прямо на Линн.

Это длилось всего две-три секунды, Линн почти сразу отвернулась, но она могла бы поклясться, что глаза у незнакомца голубые. Он находился слишком далеко, чтобы можно было действительно определить цвет его глаз, но Линн знала, что к такому красивому лицу идут только голубые глаза.

— В чем дело, дядя Карл? — Линн приостановилась на пути к накрытому столу, потому что добродушная дядина физиономия расплылась в широкой ухмылке. — Я чего-то не заметила?

Карл Корнблум пожал плечами и неуклюже потопал вслед за Линн, даже внешне напоминая медведя слегка наклоненным туловищем и семенящей походкой.

— Отсюда, сверху, красивый вид, правда? — Он сел, так сильно ударив при этом коленом стол, что ваза с двумя розами опасно зашаталась. — Чрезвычайно… интересно.

Линн налила им обоим кофе, приподняв брови в немом вопросе. Дядя Карл хитро подмигнул.

— Только не говори, что не заметила смазливого мальчика на соседней крыше!

— Я восхищалась панорамой, больше ничего.

Карл Корнблум сдвинул кустистые брови.

— Но его просто нельзя не заметить! Он буквально бросается в глаза!

Линн воспроизвела подмигивание и интонацию дяди.

— Только не говори, что ты вдруг начал интересоваться смазливыми мальчиками…

Дядя покачал головой, и в его улыбке появилась привычная печаль.

— Я всю жизнь интересовался одной своей Татьяной. Все, что случалось после нее, было только… — Он небрежно махнул рукой. — Может, это не слишком порядочно по отношению к тем женщинам, но…

Линн разбила скорлупу яйца и попыталась вызвать из детских воспоминаний образ тети Татьяны. Это ей не удалось. В памяти осталось лишь, что жена дяди Карла уже была отмечена болезнью. А вот его скорбь по своей хрупкой, очень бледной жене с роскошными длинными черными волосами запомнилась ей весьма отчетливо.

— А как, кстати, ее приняла твоя семья? — Она никогда не была знакома ни с кем из немецких родственников дяди Карла, из династии пивоваров. — Просто смирилась с тем, что ты женился на русской?

Он подвинул ей соль.

— Как бы тебе покороче объяснить… Я сделал это вопреки бабушкиным предостережениям, отцовским заклинаниям, материнским молитвам, а также просьбам сестер и мольбам братьев! — Его взгляд скользнул по украшенному цветами парапету террасы. — Что же касается этого красивого молодого человека…

— Дядя Карл! — Несмотря на слепящий свет, Линн на мгновение сняла солнечные очки, чтобы дядя в полной мере оценил строгость ее взгляда. — Я приехала с тобой сюда, потому что хочу немного развлечься. Но отбивать мужчину у другой женщины — это не вписывается в мое представление о развлечениях.

С невинным выражением лица дядя Карл взялся за кувшин с апельсиновым соком.

— Я только подумал, что раз ты с таким повышенным интересом уставилась на…

— Никуда я не уставилась, и откуда тебе вообще знать, на что я смотрела, если на мне были солнечные очки… — Она остановилась, когда он удовлетворенно усмехнулся. — Прекрати! — сердито предупредила она.

— Но я и так ничего не говорю. — Карл Корнблум умел в свои сорок восемь гримасничать как наглый четырнадцатилетний подросток.

— Прекрати ухмыляться! — Уголки ее губ предательски задрожали.

— Я не ухмыляюсь, а ласково улыбаюсь своей любимой племяннице. Не можешь же ты ставить мне в упрек то, что я — милый, приветливый, любезный, приятный человек.

— Я ставлю тебе в упрек то, что ты… — Линн больше не могла оставаться серьезной. Конец фразы утонул в смехе.

Карл Корнблум вздернул кустистые брови.

— Этот мальчик очень бы тебе подошел, да и тебе он тоже понравился!

— Дядя Карл! — завопила Линн, но то, что было задумано как серьезное предостережение, комическая мина на лице Карла Корнблума превратила в пустое сотрясение воздуха, не достигшее никакой цели.

— Что ты будешь сегодня делать? — Дядя Карл задал этот вопрос под конец завтрака, когда они уже поговорили о матери Линн, дальней родственнице Карла, француженке, и ее отце, англичанине. — У тебя уже есть планы на первый день отдыха?

Линн скрестила руки на затылке под копной черных вьющихся волос и с наслаждением потянулась.

— Я сегодня вообще ничего не собираюсь делать, просто буду наслаждаться этим днем.

— Правильная установка. — Дядя Карл вместе со стулом отодвинулся от стола. — Возможно, увидимся за обедом.

Ему удалось встать, не устроив серьезной катастрофы. А на то, что, целуя ее в щечку на прощанье, он все-таки опрокинул вазу с двумя розами, Линн даже не обратила внимания.

— Она больше не подходит к парапету. Салли Бакли по-кошачьи сузила голубые глаза и улыбнулась своему брату Дэвиду с нарочитым сочувствием. — Можешь не глазеть наверх.

— Я и не глазею, — буркнул Дэвид Бакли и перевел взгляд таких же голубых, как у сестры, глаз с террасы соседнего отеля на свой завтрак.

— К тому же… — Салли шаловливо покачала пальчиком. — К тому же она явно предпочитает мужчин постарше.

— Да он, может, вовсе и не ее… спутник. — Дэвид угрюмо уставился в полупустую чашку с кофе.

— Ее… спутник! — Салли насмешливо подчеркнула это слово. — Как осторожно начал вдруг выражаться мой братец. Наверняка это был ее возлюбленный. Ее любовник. Ее курортный роман. Ее…

— Что с тобой? — Дэвид раздраженно посмотрел на младшую сестру. — Почему ты непременно хочешь меня разозлить?

Салли откровенно потешалась над ним.

— Потому что ты только что все глаза проглядел в ту сторону, а теперь отрицаешь, что она тебя заинтересовала. И запомни: сестру никогда нельзя обманывать.

— Где это написано? — проворчал Дэвид.

Салли пребывала в отличном расположении духа.

— В книге нашей жизни.

Он бросил на нее исподлобья прямо-таки убийственный взгляд.

— Чушь!

— Вот как? — Пальчик назидательно замаячил перед его лицом. — А кто с малых лет шел за тобой в огонь и в воду? Кто лупил ради тебя разных нахальных ребят?

— Я всегда был сильнее тебя. — Дэвиду не нужно было ни расслаблять, ни напрягать тренированные мышцы, чтобы убедить в этом Салли.