Эйла шла рядом с Марденой и Ланидаром.

– Вам пришлось немало потрудиться ради такой утренней трапезы, – заметила Мардена. Она не привыкла к щедрым угощениям.

– У нас было много помощников, – сказала Эйла. – Когда я сообщила, что пригласила вас в гости, все решили, что самое время выкопать большую земляную печь. Ее все равно собирались копать, а тут как раз нашелся хороший повод. Я приготовила одно блюдо так, как меня научили еще в детстве. Советую попробовать тебе мясо тетерева, именно в него я вчера попала из копьеметалки, но если тебе не понравится его вкус, то не стесняйся и возьми что-нибудь другое. За время нашего Путешествия я узнала, что есть множество способов приготовления мяса, и у людей бывают самые разные вкусовые предпочтения.

– Я рада видеть тебя в Девятой Пещере, Мардена.

Великая Мать, ее приветствует сама Верховная жрица! Мардена еще ни разу не разговаривала с ней прежде, не считая тех случаев, когда все подхватывали слова Верховной жрицы во время ритуалов.

– Приветствую тебя, Верховная Зеландони, – ответила Мардена, испытывая легкое смущение от того, что разговаривает с этой величественной женщиной, сидящей на высоком стуле. Подобным стулом она пользовалась в Доме Жрецов, но этот оставили здесь на тот случай, если она захочет провести время в лагере своей Пещеры.

– И я рада видеть также тебя, Ланидар, – сказала Верховная. Мардена впервые слышала, чтобы голос этой могущественной женщины был таким теплым и сердечным. – Хотя, насколько я поняла, ты уже заходил вчера в наш лагерь.

– Да, Эйла показала мне лошадей.

– Она говорит, что ты умеешь очень хорошо свистеть, – сказала Зеландони.

– Она научила меня изображать трели некоторых птиц.

– И ты можешь продемонстрировать мне свое умение?

– Если хочешь. Я уже умею немного подражать луговому жаворонку, – сказал он и издал красивую переливчатую трель. Все оглянулись и посмотрели на него, даже его мать и бабушка.

– Да ты просто мастерски свистишь, парень, – сказал Джондалар, широко улыбаясь подростку. – Ты изобразил жаворонка почти так же хорошо, как Эйла.

– У нас все готово, – позвала Пролева. – Начинаем утреннюю трапезу.

Сначала Эйла подвела трех гостей к стопке костяных и деревянных тарелок и посоветовала им попробовать всего понемножку. Обычно каждое жилище завтракало отдельно, но сегодня наготовили столько еды, что можно было не только устроить общую трапезу для всей Пещеры, но еще и накормить всех гостей и родственников. Несколько раз за время Летнего Схода племя Зеландонии обычно устраивало общие праздничные трапезы, но этому обычно предшествовала огромная подготовка. Одна из таких трапез состоится по случаю Брачного ритуала.

Закончив с едой, люди начали расходиться по своим делам, но большинство из них перед уходом немного пообщались с гостями. Мардену смущало такое всеобщее внимание, и в то же время у нее как-то потеплело на сердце. Она даже не помнила, чтобы с ней обращались так хорошо. Пролева перемолвилась с Марденой и Денодой парой слов, а потом повернулась к Эйле.

– Мы все уберем здесь, Эйла. По-моему, ты хотела о чем-то поговорить с Марденой.

– Да. Для начала я хотела предложит ей, Ланидару и Деноде, если они захотят, небольшую прогулку.

– Куда мы пойдем? – с легким беспокойством спросила Мардена.

– Взглянуть на лошадей, – ответила Эйла.

– Можно я тоже пойду с вами? – спросила Фолара. – Если нельзя, то ты не стесняйся, скажи, но я уже соскучилась по ним.

Эйла улыбнулась.

– Конечно, можно, – сказала она. Возможно, будет даже легче добиться согласия Мардены на то, чтобы Ланидар присматривал за лошадьми, если она увидит, как дружелюбно они относятся к знакомым людям. Поискав мальчика глазами, она заметила, что он сидит с Ланогой и ее младшей сестрой, и они, видимо, спокойно беседуют. Рядом с ними сидел еще и двухгодовалый сын Тремеды.

Когда они пошли в их сторону, Мардена спросила:

– Чья эта девочка? Или она уже женщина? Похоже, ей еще рановато иметь детей в таком возрасте.

– Наверняка рановато. Она еще даже не прошла ритуала Первой Радости, – сказала Эйла. – На руках у нее сестра, а рядом двухгодовалый брат, но поскольку о детях надо кому-то заботиться, Ланога заменяет им мать.

– Не поняла, – удивилась Мардена.

– Ведь ты, наверное, слышала о Ларамаре? Он славится своей березовицей, – вставила Фолара.

– Да, – ответила Мардена.

– Кто ж о нем не слышал, – хмыкнула Денода.

– Тогда, может, вы слышали и о его жене, Тремеде. Она только и делает, что пьёт его березовицу, рожает детей да бросает их на произвол судьбы, – сказала Фолара с откровенной насмешкой.

– Или просто не может, – задумчиво произнесла Эйла. – Не может удержаться от того, чтобы не пить березовицу.

