– Семь, – прошептала Майя дрогнувшим голосом, и ей показалось, что сейчас она задохнется от внезапно нахлынувших слез светлой грусти и тоски по дому. – Мне было семь.

Он умоляюще протянул к ней руку, тем самым жестом, которым тянулся за той, другой книгой, и с тем же самым взглядом.

– Мир? Я хотел показать тебе другой Аден, он тебе еще, наверное, незнаком, но будет интересен.

Как и тогда, она с детской нерешительностью вывернула ногу, прежде чем, вопреки осторожности, позволить любопытству одержать победу над здравым смыслом. И быстро кивнула, как в тот раз, когда еще маленькой девочкой она приступом взяла незнакомого студента и повела его показывать свои сокровища, в которые они сразу так глубоко погрузились.

Они молча сидели рядом, пока запряженная пони повозка, нанятая Ричардом вместе с извозчиком, везла их к краю кратера – снизу можно было разглядеть возведенные на скалах стены старых водосборников. Майя в молчании сопровождала Ричарда вверх по бегущей за домами тропе, по давно остывшим потокам лавы, сверкающим и антрацитово-черным, покрытым в некоторых местах красноватыми пятнами, словно камни заржавели в соленом воздухе Адена. Крутой путь был явно различим, хотя, похоже, им пользовались не слишком часто.

Звуки города стихли – шум колес, цоканье и скрежет лошадиных и верблюжьих копыт, гул голосов. Словно неведомая сила унесла Майю и Ричарда прочь от крыш, башен и минаретов Адена и укрыла в каменном круге, забросила в другой мир, где их поджидали демоны, дьявол или сам Господь. Хилые кустарники, похожие на сухие ветви с коричневыми обрывками пергамента, цеплялись за каменные расщелины и трепетали на усилившемся ветру. Где-то залаяли сразу несколько диких собак и так же внезапно умолкли. Наверху царила пьянящая тишина, пленившая Майю резким контрастом с городом, лежащим под ними. Капли пота выступали на лбу, бежали по спине под платьем и нижней рубашкой, но их сразу же высушивал ветер. Как приятно вспотеть от нагрузки и впервые за долгое время вдохнуть полной грудью. Пусть в этом подъеме не было особого смысла, он стоил затраченных усилий. Но уже через несколько шагов у Майи перехватило дух – она поняла, куда ее привел Ричард. То, что снизу казалось невнятным светлым пятном среди черных скал, оказалось низкой круглой башней, к которой вела обнесенная каменной стеной дорога. Пораженная, Майя остановилась, в безмолвии разглядывая эту причудливую постройку. В ней был только дверной проем да маленькое окошко, у подножия росли каперсы с мясистыми зелеными листочками и трава с восхитительно пышными белыми цветами. Майя вздрогнула, заметив среди них выжженные солнцем кости. Человеческие кости. Берцовые, ребра, лопатку. Она испуганно глянула на Ричарда из-под развевающихся на ветру полей шляпы.

– Что это?

Он ответил не сразу, словно сперва хотел проникнуться удивительной атмосферой места, прекрасной и жестокой одновременно.

– Это Башня Молчания, – торжественно объявил он, указав на нее, и, повернувшись в Майе, продолжил: – Место погребения парсов. Они верят, что земля, огонь, вода и воздух равно священны и чисты, их нельзя осквернять телами мертвых. Парсы приносят сюда своих покойников и хоронят их, оставляя солнцу. И птицам, коршунам да воронам, – добавил он, указав на небо, где с любопытством кружили черные силуэты. – Из их клювов и когтей некоторые кости снова попадают на землю с вершины башни, где парсы оставляют умерших.

Майя содрогнулась.

– Как безотрадно – не иметь могилы, где могут оплакать близкие. – Ее пальцы сомкнулись вокруг медальона с фотографиями бабушки и дедушки, чьи могилы она посещала так часто.

– Нет, Майя, – мягко возразил Ричард, – это свобода! Стать после смерти частью круговорота стихий, что может быть прекраснее и священнее? Когда настанет мое время, я желал бы именно такой участи.

Майя начала понимать: Ричард не просто так ее сюда привел.

– Почему?

Уголки его рта дрогнули, он отвернулся, поставив ногу на обломок скалы, оперся на него рукой и посмотрел вниз, в кратер.

– Через неделю я отправляюсь в Сомали. Королевское географическое общество очень заинтересовано в том, чтобы наконец исследовать и картографировать внутреннюю часть страны. Они хотят подготовить возможное вступление во владение и организовать еще большую экспедицию к истокам Нила.

– Ты так долго об этом мечтал.

Ричард рассмеялся, вырвал из трещины в камне травинку и повертел ее между пальцами, избегая смотреть на Майю.

– Конечно, управление в Бомбее рекомендует избегать ненужного риска. Экспедиция носит неофициальный характер, я организую ее на свой страх и риск, без военного сопровождения. Ответственность только на мне. Ни одному белому не известно точное расположение Харэра, запретного города, как называют его местные жители, потому что он непременно погибнет, как только в него вступит первый христианин. Исследователи, которые пытались до него добраться, рассказывали о диком и кровожадном народе – его предводитель, Абу Бекр, заключил в темницу дворца братьев и других членов своей семьи. Тем, кто пытался проникнуть в Харэр, приходилось поворачивать еще на дороге и бежать, спасая собственную жизнь.

