Привязав оседланного жеребца к столбу, Морган быстро зашагал к дому, бесшумно ступая по густой траве. В ночном воздухе висел туман. Надежда, вспыхнувшая в глазах Фейт, когда он распахнул дверь, заставила его ощутить себя последней скотиной, но у него не было ни малейшего намерения отказываться от своего ремесла ради прекрасных глаз.

— Возможно, я не вернусь до утра, но мне не хочется, чтобы ты ложилась спать с тяжелым сердцем. Брак тебе не нужен, чего же тогда ты хочешь?

Этим вечером он выглядел настоящим разбойником: от ослепительно белого кружева на шее до начищенных до блеска сапог. Только глаза принадлежали тому Моргану, которого она знала, зеленые глаза, которые могли согревать нежностью и опалять страстью. Ей захотелось броситься ему на шею и умолять остаться, но вряд ли это что-либо изменит.

Потупившись, Фейт задумалась над его вопросом. Чего она хочет? Она хочет, чтобы он оставил свое ремесло. Попроси она у него платья и драгоценности, он бы понял. Но она не желает быть его содержанкой. Морган сделал ей предложение, но ведь в первую же брачную ночь он может оказаться на виселице. Он ничего не теряет, женившись на ней, а она рискует, взяв имя человека, которого преследует закон. Так чего же она хочет? Независимости.

Фейт твердо встретила его взгляд. Теперь они на равных. Она ему ничем не обязана. Морган спас ей жизнь, но забрал все, что она имела.

— Я хотела бы найти работу, — решительно заявила она. — Перспектива оказаться на улице, если что-нибудь случится с тобой, меня не прельщает.

В глазах Моргана мелькнула надежда. Если он согласится на ее условия, она останется. Он медленно кивнул.

— Мне тоже этого не хочется, малышка. Ладно, попробую что-нибудь сделать. Ты согласна подождать, пока я все устрою?

Выражение лица Фейт смягчилось. На стороне Моргана власть и сила, но он не стал прибегать к ним. Интуитивно она чувствовала, что немногие мужчины способны на подобную терпимость, и ее сердце дрогнуло, потянувшись к нему. Но она лишь сдержанно кивнула:

— Хорошо, подожду.

Обещание, что она будет здесь, когда он вернется, значительно улучшило настроение Моргана. Шагнув вперед, он приподнял ее подбородок и крепко поцеловал в губы.

— Согрей нам постель, малышка. Не успеешь оглянуться, как я вернусь. — И он стремительно вышел. Какое-то время Фейт с тоской смотрела на захлопнувшуюся дверь.


Весенние дни были длинными, но ночи казались еще длиннее. При малейшем звуке Фейт бросалась к окну в надежде, что Морган вернулся. Ей следовало бы молиться, чтобы его схватили, дабы он мог покаяться и спасти свою бессмертную душу, но почему-то она с нетерпением ждала его возвращения. Морган был единственным близким ей человеком, и угроза потерять его приводила Фейт в отчаяние.

Но она не должна его ждать. Пока его нет, надо бежать отсюда, чем скорее, тем лучше. Она знает, чего он захочет, когда вернется. Стоило Фейт подумать об этом, как краска заливала ее лицо, но она с непостижимым упрямством оставалась на месте. Она пыталась понять, что заставляет ее сидеть здесь и ждать Моргана вопреки всем ее убеждениям. За последние месяцы она стала другим человеком. Морган спас от смерти ее бренное тело, но что-то умерло в ней. Что именно — юность, невинность или совесть — Фейт не знала и не жалела об этом. В том странном мире, где она внезапно оказалась, она убила человека, разделила кров с разбойником и лишилась девственности. И, тем не менее, чувствовала себя защищенной, как никогда в жизни, и была не в силах отказаться от этой защиты.

А может, она не готова отказаться от Моргана. При одной лишь мысли о его возвращении ее обдавало жаром. Он не похож ни на одного мужчину из тех, кого она знала. Ее отец был джентльменом, однако не обладал обаянием и жизненной силой Моргана. По сравнению с ним мужчины в деревне, где они жили, казались грубыми и неотесанными, а разряженные аристократы, которых ей доводилось мельком видеть, — никчемными и изнеженными. Под маской бесшабашности, порой грубости Морган скрывал гордую, израненную душу, и это трогало Фейт. У Фейт не укладывалось в голове, как такой человек, как Морган, находит ее привлекательной и желанной, чтобы уложить в постель и даже предложить руку и сердце.

И лишь подозрение, что она у него не единственная, не позволяло Фейт возгордиться. С ней ему удобно и не более. Морган — мошенник и не заслуживает доверия, но он обещал найти ей работу. Она не может уйти отсюда, не будучи уверена, что ей обеспечен кров и скромный заработок. Поэтому приходится оставаться.

Высокая цена, которую она заплатила за весьма сомнительную безопасность, тревожила Фейт, но предстоящая разлука с Морганом приводила в отчаяние. Быть может, он все же позволит ей ночевать, как и раньше, на чердаке, раз она отказалась выйти за него замуж.

Она успокаивала свою совесть, проводя ночи на тюфяке, хотя жаждала спать в постели Моргана, дожидаясь его возвращения. Наверное, он и вправду оставил у нее внутри нечто такое, что заставляло ее тосковать по его объятиям и терзаться от беспокойства, несмотря на усталость от каждодневных трудов в конюшне и по дому. Она слишком хорошо помнила то, что между ними произошло, и часами лежала без сна, переживая все заново.


