Его брови взлетают до комичного высоко. Я никогда не делала ему минета и, хотя в первую нашу совместную ночь предлагала ему, а он сказал «не в этот раз», однако ни разу не пытался заставить меня это сделать. Но теперь я сама хочу. Мой опыт в этом вопросе довольно ограничен и неприятен, но также было и с получением подобных ласк самой, а на деле это оказалось очень приятным занятием.

Он останавливается, когда касается кровати подколенной ямкой, но не присаживается. Тяжело выдыхает, когда я опускаю руку и глажу его, твердого и горячего, через хлопчатобумажную ткань.

– Это я тоже не часто делала, – шепчу ему на ухо, держа лицо так, чтобы он не мог видеть, как меня смутило это признание. – Поэтому скажи, что тебе нравится.

– Нора, – выдыхает он хрипло и страдальчески, и это так заводит.

Я начинаю опускаться на колени, но он останавливает меня.

– Ты не обязана, – говорит он, часто моргая. – Если ты думаешь, что должна в качестве извинения, то не нужно. Все в порядке.

– Я не пытаюсь таким образом извиниться.

– Сделай это только если на самом деле, действительно этого хочешь.

Я удерживаю его взгляд, и мы одновременно разрываем его, ухмылки превращаются в широкие улыбки.

– Я хочу этого, Кросби. Я испытываю такую потребность.

– Хорошо, ты меня убедила, – скороговоркой изрекает он.

Я опускаюсь на колени и параллельно стягиваю с него спортивные штаны и боксеры, побуждая присесть, а затем медленно развожу его колени в стороны, надеясь, что не выгляжу при этом так же нервно, как себя чувствую. Я тоже возбуждена, но вернувшись только что с замалевывания двадцати пяти имен девушек, которые, возможно, преуспели в этом деле, я не могу избавиться от беспокойства.

– Ты в порядке? – спрашивает он, заправляя мне за ухо выбившийся локон.

– Да, – тихо отвечаю я, склоняясь, чтобы взять его в рот. Мое действие мгновенно вознаграждается резким стоном и напряжением в его бедрах у моих плеч. Он поглаживает мне волосы и мурлычет мое имя наряду с кучей других бессвязных слов, и хотя я знаю, что делаю все неидеально, ему похоже нравится. Хвала у него в равной мере чередуется с мольбами, и прежде чем дойти до грани, он дотягивается до лежащей поблизости коробки с салфетками и кончает себе в руку.

Его голова падает на грудь, и он вздыхает, а затем вяло тянется и подтягивает вверх свои штаны. Я тихонько сижу рядом с ним на кровати и поднимаю глаза, лишь когда чувствую, что он развернулся ко мне. Он слабо улыбается и проводит ладонью по моей щеке, а когда отводит назад руку, то между его большим и указательным пальцами оказывается зажат четвертак.

– Та-дам.

– Ты мастер-волшебник.

Он склоняется и целует меня.

– Спасибо.

– Я больше этого не скажу, так что наслаждайся.

Он смеется.

– Не за комплимент, Нора.

Я закусываю губу, польщенная, но вместе с тем все еще немного смущенная.

– Нет проблем.

Он улыбается и утягивает меня на постель, ловко расстегивая пуговицы на моей рубашке.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, останавливая его руку.

– Ты же сама сказала, – отвечает он, высвобождая свою руку и возобновляя прерванное занятие. – Я мастер. И сейчас я собираюсь показать тебе парочку других фокусов.

– Я сказала, что ты мастер-волшебник.

– А еще ты сказала, что больше этого не скажешь, так что верить тебе нельзя.

Я смеюсь, а он тем временем скользит своей грубой рукой по моему животу и ныряет под пояс моих джинсов прямо мне в трусики.

– Кросби, – выдыхаю я.

– Мастер, – исправляет он.

Я фыркаю от смеха.

– Отстань.

Он снова меня целует.

– Всему свое время.


Глава восемнадцатая


В субботу днем я сижу дома, занимаясь на диване с Кросби, чтобы наверстать материал, который мы забросили прошлым вечером. Келлан вовсю готовит на кухне, потенциально опасную еду, тестируя рецепты для субботнего предрождественского постблагодареньевского званого ужина. Мероприятие, которое мне не удалось сорвать.

– Ладно, – говорит он, держа ложку с поднимающимся от ее содержимого паром. – Чья очередь пробовать?

Кросби косит на меня взгляд.

– Твоя, – говорит он вполголоса.

– Я пробовала в прошлый раз!

– У меня все еще горит язык!

– Лишний повод тебе попробовать!

– Просто иди туда, Нора!

– Нет! Ты иди.

– Вы задеваете мои чувства, – изрекает Келлан. – Я вас слышу, стою ведь не так далеко.

