Удовлетворившись содеянным им новым необъяснимым вдохновением, мальчик успокоился, спрятал сломанные карандаши и альбом в сумку и обратил свой взор в сторону залива. Он смотрел на воду невидящим взглядом. Но его сознание, где только что нашли свое отражение незнакомые мальчику образы людей, бурлящие чужие страсти, еще оставило призрачные тени некогда существовавших людей. Эти тени таяли, как предутренний туман, рассеиваясь от легкого ветерка меняющегося времени.

Неожиданно Алан почувствовал чье-то приятное прикосновение. Чьи-то теплые руки нежно коснулись его плеч. Он обернулся и увидел радостное знакомое лицо, в котором сияли в солнечном свете увлажненные глаза девушки. Это была Бетти.

Глава 17

Дельфин возглавил стаю. Он был вожаком, а в его стае было сорок восемь особей гринд. Он вышел из лагуны и окунулся в холодные воды залива Святого Лаврентия, где было глубоко и просторно для всей стаи черных дельфинов. Как единая масса, они все поплыли за своим вожаком, не отставая от него.

Смеркалось, косые солнечные лучи падали лишь на поверхность воды, не проникая в ее глубины. Тени постепенно покрывали воду, вытесняя светлые пятна. Подводный мир незаметно менялся, приобретая темные тона. Но подводный мир от этого не стал мрачнее. Гринды, с приходом сумерек, оживились. Это было их время, когда сонливость исчезает, уступая место подвижности, бодрости и суетливости.

Желание пробуждается голодом, а насыщение прогоняет вялость и сонливость и будит интерес. Насытившись мелкой рыбешкой, которую дельфины обнаружили стаями гулявшую в заливе, богатом изобилием мелких рыб, дельфины окончательно проснулись и спокойно плыли вдоль залива. На самой поверхности, где еще гуляли, игриво поблескивая последние солнечные лучи, вожак стаи приметил большую птицу. Она была ранена и потому не могла взлететь. Птица отчаянно пыталась отбиться от крупных рыб, непрерывно атакующих ее со всех сторон. Ее белые оперенья отсвечивали желтыми лучами, частично проникающих под воду, и угасающих в ее темных глубинах. Кровь и несколько перьев пытающейся взлететь птицы расползались по поверхности, уходя прочь с места трагедии. Сквозь разорванные оперенья зияла кровавая рана, к которой стремительно направлялись рыбы, как голодные акулы на свою жертву. Птица, потеряв много крови и сил, клонилась на бок. Безжалостные хищные рыбы уже добрались до ее незащищенного тела. Рыб становилось на этом пиршестве все больше. Утоляя не столько голод, сколько поднимая азарт, рыбы заполняли пространство под несчастной птицей. Шансов на выживание у нее не было, если бы не стая гринд, спугнувших своим появлением мелких рыб – охотников на легкую и несопротивляющуюся добычу. Охотники разбежались, почуяв грозного соперника. Но гринды, утолившие голод, проплывали мимо, следуя за вожаком, который заметил раненную птицу. Вожак осторожно подплыл под тело птицы и приподнял его над водой. Птица умостилась на его спине, словно на морском камне и занялась чисткой своих перьев. Она иногда прекращала свое занятие, когда соскальзывала со спины черного великана, подтягивалась к его вершине, подальше от воды, и вновь усаживалась. Дельфин проплывал мимо небольшого острова, вся стая двигалась за ним, переговариваясь на дельфиньем языке. У самого берега острова птица взмахнула крыльями и, перелетев на берег, упала на землю, где тут же поднялась, встрепенулась, издала пронзительный, торжествующий крик, и неуклюже засеменила прочь от воды, вглубь зеленого острова.

Большие тени завладели заливом, ночь вступила в свои права, и водный мир погрузился в ночную жизнь. Взошла молодая луна, окрасив поверхность залива в серебристый цвет, а прибрежные камни в призрачно белый. Из-за прибрежных деревьев, скрывавшихся в густом мраке, доносились голоса пробудившихся ночных жителей.

На рассвете, когда солнечные лучи еще не проникли в потаенные уголки залива, стая дельфинов, уставшая от ночных прогулок, немного поубавив прыть, мерно следовала за вожаком. Дельфины проходили узкий участок залива, где глубина уменьшилась и местами было довольно мелко. Здесь они повстречали человека. Людей было десять, они резвились в воде, кричали, веселились. Их привлекла стая дельфинов, медленно проплывающая мимо. Человек пять, среди которых были как мужчины, так и женщины, специально поплыли в сторону дельфиньей стаи. Любопытные люди в своем неистовстве хлопали от восторга по воде, создавая шум. Несколько человек попытались оседлать дельфинов, но тут же были ими скинуты, а дельфины ретировались. Одна женщина так увлеклась погоней за дельфинами, что, схватив одного из них за хвост, пыталась прокатиться на нем, чего бы ей это ни стоило. Вцепившись руками за тело дельфина, она несколько раз чуть не слетела с него, и всякий раз, укрепляя хват, женщина невольно била животное ногами, пытаясь найти опору. В конце концов, она тоже соскользнула и оказалась в воде, напоследок задев дельфина коленом в живот. Дельфин не выдержал и, развернувшись, схватил женщину за ногу. Он увлек ее на глубину восьми метров, где и отпустил. Женщина, не ожидав такого исхода развлечения, не на шутку испугалась, а затем долго всем рассказывала, о нападении на нее хищной гринды – черного дельфина. С ее слов, – дельфин первый напал на нее и уволок под воду, но потом ей чудом удалось спастись.

