Джейн подивилась массивности укреплений – сложенная из земли стена высотой в восемнадцать футов окружала город на одиннадцать миль. Весьма предусмотрительные сторонники парламента возвели ее на случай осады.

Лондон был по-прежнему красив и многолюден, хотя гражданская война ощущалась повсюду: по улицам маршировали обученные отряды граждан, в большом количестве слонялись раненые солдаты и нищие. Дамы старались ездить только по оживленным улицам и площадям и держаться вблизи вымощенных подъездов роскошных особняков, избегая лабиринта убогих узких переулков, где размещались полуразвалившиеся, грязные лачуги, населенные головорезами и скрывавшимися ворами.

Они посетили собор Святого Павла[11] и набережную, где Джейн пришла в восторг от непрерывного движение кораблей по реке. Затем леди Марчингтон провела их прогуляться по Стрэнду и по Чаринг-Кроссу к Вестминстеру и раскинувшимся строениям дворца Уайтхолла, где находились королевский двор и правительство.

Когда они возвращались к себе в Кларкенуэлл, карета неожиданно дернулась и отъехала в сторону, пропуская длинную вереницу пленников. Для леди Марчингтон подобное зрелище стало уже обычным, так как захваченных в сражении часто пригоняли в Лондон и заключали в грязные, вонючие блокшивы[12] на реке либо в городскую тюрьму.

Джейн и Энн были потрясены увиденным.

– Отвернитесь, девочки, – увещевала их леди Марчингтон. – С непривычки на такое трудно смотреть.

Но девушки не могли отвести глаз от этих бедняг. Связанные одной веревкой, пленники переступали босыми ногами по земле, стараясь не сбиваться с шага. Люди, стоящие на обочине, поносили их бранью, но были и такие, что глядели на них с жалостью и сочувствием.

Неожиданно Энн громко вскрикнула. Джейн посмотрела в ту сторону и в одном из пленников узнала Саймона – по светлым локонам, которые успели уже спутаться и испачкаться. Он стоял с опущенной головой, но не выглядел сломленным. Слезы заполнили глаза Джейн. Это были слезы гнева и отчаяния: после стольких попыток помочь ему вернуться в армию роялистов его все же поймали!

Саймон поднял, голову и вдруг увидел их. Его голубые глаза от удивления полезли на лоб. Он не мог ничего сказать, не мог даже коснуться руки Энн, ухватившейся за дверцу кареты. Но, верный своему характеру, он одарил их все той же веселой улыбкой. Леди Марчингтон, сообразив, что происходит, втащила Энн в карету.

– Если вы кого-то узнали, то не подавайте виду, иначе всем не поздоровится.

Но не успела леди Марчингтон договорить, как Энн выскочила из кареты и побежала по улице. Джейн едва успела догнать ее.

– Это был Саймон. Ты ведь узнала его, Джейн?

– Да, узнала.

– Я не могу видеть его в таком униженном состоянии. Надо пойти за ним, – задыхаясь, проговорила совершенно побелевшая Энн. – Я должна знать, куда его повели.

Оглядевшись, Джейн увидела всадника, охранявшего пленников, и подбежала к нему.

– Простите, не скажете ли вы, куда их ведут?

Солдат нагнулся и похотливо заглянул в хорошенькое личико.

– А зачем такой красотке это знать? Видно, один кавалер пришелся вам по душе, да? Правда, сейчас он, надо полагать, подурнел.

– Нет, что вы! – возразила она. – Мне просто интересно, куда их ведут.

– В Тауэр, – последовал ответ.

– В Тауэр! – дрожащим голосом прошептала подошедшая Энн и схватила подругу за руку. – О, Боже милостивый, я этого не вынесу. От одного названия веет жутью. Он так слаб – он не выживет там. Нам надо что-то сделать. Не можем же мы оставить его в таком страшном месте.

– Энн, мы что-нибудь придумаем, обещаю тебе. А теперь пойдем – мы не должны привлекать внимание. Леди Марчингтон права – глупо показывать всем, что ты знакома с кем-то из пленников.

В карете Джейн поспешно объяснила леди Марчингтон, что они знают одного из беглецов, но тут Энн разрыдалась, и леди Марчингтон стало совершенно ясно, что белокурый красивый узник – ее возлюбленный.

– Надо переговорить с Эдвардом. Он пользуется определенным влиянием, и если ваш знакомый – офицер, то его можно обменять или даже освободить под честное слово.

Энн со слезами посмотрела на тетку.

– Ох, нет, тетя. – Она задыхалась от рыданий. – Эдвард ничего не знает о моих отношениях с Саймоном. Он его не любит, а если узнает об этом, то наверняка оставит его в Тауэре навечно.

– Это правда, Джейн? Джейн кивнула.

– Боюсь, что да, леди Марчингтон. Эдвард не выносит Саймона.

Леди Марчингтон посерьезнела.

– Дело усложняется. Я всегда считала, что Эдвард умеет разбираться в людях. Вероятно, эта неприязнь возникла не без причины.

– Без причины! – закричала Энн. – Саймон – благородный человек, джентльмен, и я, я… люблю его. – Девушка горько заплакала, вся сотрясаясь от рыданий.

Леди Марчингтон сочувственно похлопала племянницу по руке.

– Вытри слезы, Энн. Мы придумаем, как вызволить твоего друга, вот увидишь.