– Сколько вообще вариантов подливки может быть? – стону я, вставая на ноги. – Самой не верится, что говорю это, но сомневаюсь, что мне когда-либо еще захочется подливки.

– Расслабься, – Келлан протягивает мне ложку на пробу. – Это последняя попытка.

– Слава Богу.

– На очереди начинка.

Кросби издает стон с дивана.

– Не могу поверить, что тебе пришла мысль с этим званым ужином, Нора.

– Это Марселе она пришла, – напоминаю я, – и вы ее подхватили.

Он захлопывает учебник и присоединяется к нам на кухне.

– Кстати об этом, а почему Марсела сама здесь не страдает? То есть, не разделяет с нами все веселье?

Келлан бросает на него взгляд.

– У нее планы.

– У твоей девушки, похоже, чертова куча планов, которые не включают тебя.

– Вы оба знаете, что она не моя девушка, скорее «борода»19, с единственной разницей, что я не гей.

Наступает момент потрясенной тишины, затем мы с Кросби взрываемся смехом.

– Что? – восклицаю я.

Келлан фыркает.

– Послушайте, в октябре я начал странно себя чувствовать, но откладывал поход к врачу. Я знал, что новости будут не из хороших, поэтому перестал трахаться.

– Так поэтому ты не переспал с Мисс Луизианой на Хэллоуин! – ликует Кросби. – Я знал, что это не из гуманных соображений, связанных со мной.

– Это из гуманных соображений, связанных с тобой, – огрызается Келлан. – И Мисс Луизианой.

– Ты настоящий джентльмен.

– Как бы там ни было, мне нужно поддерживать репутацию, и я не хотел, чтобы люди сплетничали, а Марсела хотела заставить ревновать того парня, с которым вы работаете…

– Нэйта.

– Суть в том, что мы помогаем друг другу.

Лицо Кросби покраснело от веселья.

– Так она твоя гонорейная «борода»?

Келлан шлепает его по руке.

– Звучит вульгарно, когда ты произносишь это вслух.

Я хихикаю.

– Поверь, это вульгарно даже просто в мыслях.

– А ну оба заткнитесь и попробуйте подливку.

Мы с Кросби вздыхаем и осторожно пробуем. Если быть честной, сегодня у Келлана было больше попаданий, чем промахов, но я просто уже устала быть подопытным кроликом.

– Неплохо, – говорю я, вытирая уголок рта. – Но, кажется, чего-то не хватает.

– Да, – соглашается Кросби. – Хотя пока что эта самая вкусная.

Келлан задумчиво облизывает ложку.

– Вы правы. Кажется, я знаю, как это исправить. На этом благорождественском ужине вам доведется отведать самую лучшую подливку из тех, что вы когда-либо пробовали.

– Благорождественском?

– День Благодарения плюс Рождество, – объясняет он.

Кросби качает головой.

– Всех это собьет с толку.

– Вовсе нет, все же кристально понятно. – Он уже не обращает на нас внимания, беря специи с полки.

Мы с Кросби обмениваемся беспомощными взглядами и возвращаемся на диван.

– К слову об обязанностях подружки, – говорит он, кладя учебник по химии мне на колени. – Перестань стараться переспать со мной и помоги с учебой.

– Я пыталась помочь с учебой, – напоминаю я, – а ты решил, что «зеленый» – это химический элемент.

Келлан фыркает из кухни, и Кросби оборачивается, чтобы хмуро на него глянуть.

– Все потому что химия самый ужасный предмет, – говорит он, возвращая сердитый взгляд на меня.

– Тогда зачем выбирал его?

– Не знаю. Для широкого кругозора?

Я смеюсь и открываю учебник.

– Ты очень широкий, Кросби.

– Ты называешь меня толстым? Я так и знал, что подливки было слишком много. Черт подери, Келлан!

– Перестань увиливать и сконцентрируйся, – говорю я, пиная его в коленку. – Итак, на чем мы остановились? Ах, да, точно. Все еще на первом вопросе. Какие десять самых распространенных элементов во Вселенной?

Он удрученно вздыхает.

– Водород, кислород, неон, гелий, азот… э-э… железо, углевод, кремний, магний и… зеленый.

Даю ему «пять».

– Ты готов.

Он смеется.

– Сера.

– Даже более чем. Слушай, это не должно быть так уж сложно. Химия – это круто. А периодическая таблица на самом деле очень интересная.

– Это куча тарабарщины.

– Элементы расположены согласно их атомным номерам, которые определяются количеством у них протонов. Все элементы в этой части… – я указываю на правую сторону таблицы, – стабильные, в то время как элементы в левой части – нестабильные. Как еще можно назвать стабильные?

– Прошу, пристрели меня.

– Ответ – инертные.

– А есть такое слово «инертные»?

– Есть такое слово «неуд», ты его добиваешься?

– Мне впору добиваться нового репетитора. Келлан?

– Я занят.

Я продолжаю развивать тему.