Спустя неделю стая гринд пересекла Атлантический океан и подошла к западным берегам Европы. У Гебридских островов, расположенных недалеко от острова Великобритании, стая гринд повстречалась с другой стаей дельфинов. Они приветливо встретили своих старых друзей и, вдоволь отпраздновав встречу в прибрежных водах островов, разошлись: стая из сорока восьми дельфинов, которые пересекли океан, обогнули остров Великобритании и погрузили свои утомленные тела в воды Северного моря, а стая из старых знакомых, состоящих из тридцати двух особей, направилась на север к Фарерским островам. Черные гринды слепо следовали траекториям перемещения, по которым плавали их предки сотни лет назад. Кто решил, что им надо было следовать именно этим траекториям жизни? Видимо, с течением времени и обстоятельств, животные адаптируются к природным явлениям, к водным потокам, к среде обитания, содержащей пищу, с тем, чтобы продолжить свой род. Они исследуют мир – природную среду, так же, как его покоряет человек. Дельфины и люди живут в единой экосистеме, в единой биосфере, исследуя ее с разных сторон, живя в симбиозе в удобной колыбели, нежном оазисе, приветливой солнечной лагуне, именуемой Земля. Но их порывы и цели в исследовании мира в корне отличаются. Дельфины изучают и покоряют водные стихии без ущерба природы, они являются ее частью, свободны в ней и невольно следят за популяцией других видов живых организмов, не нарушая экобаланса, без которого мир может погибнуть. Последнее правило не учитывается людьми, не знающих законов и правил биосферы, они хищнически, порой бездумно, цинично разрушают устоявшееся созидание биосферы. Они пользуются в исследованиях теми же методами, что и дельфины – отважно покоряют природу. Они так же являются частью ее владений, хотя и забывают это, и в отличие от дельфинов, они не свободны, ими управляют ненасытные желания, не знающие границ. Если дельфины используют традиции и инстинкты, тесно переплетающиеся с их жизнью, то люди, не ограниченные традицией и многими угасшими инстинктами, руководствуются лишь желаниями, которые берут свое начало и превращаются в монстра, развиваясь в обществе. Человек забыл важный закон природы: важно не то, что делает и мыслит отдельный индивид, важно то, как поступает общество в целом. Какой траекторией развития мы идем: разрушения или созидания; уничтожения и покорения или разумного и гармоничного сосуществования с природой? Мы и есть часть природы, и наши чувственные сердца, впитавшие ее соки, в ней рождены.

Глава 18

– Алан, посмотри, ты только взгляни, – сказала Бетти, пытаясь увлечь мальчика, – какие красивые, пестрые цветы! Это лес, небо, озеро. А какое красивое солнышко. Тебе нравится солнце?

Алан бросал косые взгляды на Бетти, уворачивался, отбегал от стола, падал на диван, сопровождая свои действия неподдельным смехом, словно он обо всем этом знает, потому что это тривиально.

Но рисовать он не хотел. Его руки вот уже неделю не притрагивались к краскам, к бумаге. С мальчиком происходило что-то странное, он значительно изменился в поведении. Это заметили и Бетти, и Голди. Возможно, так на него повлияло пребывание в лесу, где он был один, наедине с природой. Голди сильно переживала по этому поводу. Она опасалась, что отрыв Алан от людей, от общества, и попадание в дикую природу – еще больше замкнуло его. Заперев ворота от людей, он деградировал, одичал, – предположила Голди. Он стал больше схож с диким зверьком, чем с индивидуумом, – говорила она, – мальчик не только отвернулся от людей, он стал не воспринимать нас. Какие-то два дня отсутствия Алана в социуме, уничтожили несколько месяцев тяжелой работы над ним, – считала Голди, жалуясь Бетти.

Алан, без видимых причин, не обращая внимания на слова Бетти: сесть за стол и продолжить урок по рисованию, – дико смеялся, хохоча над тем, что ему предлагают. Его звонкий детский смех внушал опасение. Бетти чувствовала свою бессильность. Мальчик размахивал ручками, раскачивался на диване, чуть не падая с него. Он не воспринимал слова Бетти и вел себя с ней, словно озорной непослушный зверек. Он не поддавался влиянию, стал свободным от условных рефлексов, которые приобрел ранее в пансионате.

Тем не менее, Голди, которая отвечала не только за здоровье и поведение мальчика, но и за его развитие, стала замечать за Аланом весьма странные действия, которые несомненно зарождались в его сознании. Он не хотел рисовать, гулять со всеми детками, общаться, сидеть за письменным столом, но временами у него появлялось какое-то фантастическое, невероятное прозрение. Он менялся на сто восемьдесят градусов, становясь другим, менялось и его восприятие, хотя, по-прежнему, он никого в свой мир не подпускал. Прежде всего, эти странности проявлялись в его новом и самостоятельном увлечении. Он рисовал. Рисовал один, никому не показывая свои рисунки. Но, в отсутствии мальчика в его комнате, взрослым удавалось увидеть эти фантастические изображения. На белых альбомных листах были изображены топоры, заостренные пики, разрезанные и убитые дикие животные. С оружий, принадлежащих людям, капала кровь, ее лужи разливались по всему полотну. Красной краски не хватало, и тогда Алан рисовал красным фломастером и карандашом. Это было ужасно. Когда Голди спросила, почему Алану нужная красная краска, то мальчик стал смеяться и размахивать ручками, он падал со стула на ковер и там катался, не реагируя на Голди.