Маргарита Южина - Под венец на автопилоте

Круглолицая пухленькая девушка в рыжих кудряшках остервенело вертела бедрами, пытаясь удержать на своей талии хулахуп. Обруч лениво крутанулся вокруг ее живота и с оглушительным звоном рухнул на пол. Молодой человек приятной наружности, утонувший в пышном диване по самые колени, нервно вздрогнул, поправил очки, попытался что-то сказать, но, видимо, передумал и только глубже зарылся в подушки. Девушка еще суровее нахмурила брови и снова приладила обруч к животу.

– Юля! Успокойся! Вылезь из этого круга и не порть фигуру! – не выдержал молодой человек. – Ну честное слово, этот спортивный снаряд не твое призвание. Тебе надо через козла прыгать или с бревном упражняться, – поморщился он, взглянув на потолок и старательно вспоминая. – Еще можно хоккеем для барышень заняться, я слышал, такой давно придумали… сумо опять же…

– Ярик, еще слово про сумо!.. – тут же накинулась на него Юля. – Где я тебе дома козла найду?! Или хоккей? Бревно еще какое-то придумал!! Можно подумать, я лесоруб какой-то! Я тебе триста раз говорила – я не стремлюсь к олимпийским рекордам! Я со второго класса…

Ярик дрыгнул ногой, замахал руками и неучтиво перебил:

– Я знаю! Ты со второго класса хочешь научиться вертеть этот обруч, у тебя ни фига не получается, и всякий раз, когда ты волнуешься, ты срочно пытаешься наверстать упущенное! Но именно сейчас не стоит так волноваться, у тебя все идет просто изумительно!

Юля откинула со лба рыжий локон, плюхнулась в кресло и печально констатировала:

– Мне тяжело тебе это говорить, но, Ярик, ты грубый слон. Я бы даже сказала, баобаб! Да, толстый, деревянный баобаб! У меня завтра такой день, а ты не подпускаешь меня к обручу! Боже мой! И этот человек говорил мне о любви! К спорту!.. Иди на кухню и пожарь беляшей! Они там замороженные лежат в холодильнике, на нижней полке.

– А может, лучше отварить пельмени?

– Нет, в мой дом прорвался диверсант! Он меня погубит… – сообщила кому-то в окошко Юля и, уже сцепив зубы, прошипела: – Сколько раз повторять – от пельменей я толстею!

Ярик со скорбной гримасой, пытаясь не обнаружить радости, подался к плите. Честно говоря, на кухне он чувствовал себя намного спокойнее, нежели рядом с подругой – от кипучей Юльки каждую минуту приходилось ожидать взрыва непредвиденного масштаба, а Ярослав Игоревич Семгин вовсе даже не подрывником работал и не каким-нибудь героическим сапером, а скромным окулистом. Поэтому находиться рядом с любимой ему было весьма не просто, но и оставаться без этой рыжей фурии он тоже не мог.

Все случилось давно и обошлось даже без вмешательства самих молодых людей. Родители Ярослава Семгина и Юли Григорьевой прочно и надежно дружили с институтской скамьи. Сначала у Семгиных родился замечательный бутуз, которого назвали пышно – Ярославом. А через четыре года и Григорьевы «купили» себе ляльку, причем им «досталась» девочка. Ничего удивительного, что с самого Юлькиного рождения молодые пары на совместном семейном совете порешили: уж коль у таких крепких товарищей, как они, родились чада противоположного пола, то, значит, сама судьба велит им сделаться родственниками. То бишь поженить Юленьку с Яриком. И так им эта идея понравилась, что с пеленок деток иначе как женихом и невестой просто никто и не называл. Мама Юльки – Ольга Леонидовна звала Ярика только зятьком, а папа – Владимир Сергеевич уже разрабатывал с Ярославом план их с Юлькой нового загородного дома. Поскольку Владимир Сергеевич имел собственную строительную компанию, то особого труда ему это не составляло, зато удовольствие будущий тесть получал огромное. Ярик к Юльке не просто привык, он искренне верил, что ее любит – лучше девушки за столько лет ему еще не попадалось. Да и Юлька относилась к нему как к вполне единственному возлюбленному. Теперь Юльке стукнуло двадцать пять, Ярославу – двадцать девять, можно было уже давненько узаконить свои отношения, но здесь Ярик был не виноват – Юлька решила твердо встать на ноги, а уж потом заводить семью. Дабы скорее услышать долгожданный марш Мендельсона, родители с двух сторон старательно на эти самые ноги Юльку поднимали: Григорьевы готовы были пристроить любимую доченьку куда угодно – хоть телезвездой на краевое телевидение, а Семгины предлагали любые деньги – благо предложить было что – родители Ярика имели весьма популярный художественный салон. Однако строптивая Юлька решила свою жизнь начать с трудностей – отвергла все предложения и кинулась поступать на иняз в педагогический. Без блата и денег. И что самое бессовестное – без знаний. Такого нахальства приемная комиссия института не вынесла и турнула девицу с первого же экзамена. Однако Юлька крепко нацелилась на трудности и, узнав, что на дошкольном отделении педагогики и психологии случился недобор, быстренько отыскала в себе тягу к психологии. Особенно ее прельщало то, что никто никогда не знал, что именно должен делать психолог, а звучала специальность до ужаса загадочно и стильно. В любой книжке вальяжная героиня если кем-то и работала, то непременно психологом. Пять лет Юлька бегала с тетрадками, искренне пыталась разузнать, чем же конкретно ей придется заниматься, но получала только туманные ответы: «Боже! Это же ясно как день! Ты будешь помогать людям выходить из сложных ситуаций!» Даже на практике ей не удалось вызнать тонкости профессии – их засылали работать в заброшенные детские сады нянями и воспитателями, где психологов не водилось и в помине. Получив долгожданный диплом, Юлька немедленно развила активную деятельность – перво-наперво позволила родителям арендовать для себя уютный кабинет в одном офисном помещении и разослала рекламу во все газеты, что-де такого-то числа открывается кабинет психологии, где прием ведет опытный психолог, коего необходимо посетить каждому приличному человеку.