Майя не смогла сдержать улыбки.

– Значит, впервые за все годы нечто вроде прощания.

Он слегка покачнулся, словно его мучила нерешительность, потом выбросил травинку и подошел к ней.

– Тебе ведь по вкусу такие моменты, да? – с вызовом спросила она, слегка наклонив голову, с какой-то веселой угрозой в глазах. – Эти драматические сцены. Не будь ты путешественником и исследователем, стал бы актером. Отсюда эти вечные появления из ниоткуда – и никаких нормальных прощаний. Расставания были бы не столь эффектны и, возможно, задевали бы тебя за живое.

Он стоял перед ней, осторожно положив руку ей под подбородок.

– Когда я смотрю на тебя, мне всегда кажется, что я смотрюсь в зеркало.

Она сглотнула и осторожно спросила:

– Ты поэтому убегаешь от меня с тех пор, как мы знакомы?

Ричард попытался ухмыльнуться, но безуспешно. Он заговорил тихим, дрожащим голосом, словно что-то сдавило ему горло:

– Как можно убежать от второй, лучшей половины своего несовершенного Я? Ведь ты со мной всегда, куда бы я ни шел.

В глазах у Майи появились слезы, внутри что-то воспротивилось:

– Почему тогда ты не…

– Тсс, – прошептал Ричард с улыбкой, и приложил большой палец к ее губам. – Кто в силах каждую секунду смотреть в глаза самому себе?

Майя в ярости оттолкнула его руку от своего лица.

– Так отправляйся к черту! – крикнула она и побежала вниз по каменистой тропе.

– Ваше желание для меня закон, мадам, – закричал он, но Майя заперла свои уши и сердце от его голоса и его слов.

Она знала, что Ричард будет смотреть ей вслед, и знала, что он не кинется ее догонять – таков его стиль общения, его почерк. Майя осознавала всю бессмысленность своего поступка, но все равно убегала от собственного отражения, которого боялась не меньше, чем своего – Ричард.


В тот день она долго просидела на веранде с закрытой «Джейн Эйр» на коленях. Сперва в ярком свете дня, позднее – поставив у ног лампу, нежно мерцавшую в темноте. Она не перелистнула ни единой страницы, хотя и сама не знала, где витали ее мысли. Майя пыталась убедить себя, что ждет Ральфа. Но на самом деле она ждала, когда наконец закончится вечер и наступит ночь, приносящая блаженство сна, но не отдых, пока не начнется новый день, такой же бессмысленный, как и предыдущий.

Наконец она услышала неуверенные шаги, и на веранде возник хорошо знакомый силуэт Ральфа. Майя вскочила и бросилась ему навстречу, крепко обняла и поцеловала, помогая удерживать равновесие и стараясь не обращать внимания на запах алкоголя.

– Я так ждала тебя! Почему ты опять задержался?

– У меня были дела, – вяло объяснил он, бегло ответил на поцелуй, мягко оттолкнул ее и зашел в бунгало. Майя поспешно забрала книгу, лампу и стул и отнесла все в дом.

– Хочешь есть? Давай я что-нибудь…

– Нет, я поел в клубе, – оборвал он ее на полуслове и налил себе бренди.

Майя смотрела, как пьет ее муж: стоя, залпом, словно его мучила невыносимая жажда.

– Ты смог… смог поговорить с Плейфером?

Лейтенант Роберт Ламберт Плейфер был персональным ассистентом Оутрэма и вместе с капелланом Дж. П. Бадгером принимал у солдат экзамен по арабскому языку. У последнего более чем хватало времени на занятия арабской письменностью – в бунгало, временно служившем лагерю часовней, нечасто проводились богослужения. Солдаты Адена были не самой благочестивой паствой.

Несколько дней назад Майя попросила Ральфа предложить Плейферу основать школу для английских и местных детей и узнать, согласится ли он или Бадгер по возможности позаниматься с ней арабским.

– Что? – недоуменно посмотрел на нее Ральф и сделал новый глоток. Наконец его лицо озарилось пониманием, и он покачал головой. – Пока не представилось случая. Завтра поговорю.

Он тяжело плюхнулся на стул.

Майя кивнула, сжав губы, и постаралась не слишком выдавать разочарования.

– Пожалуйста, не забудь, – все-таки попросила она мужа.

– А разве я когда-нибудь что-нибудь забывал? – вспылил Ральф, гневно дернув руками.

Майя смущенно покачала головой.

– Прости. Ты ведь знаешь, как это для меня…

– Но не особенно надейся на успех! – он почти угрожающе направил на нее стакан. – Ты не профессиональная учительница, Плейфер сейчас очень занят, и у нас в администрации других забот полон рот! – Он сделал еще один большой глоток. – И вообще, чего тебе еще? У тебя и так все есть! – он в гневе обвел рукой комнату. – Можешь проводить время в свое удовольствие, пока я корплю за письменным столом и бьюсь с тупой канцелярщиной!

Ральф встал, вновь наполнил опустевший стакан и с громким стуком поставил бутылку обратно.

– Я тебя не понимаю. Другие женщины не жалуются, у них голова не забита подобным вздором, они довольны жизнью!