– И Ларамар часто выпивает, он такой же безответственный. Его даже не волнует, что происходит с детьми его очага, – раздраженно бросила Фолара. – Только благодаря Эйле мы узнали, что у Тремеды пропало молоко и Ланога кормит малышку одними вареными кореньями – это было единственное, что она умела делать. Эйла уговорила нескольких кормящих матерей поделиться молоком с Лоралой, но о ней по-прежнему заботится лишь одна Ланога, как, впрочем, и об остальных детях Тремеды. Эйла научила ее готовить разную детскую еду, и вдобавок Ланога сама относит Лоралу к кормящим матерям. Она просто удивительная девочка и могла бы стать вскоре замечательной женой и матерью, только неизвестно, удастся ли ей найти мужа. Ларамар и Тремеда имеют самый низкий статус в нашей Пещере. Кто захочет породниться с дочерью такого очага?

Мардена и Денода удивленно присматривались к словоохотливой девушке. Большинство людей любят посплетничать, но никто обычно не говорит так откровенно о тех, кто является обузой для Пещеры. Статус Деноды понизился, когда ее дочь родила Ланидара, и мужчина ее очага разрезал брачный узел. Статус их семьи был не самым низким, но, прямо скажем, далеко не высоким. Их Пещера, однако, была значительно меньше. А уж если семья занимает самый низкий статус в такой большой Пещере, то это действительно плохо. «Но даже если бы у нас был самый высокий статус, – размышляла Денода, – то Ланидару все равно было бы трудно найти себе пару из-за его увечья».

– Ланидар, ты пойдешь с нами смотреть лошадей? – спросила Эйла, когда они подошли к детям. – Ты тоже можешь присоединиться к нам, Ланога.

– Нет, я не могу. Скоро настанет черед Стелоны кормить Лоралу, она еще голодная. Мне не хотелось до кормления давать ей другую еду.

– Ничего, ты еще сходишь с нами в другой раз, – ласково улыбаясь девочке, сказала Эйла. – Ты готов, Ланидар?

– Да, – сказал он и добавил, повернувшись к девочке: – Мне надо идти, Ланога. – Она робко улыбнулась ему, и он тоже ответил ей улыбкой.

Проходя мимо своего жилища, Эйла сказала:

– Ланидар, принеси, пожалуйста, вон ту миску. Я положила туда угощение для лошадей, немного моркови и зерна. – Он побежал выполнять ее поручение.

Она заметила, что он несет миску на правом боку, поддерживая ее недоразвитой рукой, и ей вдруг вспомнилось, что Креб также нес чашу с растертой красной охрой, прижимая ее к боку ампутированной до локтя рукой, когда проводил обряд, во время которого ее сыну дали имя и приняли его в члены Клана. Она улыбнулась своим воспоминаниям, но в глазах ее отразилась боль. Мардена с удивлением подметила выражение ее лица. Денода тоже обратила на него внимание и не побоялась упомянуть об этом.

– Ты посмотрела на Ланидара с такой грустной улыбкой, – сказала она.

– Он напоминает мне одного моего давнего знакомого, – сказала Эйла. – Мужчину, который потерял нижнюю часть руки. В детстве на него напал пещерный медведь. Его бабушка была целительницей, и ей пришлось отрезать ему руку до локтя, чтобы спасти ему жизнь.

– Надо же, какой кошмарный случай! – сказала Денода.

– Верно, кошмарный. После той схватки с медведем он также ослеп на один глаз и остался хромым на всю жизнь. С тех пор он ходил с палочкой.

– Бедный мальчик. О нем, наверное, пришлось кому-то заботиться всю жизнь.

– Нет, – возразила Эйла. – Он стал гордостью своего племени.

– Как же это ему удалось? Чем он мог заниматься?

– Он стал главным Мог-уром – по-нашему, Верховным жрецом. Он и его сестра позаботились обо мне, когда моя родная семья погибла. Он был мужчиной моего очага, и я его очень любила, – сказала Эйла.

Мардена смотрела на нее, разинув рот и широко раскрыв глаза. Она с трудом верила этой женщине, но с другой стороны, зачем ей говорить неправду?

Слушая Эйлу, Денода особо отметила ее странное произношение, но эта история помогла ей понять, почему эта женщина привязалась к Ланидару. После Брачного ритуала Эйла войдет в семью очень влиятельных людей, и если захочет, то сможет во многом помочь ему. Возможно, эта женщина станет настоящим подарком судьбы для мальчика.

Ланидар тоже прислушивался к их разговору. «Может, я смогу научиться охотиться, – думал он, – несмотря на то, что у меня всего одна здоровая рука. И может, я тоже все-таки научусь чему-то полезному, кроме сбора ягод».

Компания подошла к сооружению, похожему на охотничий загон, правда, не слишком-то прочный на вид. Его построили из длинных тонких веток ольхи и ивы, связанных вместе и закрепленных на довольно крепких кольях, забитых в землю. Уже подсохшие листья веток прикрывали щели этой изгороди. Если бы стадо бизонов или, к примеру, даже один бык с длинными темными рогами – шести футов и шести дюймов в холке – попытался прорваться через такое ограждение, то оно бы не устояло. И лошади тоже могли бы, вероятно, сломать ее, если бы захотели.

– Ты помнишь, Ланидар, каким свистом надо подзывать Удальца? – спросила Эйла.

– По-моему, помню.

– Попробуй свистнуть ему, а мы посмотрим, придет ли он, – предложила она.

Мальчик издал громкий призывный свист. Почти сразу две лошади, кобыла и молодой жеребец, появились из-за деревьев, стоявших на берегу ручья, и рысью поскакали в их сторону. Остановившись около изгороди, они смотрели на приближающихся людей. Уинни возбужденно пофыркивала, а Удалец издал радостное ржание. Эйла ответила им тем особым ржанием, которое изначально служило именем ее кобыле, и обе лошади откликнулись на него.