Ночной холод уже успел выстудить крохотный домик, когда Морган вернулся. Уронив на пол сумку, он бросил взгляд в сторону кровати. Вылазка оказалась успешной, но он извелся от нетерпения. Он рассчитывал, что приедет пораньше, и его маленькая фея встретит его на пороге, но не имел ничего против, если она уже легла и греет для него постель. Мужчине необходима капелька нежности, чтобы вынести жизненные невзгоды, а Фейт могла предложить гораздо больше, чем просто нежность.

Сбросив верхнюю одежду, он избавился от рубашки и умылся. Вода была едва теплой, но Морган, охваченный лихорадочным возбуждением, не почувствовал этого. Он еще толком не распробовал свою маленькую святошу и теперь, когда она пришла в себя после их первой скачки, собирался досконально выяснить, на что она способна. Возможно, нынешней ночью он научит ее более резвому аллюру, чем в первый раз. При этой мысли чресла Моргана обдало жаром.

Он нашел свечу и зажег ее от затухающих углей. Затем, одетый в одни бриджи, со свечой в руке приблизился к кровати в нетерпении увидеть рассыпавшиеся по подушке рыжеватые локоны Фейт и насладиться невинным выражением ее спящего лица. Шок при виде пустой постели подействовал на него как удар под дых. Морган недоверчиво уставился на постель, не веря своим глазам. Она же обещала! Его заботливая, послушная и честная Фейт обещала ждать. Она должна быть здесь. Стремительно повернувшись к чердаку, Морган осознал то, что следовало заметить с самого начала: лестницы не было.

Подавив обиду, он вспыхнул от гнева. Фейт принадлежит ему, и они оба это знают. Как это по-детски и как мелочно с ее стороны отказывать ему таким вот образом. Сдернув с гвоздя висевшую на стене саблю, он шарахнул тяжелым металлом по отверстию в потолке и крикнул:

— Фейт Генриетта Монтегю, сейчас же слезай вниз! Шум, который он производил, давно разбудил Фейт, но она не решалась обнаружить свое присутствие и молила Бога, чтобы Морган лег спать, не вспомнив о ней, хотя в глубине души знала, что такое вряд ли возможно.

Фейт замерла от страха.

— Спускай лестницу, девушка, иначе я сам к тебе поднимусь!

Он был вполне способен на это. При шести футах роста Морган мог запросто ухватиться за края чердачного люка и подтянуться вверх, даже не прибегая к помощи стула. Зная, что упрямство только распалит его гнев, Фейт неохотно склонилась над отверстием в полу чердака, коса ее свесилась вниз.

— Что случилось? — поинтересовалась она сонным голосом.

В сиянии свечи она казалась удивительно красивой. На высоких скулах играли мягкие тени, огромные глаза мерцали, длинные ресницы казались темными опахалами, контрастируя с бледной кожей лица. Ему следовало бы стыдиться, что он дал волю гневу и разбудил ее, но Морган испытывал все, что угодно, только не стыд.

— Спускайся, девушка. Не для того я скакал как одержимый, чтобы спать в пустой постели. Ты достаточно отдохнула, пока меня не было. Но теперь я здесь и нуждаюсь в твоих услугах.

Сонное выражение исчезло из глаз Фейт, и на щеках вспыхнул румянец.

— Морган де Лейси, что ты себе позволяешь? Я не какая-нибудь потаскушка, чтобы бежать сломя голову, стоит тебе поманить меня пальчиком.

— Ты моя женщина, и твое место в моей постели! Или ты полагаешь, что такая благовоспитанная особа, как ты, слишком хороша для такого, как я?

— Я не твоя женщина, а твоя служанка и не лягу в твою постель, если не пожелаю. А что касается благовоспитанности, то даже чертова хрюшка слишком хороша для такого, как ты!

Бранные слова, сорвавшиеся с губ его чопорной подружки в пылу гнева, вернули Моргану чувство юмора. Он расплылся в широкой ухмылке, наблюдая за румянцем, залившим лицо Фейт.

— Значит, хрюшка? Что ж, я готов быть твоим боровом, малышка. А теперь слезай оттуда, пока я не добрался до тебя. — Пристроив на столе свечу и саблю, Морган поднял руки, чтобы поймать ее, когда она прыгнет.

— Не слезу, — заупрямилась Фейт.

Морган потянул ее за косу.

— Придется, хотя бы для того, чтобы согреть мои простыни.

Пожалуй, лучше ей воспользоваться этой уступкой, пока он не передумал. Фейт не очень-то верила, что Морган сдержит слово, но, если он полезет за ней на чердак, вряд ли удовлетворится такой малостью. Ему даже не надо применять силу, хватит одного прикосновения. Вот почему он так самодовольно ухмыляется, стоя там, внизу.

Вздохнув, Фейт сдалась.

— Я спущу лестницу.

— Оставь эту чертову лестницу наверху. Я не желаю возвращаться домой и находить тебя на чердаке. Просто свесь ноги, и я подхвачу тебя.

Свесь ноги! Свет еще не видывал такого распутника! Да он увидит все, что только можно, под ее сорочкой. Одна надежда на темноту. Морган увидел достаточно, когда в отверстии показалась пара стройных ножек. Его пальцы обхватили соблазнительные лодыжки, а губы лукаво изогнулись, когда сверху донесся приглушенный вопль. Его так долго не было, что она забыла все, чему он ее учил. Ну ничего, они быстро наверстают упущенное. Он обхватил ее бедра, и Фейт соскользнула вниз, оказавшись в его объятиях.