– А почему знаки Бизона и Лошади несовместимы? – спросила Эйла.

– Возможно, потому, что в нашем мире они предпочитают порой обитать на одной и той же территории и отчасти соперничают из-за пищи. Зубры, с другой стороны, едят нежную молодую траву или верхушки растений, оставляя стебли и черенки, грубую пищу, которой отдают предпочтение лошади, поэтому они совместимы.

– А какая у тебя животворная сила, Зеландони? – спросила Эйла.

– Ты могла бы уже догадаться, – улыбаясь, сказала женщина. – В мире Духов мне помогает сила мамонта. Тебе, Эйла, в мире Духов помогает другое животное. Ты уходишь туда в образе своей животворной силы. Тогда-то и выясняется, какова она.

Эйле не слишком понравились рассуждения Зеландони о связях с миром Духов, а Мартону удивило, с чего вдруг Зеландони стала такой общительной. Обычно она не вдавалась в подробности. У матери Джондалара возникло ясное ощущение, что Зеландони пытается соблазнить Эйлу, завлечь ее, приоткрыв область захватывающих знаний, доступных лишь служителям Матери.

И она поняла намерения жрицы. Большинство людей уже считали Эйлу кем-то вроде Зеландони, и Верховная хотела привлечь ее в свой очаг, где можно было бы контролировать ее способности и не опасаться их воздействия на традиционный уклад жизни. Но ведь Эйла уже сказала, что хочет быть как все, жить в семье и растить детей. Ей не хотелось вступать в очаг Зеландони, и, зная своего сына, Мартона понимала, что ему также не слишком-то захочется, чтобы она становилась Зеландони. Но он явно предпочитал женщин, призванных к служению Матери. Интересно, как же дальше будут развиваться отношения между ними?

Они уже собрались уходить, но перед самым выходом Эйла вернулась.

– У меня есть еще один вопрос, – сказала она. – Когда ты говорила о детях и о том, как прервать течение нежелательной беременности, почему ты ничего не сказала о том, как можно предотвратить само зарождение новой жизни?

– Это невозможно. Только Дони имеет силу начинать жизнь, и только Она может предотвратить ее зарождение, – сказала Четырнадцатая Зеландони. Она стояла рядом, прислушиваясь к их разговору.

– Но такие способы есть! – уверенно сказала Эйла.

Глава 29

Верховная пристально глянула на молодую женщину. Жаль, что она не успела раньше побеседовать с Эйлой более подробно. Возможно ли, что ей известны средства, способные противостоять Воле Дони? Возможно, сейчас далеко не лучший момент для таких открытий, но теперь уже ничего не поделаешь. Стоявшие поблизости Зеландони, возбужденно жестикулируя, обсуждали ее слова, некоторые возмущались не меньше Четырнадцатой. Два жреца заявили, что этого не может быть. Остальные сходились обратно в центральное помещение, желая выяснить причину возмущения. Эйла не знала, что ее заявление может вызвать такой переполох.

Три женщины, стоявшие за ее спиной, наблюдали за происходящим. Мартона смотрела с насмешливым удивлением, хотя выражение ее лица оставалось безразличным. Джоплаю изумило, что почтенные Зеландони могут так страстно выражать свои чувства, но сама была потрясена не меньше, чем они. Джерика слушала очень внимательно, уже решив, что обязательно поговорит об этом с Эйлой с глазу на глаз. Возможно, она поможет ей в одном важном деле, которое с некоторых пор начало тревожить эту женщину.

Джерика полюбила Даланара с первого взгляда, всецело и безвозвратно, и этот высокий большой мужчина также был очарован исключительно изящной и хрупкой, однако совершенно независимой молодой женщиной. Он оказался приятным человеком и прекрасным любовником, несмотря на его размеры, и она наслаждалась, деля с ним Дары Радости. Когда он предложил ей стать его женой, она, не раздумывая, согласилась, и вскоре с восторгом обнаружила, что беременна. Однако вынашиваемый ею ребенок был слишком большим для ее хрупкого строения, и роды едва не лишили жизни и ее саму, и родившуюся девочку. С тех пор что-то изменилось внутри ее, и она больше ни разу не беременела, испытывая двойственные чувства сожаления и облегчения.

Сейчас избранником ее дочери стал не такой высокий мужчина, но ширококостный и коренастый Экозар выглядел даже более мощным. Несмотря на высокий рост, Джоплая была стройной, довольно хрупкой и узкобедрой, что особенно беспокоило Джерику. С тех пор как она поняла, на ком именно, скорее всего, остановит выбор ее дочь и чей дух, вероятно, будет выбран Матерью для зачатия ее ребенка, она постоянно переживала из-за того, что роды Джоплаи могут быть сопряжены с еще большей опасностью. Она подозревала, что Джоплая уже беременна, поскольку во время похода сюда у нее начались сильные приступы тошноты по утрам, но она отказалась от предложения матери прервать беременность.