И вот завтра наступает это «такое-то» число. Надо думать, посетители повалят толпами, а что конкретно с ними делать, у Юльки ни в одном конспекте не написано. Конечно, она быстро сориентируется по ситуации, однако ж волнение сегодня так и обуревает. И как тут обойтись без обруча? А Ярик все портит! Конечно, некоторые причины у него все же имеются – ему еще в детстве от Юльки этим обручем не раз доставалось, однажды она чуть не выбила хулахупом ему передние зубы, но так он сам виноват – зачем лез? И сейчас лезет!

– Юль!! Беляши готовы! Тебе чай с молоком?! – раздался из кухни голос друга.

Юлька засунула обруч за шкаф и уныло побрела за стол – волнение не пропадало.

На следующий день Юлия Владимировна с девяти утра восседала в своем стильном кабинете, в новеньком удобном кресле и сохраняла на лице самое жизнерадостное выражение – по одному только ее лицу посетители должны сразу понимать: неразрешимых проблем для этого специалиста не существует!

Стрелки часов уже переползли за двойку, а еще ни один страдалец не поспешил в кабинет профессионального психолога.

«Как на скамеечках про свои болячки трещать, так мы все горазды, а как лечиться, так никого днем с огнем не сыщешь…» – шипела она, стараясь не потерять улыбчивого выражения.

На столе то и дело трещал телефон – звонила мама и интересовалась, как прошел первый прием. Юлька только загадочно отмахивалась:

– Ой, мам, тут такое… ну некогда, потом расскажу…

Еще звонил папа и орал так, что слышно было в коридоре:

– Юль! Ну как?! В кабинете краской не воняет? А из окон не дует? Щелей нет? Ты хорошо посмотрела? Ты посмотри, если какая халтура, я Веденеева в порошок сотру! И еще – там у тебя ручку в двери заедает, ты ее на себя сильнее тяни, чтобы хрюкнула!

Пару раз звякнул Ярик и оба раза торжественно провозглашал:

– Юляша! Я за тебя рад! С боевым крещением тебя! Сегодня ты наконец…

– Да нет еще никакого крещения! Не приходит никто! – чуть не плакала Юлька.

– Но ты же в кабинете сидишь? – уточнял Ярик.

– Сижу…

– Значит… значит сиди. Я позже позвоню и поздравлю.

Когда огромные модные часы пробили пять, Юлька дернула губой, покинула насиженное кресло и принялась собираться домой.

В этот день так никто и не заявился. Что самое обидное, на второй день тоже. На третий день, в среду, Юлька и вовсе на работу проспала, а потом решила, что свою кипучую энергию пора направить в более нужное русло. Например, в сферу торговли. А чего? Будет торговать мясом! Мимо этого продукта никто не пройдет. А потом… потом она уедет на деревенские просторы, будет выращивать собственных бычков, кормить их исключительно экологической травой, к ней потянутся покупатели, и она прогремит на всю округу!

Однако эту перспективу в корне задушила маменька.

– И не думай даже! – грозно топнула она стильным башмачком. – Я, конечно, не против быков, но сдается мне, что ты разлагаешься! Первая же трудность заставила тебя дезертировать! А это так не по-нашему, не по-григорьевски! Немедленно собирайся и в кабинет! Люди, может быть, уже толпятся возле твоих дверей со своими проблемами, а ты!..

Юлька жутко сомневалась, что кто-то там толпится, и все же маменькино напоминание про дезертирство неприятно царапало упрямое Юлькино самолюбие.

В кресле она сидела уже в двенадцать часов.

В сущности, она могла не спешить, и в этот день горожане не торопились расставаться со своими проблемами с ее помощью. Юлька томилась. Она два раза бегала в соседнюю кафешку обедать, семь раз пила кофе у себя в кабинете и, едва дождавшись пяти часов, вскочила с кресла, потянулась, как сонная кошка, и стала собираться домой.

Вот в этот самый миг дверь отворилась и на пороге появился хмурый субъект.

– Здрассть… меня Феликсом зовут, – сообщил он, после чего надолго замолчал и с порога пристально разглядывал молоденькую специалистку.

Юлька молниеносно прыгнула обратно в кресло, легкомысленно крутанулась и расцвела самой радужной улыбкой.