Эдвард продолжал формировать новый отряд в Виндзорском дворце. Там предполагалось также устроить тюрьму для роялистов. С тех пор как он увидел Саймона Баттериджа пленником, совесть не давала Эдварду покоя. Ему казалось, что он предал свою дружбу с Джеймсом. Какого бы он ни был мнения о Саймоне, спокойствия не видать, пока тот не окажется на свободе. Эдвард просмотрел списки новоприбывших беглецов и наконец нашел то, что искал. Будь сэр Саймон Баттеридж простым смертным, то его, наверняка, отослали бы в Ньюгейт, Флит либо в другую, пользующуюся дурной славой тюрьму. Но поскольку он был офицер, то его заключили в Тауэр.

Принимая решение освободить Саймона, Эдвард старался не думать о Джейн. Она стала его женой в полном смысле слова, и ему было крайне желательно вытеснить из ее головы все мысли о Баттеридже. Джейн волновала его, кровь стучала у него в висках, когда он думал о том, как она оживает от его прикосновений и сливается с ним в полной гармонии. А вдруг она все еще томится по Саймону Баттериджу? Какие мысли роятся в ее головке? Это мучило Эдварда, но тем не менее он прилагал все усилия, чтобы добиться свободы для соперника.

Время без Эдварда тянулось для Джейн бесконечно долго. Она и не представляла, что на свете бывает такое счастье. Бурная радость переполняла ее. Вспоминая о ночи любви, она улыбалась. Только бы не расплескать своих чувств до его приезда в Лондон! Ночью Эдвард не раз называл ее любимой, и это подавало надежду, что со временем он поймет, что она достойна этого имени. Ей было очень жаль, что она не может поделиться своим счастьем с Энн. Бедняжка, не смевшая даже мечтать о любви, увядала на глазах. Каждый день пребывания Саймона в тюрьме превращался для нее в пытку. Она старалась вести себя на людях подобающим образом и даже порой улыбалась. Но, оставаясь одна в комнате, проводила ночи в слезах, о чем не могли не догадываться окружающие, видя ее красные, распухшие веки.

Никто почему-то не удивился, когда в Марчингтон-Хаус прибыла Изабелла. Она заявила, что чуть не умерла от скуки в Дербишире и упросила родителей отпустить ее в Лондон. Однако обстановка в доме не располагала к веселью – Джейн пребывала в постоянном волнении, а Энн почти не выходила из своей комнаты, – и гостья почуяла неладное.

Однажды ей удалось подслушать странный разговор между теткой и Джейн. Сделав для себя кое-какие выводы, она приступила к Джейн с расспросами – где теперь находится Саймон и удалось ли ему миновать отряды парламентаристов, искавших его в Дербишире.

Джейн решила ответить напрямик.

– Его поймали и привели в Лондон.

– Ты его видела?

– Да. Однажды мы проезжали по улице и узнали его среди пленников, направлявшихся в Тауэр.

– Господи! Тауэр! Неудивительно, что ты так расстроена.

– Разумеется, расстроена. Меня беспокоит судьба любого близкого друга нашей семьи.

В результате с одобрения сэра Джорджа и леди Марчингтон Джейн решила съездить в Виндзор, чтобы просить мужа помочь Саймону. Она не была уверена в успехе своей миссии, но состояние здоровья Энн, которая чахла от тоски, вынуждало ее к этому путешествию.

Когда Джейн сообщила Энн о своей затее, та просияла от радости, однако умоляла быть осторожнее – Эдвард ни в коем случае не должен заподозрить, что его сестра питает нежные чувства к роялисту.

Карета ехала среди деревушек, полей и лесов в сторону Виндзора. К сожалению, из-за поломки колеса пришлось остановиться на постоялом дворе, и ночь уже почти наступила, когда Джейн увидела крепостные валы и башенки замка, где находилось командование парламентской армии. Замок стоял на высоком холме в окружении огромных парков и лугов, а город располагался вдоль холма. Лошади с трудом тащили карету по крутым улицам.

После проверки в дворцовом карауле Самюэль, пожилой верный слуга, сопровождавший Джейн, отправился на поиски кого-нибудь, кто мог бы отвести их к лорду Толботу, а Джейн осталась ждать в карете. Спустя несколько минут Самюэль вернулся с капитаном караула – приятным на вид офицером. Джейн поспешно вышла из кареты. Сердце у нее бешено стучало. Наконец-то она увидит Эдварда!

– Чем могу вам помочь?

– Я – леди Толбот. Не проводите ли вы меня к лорду Толботу?

– Рад служить, миледи.

Он отвел ее в маленький деревянный флигель и оставил там, а сам пошел за лордом Толботом. Джейн была в ужасном волнении, не зная, как он воспримет ее визит. Каждая минута казалась ей вечностью. Наконец высокая фигура Эдварда появилась в дверях, заслоняя собой свет. Вид у него был усталый, но довольный.

Не веря своим глазам, он уставился на нее.

– Джейн! Милая моя девочка! Что привело тебя в Виндзор в столь поздний час? Как ты сюда попала?

– Меня привез Самюэль. Он остался в городе поискать себе ночлег. – Джейн подняла на Эдварда неуверенный взгляд. – Ты не сердишься, что я явилась сюда без зова?