Джерика понимала свое бессилие. В данном случае все решает Великая Мать. От Ее произволения зависит как жизнь, так и смерть, но, учитывая избранника Джоплаи, Джерика боялась, что ее дочь может умереть во время мучительных родов, если не во время первых, то позже, когда будет рожать второго ребенка. Она надеялась только на то, что если ее дочь выживет после первых мучительных родов, то с ней произойдут такие же значительные внутренние изменения, какие случились когда-то и с ней самой, и она никогда больше не сможет забеременеть… Но вдруг сейчас она узнает, что Эйла знает, как предотвратить само начало беременности. Джерика сразу решила, что если ее дочь будет рожать так же тяжело, как она сама, но все-таки, если первые роды пройдут нормально, она постарается в дальнейшем уберечь ее от столь опасной беременности.

– Пожалуйста, успокойтесь, – сказала Верховная жрица. Гомон голосов наконец затих. – Эйла, я хочу убедиться, что верно поняла тебя. Ты имеешь в виду, что знаешь, как предотвратить само начало беременности? Ты знаешь, как избежать зарождения новой жизни? – спросила она.

– Да. Я считала, что вы тоже знаете об этом. Я обычно пила специальный лекарственный отвар во время нашего с Джондаларом Путешествия из далеких восточных земель. Мне не хотелось рожать ребенка в дороге, где никто не сможет помочь мне, – сказала она.

– Ты говорила мне, что Дони уже благословила тебя. Что прошло уже три луны с твоих последних месячных. Но вы же тогда еще были в дороге, – сказала жрица.

– Я почти уверена, что мы зачали этого ребенка после того, как пересекли ледник, – сказала Эйла. – У нас с собой оставалось очень мало горючих камней Лосадунаи, чтобы растопить лед и получить достаточно воды, чтобы напоить лошадей, Волка и напиться самим. Я даже не пыталась нагреть воду для чая и приготовить мой обычный утренний настой. Мы с трудом закончили переход через ледник, и я так устала, что не стала ничего готовить. Теперь я уже не боялась зарождения новой жизни. Мы были почти у цели. И я была счастлива, обнаружив, что беременна.

– А откуда ты узнала о таком лекарственном настое? – спросила Зеландони.

– От Изы, целительницы, которая вырастила и воспитала меня.

– И как же она объясняла его воздействие? – спросила Четырнадцатая Зеландони.

Верховная глянула на нее, пытаясь сдержать раздражение. Сама она задавала вопросы в разумной последовательности. Ей не требовалась ни помощь, ни помехи, но Эйла уже отвечала.

– Согласно верованиям Клана, дух мужского тотема борется с духом женского тотема, что вызывает женские кровотечения. Если мужской тотем сильнее женского, то он побеждает, и тогда зарождается новая жизнь. Иза рассказала мне, что определенные растения могут укрепить силу женского тотема и помочь его духу победить дух мужского тотема, – пояснила она.

– Примитивно, но я удивлена, что у них вообще есть подобные понятия, – сказала Четырнадцатая и получила строгий взгляд от Верховной.

Услышав оттенок презрения в ее голосе, Эйла порадовалась, что ничего не сказала сейчас о том, что сам мужчина, наверное, способствует зарождению новой жизни. По ее мнению, Дони не смешивала духи, так же как не было никакой борьбы и между духами тотемов, но она пришла к выводу, что Четырнадцатая или подобные ей скорее раскритикуют, чем попытаются обдумать ее слова.

– Ты сказала, что принимала эти настои во время Путешествия. Почему ты пришла к мысли, что именно они помогли тебе не забеременеть? – спросила Верховная, вновь перехватывая инициативу.

– Статус мужчин Клана во многом определяют дети их жен, особенно мальчики. Считается, что это доказывает мощь и живость мужского тотема, который является, в сущности, его внутренней силой. Иза рассказывала мне, что сама много лет принимала настои этих растений, потому что хотела унизить ее мужа. Он был жестоким мужчиной и бил ее, стремясь показать свою власть над целительницей такого высокого статуса, поэтому она решила проучить его, показав, что дух его тотема недостаточно силен, чтобы победить ее, – сказала Эйла.

– Почему же она мирилась с подобным обращением? – вновь встряла Четырнадцатая. – Почему просто не разрезала брачный узел и не нашла другого мужа?

– Женщины Клана лишены права выбора. Это решают вождь и остальные мужчины, – пояснила Эйла.

– Как это лишены права выбора! – гневно воскликнула Четырнадцатая.

– Учитывая данные обстоятельства, я сказала бы, что это показывает насколько умно поступила эта женщина, по-моему, ты называешь ее Изой? – быстро сказала Верховная, не давая возможности Четырнадцатой вклиниться и задать очередной вопрос. – Значит, всем женщинам Клана известно о пользе таких растений?

– Нет, только целительницам, и у меня сложилось впечатление, что только целительницы рода Изы знали, как приготовить запретный настой, но она готовила их для женщин, если считала, что они в этом нуждаются. Хотя вряд ли она объясняла им назначение такого лекарства. Если бы мужчины узнали о нем, то могли бы страшно рассердиться, но Изу никто не осмеливался расспрашивать. Знания целительниц не положено знать мужчинам. Они передаются по наследству только дочерям, которые сами могут стать целительницами, если проявят к этому склонность. Иза считала меня своей наследницей, – сказала Эйла.