Недалеко от лагеря Эйла вдруг остановилась и спросила:

– А почему в конце песни два повтора вместо одного? Женщина изучающе посмотрела на нее, медля с ответом.

– У слушателей часто возникает такой вопрос, – сказала она. – Я не знаю точного ответа. Так уж повелось. Большинство считают, что двойной повтор служит для обозначения конца всей легенды: один повтор для последнего стиха, а второй – для всей истории.

Эйла кивнула. Зеландони не поняла, означал ли ее кивок признание правильности этого объяснения или просто понимание высказанного мнения. Но ей пришло в голову, что большинство учеников даже не думали обсуждать такие тонкости Песни Матери. Да, она явно принадлежит к очагу Зеландони.

Они прошли еще немного, Эйла заметила, что солнце уже опустилось к западным холмам. Вскоре стемнеет.

– По-моему, наше собрание прошло хорошо, – сказала Зеландони. – Жрецов поразил новый способ разжигания огня, и я ценю твою готовность показать его всем людям. Если мы сумеем найти достаточное количество огненных камней, вскоре все Зеландонии научатся быстрому способу разведения костров. А если мы найдем очень много… Впрочем, не знаю. Вероятно, было бы лучше всего, если бы их использовали только для разведения особых ритуальных костров.

Эйла нахмурилась.

– А как же быть с теми людьми, у которых уже есть огненные камни? Кроме того, кто-то и сам сможет найти их. Неужели ты сможешь запретить ими пользоваться? – спросила Эйла.

Зеландони остановилась и прямо взглянула в глаза Эйле. Потом вздохнула:

– Нет, не смогу. Можно было бы попросить людей не делать этого, но ты права в одном. Запреты тут не помогут, в любом случае останутся такие люди, которые будут поступать по собственному усмотрению. Я просто представила идеальную ситуацию. – Она усмехнулась. – Когда жрецы говорили о сохранении тайны для очага Зеландони, они просто высказали вслух то, что, по-моему, желали бы для себя большинство из нас. Быстрый огонь мог бы стать очень впечатляющей частью ритуалов, но мы не можем утаить его от людей. – Она вновь решительно направилась вперед. – Обычно мы не обсуждаем подробности Брачного ритуала до завершения первого охотничьего похода. В нем принимают участие все Пещеры, – сказала Зеландони. – Люди ждут его с большим волнением и тревогой. Считается, что если первая охота будет успешной, то она предвещает удачу охотникам на целый год, но если нет, то удача от нас отвернется. Зеландони будут проводить обряд Поиска. Иногда он помогает определить направление охоты. Если поблизости бродит стадо животных, то человек, обладающий даром Поиска, поможет найти их.

– Я помогала Мамуту в Поиске. В первый раз для меня он стал полной неожиданностью, но у нас с Мамутом оказалась очень тесная связь, и меня просто невольно увлекло в его Поиск, – сказала Эйла.

– Ты проводила обряд Поиска вместе с Мамутом? – с удивлением спросила Зеландони. – И на что это было похоже?

– Это сложно объяснить, но мне казалось, что я будто птица лечу над землей, но не ощущаю никакого ветра, – сказала Эйла, – и земля подо мной выглядела как-то странно.

– А ты хотела бы помочь провести обряд Поиска? У нас есть несколько человек, обладающих таким даром, но, как говорится, чем больше, тем лучше, – сказала жрица. Она увидела нерешительное выражение на лице Эйлы.

– Мне хотелось бы помочь в Поиске… но… я не хочу быть Зеландони. Я хочу просто жить с Джондаларом и рожать детей, – сказала Эйла.

– Если ты не хочешь, то и не будешь. Никто не станет принуждать тебя, Эйла, но если обряд Поиска поможет успешной охоте, то говорят, что и Брачный ритуал принесет удачу, породив долговременные связи и процветающие семейные очаги, – сказала Верховная.

– Да, хорошо, я постараюсь помочь, правда, не знаю, смогу ли… – взволнованно сказала Эйла.

– Не волнуйся. Этого никому не дано знать. Мы можем лишь пытаться найти пути общения с миром Духов. – Зеландони была довольна собой. Очевидно, что Эйла пыталась сопротивляться приобщению к очагу Зеландони, но обряд Поиска может все-таки стать началом ее приобщения. Она должна стать Зеландони. Верховная жрица понимала, что эта молодая женщина обладает многочисленными дарованиями и способностями и задает на редкость умные вопросы. Ее непременно нужно привлечь в круг служителей, иначе она может породить разногласия в жизни всего племени.

Глава 25

Когда они приблизились к лагерю, Волк выбежал навстречу Эйле. Она поняла, что от избытка чувств он готов прыгнуть на нее, и жестом велела ему остановиться. Он выполнил ее приказ, но было видно, что ему с трудом удается сдерживаться. Присев перед ним, она разрешила ему лизнуть ее шею, а сама успокаивающе поглаживала его. Потом она встала. Но он продолжал смотреть на нее с такой мольбой и надеждой, что она кивнула головой и погладила его по загривку. Волк подпрыгнул и, с тихим урчанием положив передние лапы ей на плечи, слегка прикусил ее скулу. Обменявшись с ним кусачим приветствием, она взяла в руки его массивную голову и посмотрела в посверкивающие золотистыми точками глаза.

– Я тоже люблю тебя, Волк, но порой мне непонятно, почему ты так любишь меня. Только потому, что считаешь меня вожаком твоей стаи, или здесь кроется нечто большее? – сказала Эйла, соприкоснувшись с ним лбом, и жестом велела ему опуститься на землю.

– Ты внушаешь ему любовь, Эйла, – сказала Зеландони, – и пробуждаемую тобой любовь невозможно отвергнуть.

Эйла с удивлением посмотрела на свою спутницу, размышляя о ее странном замечании.

– Я ничего не внушаю, – сказала она.

– Ты внушаешь ее Волку. И ему хочется порадовать тебя любовью, которую он испытывает к тебе. Ты вовсе не стремишься очаровывать или соблазнять, но невольно пробуждаешь любовь. И пробуждаемая тобой любовь глубока и искренна. Она переполняет твоих животных. Она переполняет и Джондалара. Я знаю его. Он никого не любил так, как любит тебя, и никогда не полюбит. Возможно, это связано с тем, что ты относишься к ним с такой же искренней и большой любовью, а возможно, Мать ниспослала тебе Дар пробуждения Любви. Любовь к тебе всегда будет страстной, однако нужно быть осторожной с Дарами Матери.

– Зеландони, почему так обычно говорят? – спросила Эйла. – Почему людей должны беспокоить Дары Матери? Разве Ее Дары не хороши?

– Скорее потому, что Ее Дары слишком хороши. Или, возможно, слишком щедрые. Что ты испытываешь, когда тебе дарят очень ценный подарок? – спросила жрица.

– Иза учила меня, что любой подарок порождает обязательство. Нужно отдарить нечто равноценное, – сказала Эйла.

– Чем больше я узнаю о воспитавших тебя людях, тем больше уважения они вызывают у меня, – сказала Верховная жрица. – Когда Великая Земная Мать посылает Дар, Она, возможно, ожидает взамен нечто равноценное. Кому многое дано, с того многое спросится, но как узнать, что и когда? Поэтому люди обычно осторожничают. Иногда Ее Дары слишком велики, больше, чем кому-то хотелось бы, но их невозможно отдать обратно. Слишком большая щедрость в данном случае не всегда означает более счастливую жизнь.

– Даже слишком большая любовь? – спросила Эйла.

– Лучшим примером для ответа является Джондалар. Он, безусловно, одарен Матерью, – сказала женщина, носившая когда-то имя Золены. – Ему даровано даже слишком много. Он так замечательно красив и хорошо сложен, что невольно привлекает внимание. Даже от его ярко-синих глаз трудно отвести взгляд. Ему присуще природное обаяние, всех людей тянет к нему, но в особенности женщин. По-моему, нет такой женщины в этом мире, которая отказала бы ему в просьбе, разве что Сама Мать. И ему нравилось дарить радость женщинам. Он умный и искусный кремневый мастер, но кроме всего прочего, ему дано любящее сердце, но он любит слишком многое. Любовь переполняет его.

Даже его любовь к обработке кремня, к изготовлению инструментов превратилась у него в настоящую страсть. Но сила его любви настолько велика, что может захлестнуть и его, и тех, кого он любит. Он старается сдерживать свои чувства, но порой они выходят из-под контроля. Эйла, я не уверена, что ты осознаешь, насколько сильны его чувства. И все его Дары не сделали его счастливым, по крайней мере, до сих пор они зачастую порождали больше зависти, чем любви.

Эйла кивнула, задумчиво нахмурившись.

– Я слышала, как говорили, что Тонолан, брат Джондалара, был любимцем Матери, и поэтому Она призвала его таким молодым, – сказала Эйла. – Неужели он тоже был исключительно красив и одарен многочисленными Дарами?

– Его любили все, не только Мать. Тонолан был привлекательным мужчиной, но он не выделялся потрясающей… красотой, а точнее, мужественной красотой Джондалара, но обладал таким добросердечным и открытым нравом, что его любили все окружающие, и мужчины и женщины. Он заводил друзей легко и непринужденно, он всем нравился, и никто не завидовал ему, – сказала женщина.

Они все стояли и разговаривали, и Волк уже спокойно лежал возле ног Эйлы. А когда они вновь пошли в сторону лагеря, Эйла продолжала сосредоточенно обдумывать все сказанное жрицей.

– А теперь, когда Джондалар привел домой тебя, многие мужчины стали еще больше завидовать ему, и многие женщины испытывают ревность, потому что он любит тебя, – заметила Зеландони. – Именно поэтому Марона попыталась сыграть с тобой злую шутку. Она ревновала и завидовала вам обоим, видя, как вы счастливы друг с другом. Некоторые считают, что она тоже щедро одарена, но единственный ее дар – это необычная красота, а внешняя красота является самым обманчивым из даров. Ее срок недолог. В сущности же, она довольно отталкивающая женщина, которая, похоже, думает только о себе, у нее мало друзей, и нет никаких настоящих способностей. Когда красота Мароны увянет, у нее не останется ничего, и, к сожалению, видимо, даже детей.

Они прошли еще немного вперед, но Эйла вновь остановилась и повернулась к спутнице.

– Я не видела Марону последнее время, ее не было с нами и во время похода.