– Помнится, в день нашего отъезда из Боудена ты тоже рано поднялась и ходила погулять – так ты, во всяком случае, уверяла. Но сегодня я не вижу радостного блеска в глазах, столь украшающего дам после тайных свиданий.

– Но… это просто нелепо! – воскликнула Джейн, смущенная его пристальным взглядом.

– Неужели? – Голос его звучал сурово, а глаза смотрели сердито. Он отчитывал ее как проштрафившегося солдата. – У тебя такой вид, словно ты всю ночь не спала. С чего бы это? Я вижу, ты одета для верховой езды. Возможно, ты только что вернулась с утренней прогулки? Ты ездила на той лошади, которую Сет чистит на конюшне?

Хотя он говорил спокойным тоном, глаза его смотрели на Джейн холодно и подозрительно. У девушки, стоявшей с виноватым видом, сердце сжалось от страха. Ей вовсе не хотелось обманывать его. Странно, ведь до сих пор она не придавала значения тому, что он о ней подумает. А теперь она страдала оттого, что приходится прибегать ко лжи.

А если Эдвард узнает, что его собственная сестра провела ночь у постели Саймона? Тогда несдобровать всем обитателям Дейтон-Холла. Энн он вообще запретит выходить из дома, а какое наказание постигнет ее, Джейн боялась даже предположить. Она тщетно пыталась придумать правдоподобную отговорку, моля Бога, чтобы ее терзания не отразились на лице. У нее не оставалось иного выхода, как продолжать вранье, чтобы ненароком не выдать Энн. Она с трудом разжала губы.

– Да, вы правы, Эдвард, мне не спалось, и я решила, что быстрая езда пойдет на пользу.

– И это тебя взбодрило?

– Да. Теперь я чувствую себя намного лучше.

Возможно, ей и удалось бы обмануть его, но он стоял слишком близко и по ее глазам видел, что она лжет, хотя и старается говорить невинным тоном.

Неужели она виделась с Саймоном Баттериджем? Какое коварство! Эдварда мало тревожило, что она могла помочь роялисту скрыться, но подозрение, что Джейн любит другого, приводило его в бешенство.

Не желая бездоказательно обвинять ее, Эдвард решил положить конец разговору, но впредь прислеживать за ней повнимательнее.

– Поостерегись, Джейн, ты играешь с огнем. А главное, не лги. Я многое могу простить, но не ложь. Лучше молчи. Помни, что в браке должно быть взаимное доверие. Возвращайся к себе. С какой это стати тебе понадобилось чуть свет навещать Энн или мою мать – они обе не встают так рано. – Он неожиданно улыбнулся. – А может быть, ты поджидала меня?

– Вы слишком самонадеянны, – вспыхнула Джейн.

– Да ну! Ты смотришь на меня враждебно, но тебя частенько выдает смущение, а это наводит на мысль, что твоя неприязнь ко мне наигранна, а под дерзостью скрывается кроткая и уступчивая натура.

– Позвольте вас заверить, что я не обладаю ни кротостью, ни уступчивостью, – с жаром ответила Джейн, стараясь не смотреть на него – она боялась встретиться глазами с его пронизывающим взглядом.

Протянув руку, он ласково коснулся ее щеки и волос. Глаза его светились желанием, отчего сердце Джейн бешено запрыгало, а тело наполнилось истомой.

– Простите, – быстро произнесла она. – Я… пойду к себе.

Девушка поспешила от него прочь, охваченная волнением и боязнью. Джейн опасалась, что, пробудь она около Эдварда еще немного, он накинется на нее, как тогда у озера.

Оставшись одна в своей спальне, она погрузилась в размышления, но думала не о событиях предыдущего вечера, не о безрассудном поступке Энн, а о своем непонятном отношении к жениху. Смятение ее чувств не могла смягчить даже идилличность пейзажа, расстилавшегося за окном: на озере прихорашивались белые лебеди, несколько птиц с криками кружили над зеркальной поверхностью. Что за странное ощущение она испытывала, когда Эдвард находился рядом с ней, почему ее охватывала дрожь и так трудно было смотреть ему в глаза?

Это глупо и просто невероятно, но она… хочет быть около него, хочет, чтобы он… обнимал ее. Что означает та тревога, которую он вселил в ее сердце?

Глава девятая

С хмурым видом Эдвард пошел к себе. Неужели Джейн лгала ему? Он знал, что ревнивые мысли будут преследовать его до тех пор, пока он все не выяснит. Но, вероятно, его опасения напрасны и он зря ей не верит. Разве она не может вставать рано? Но почему Джейн направлялась к покоям его матери? Эдвард догадывался о том, что леди Бланш помогала роялистам. А Джейн? Занималась ли она тем же в Боудене? Конечно, она почти дитя и у нее нет опыта в таких делах, но за месяцы жестокой осады она быстро повзрослела. Вдруг она замешана в тайных действиях? Ведь военные годы вполне могли превратить простодушную девчушку в умную и хитрую женщину.

Эта мысль была неприятна. Ему все равно, на чьей Джейн стороне, но он не потерпит, чтобы она подвергала опасности свою жизнь или ставила его в неловкое положение. После свадьбы он постарается, чтобы супруга вела себя подобающим образом.

Непредвиденная встреча на лестнице окончательно лишила Джейн покоя, и она вздохнула с облегчением лишь после того, как к ней зашла Энн и сказала, что раненому стало лучше. Энн собиралась снова навестить его, улучив момент в течение дня, но от одной только мысли поехать на старую ферму Джейн пришла в ужас, так как боялась гнева Эдварда.

Осуществить это не удалось, поскольку Эдвард не спускал с них глаз, поэтому девушки довольствовались тем, что отослали туда Сета с едой.

На следующий день, измученная и взволнованная, Энн не выдержала.

– Джейн, я должна поехать, иначе я сойду с ума.

– Потерпи, Энн, умоляю тебя. Судя по словам Сета, Саймону лучше. Скоро он совсем поправится и сможет покинуть ферму.

– И что тогда? – взволнованно воскликнула Энн. – Пешком он далеко не уйдет. Необходимо найти вторую лошадь, тогда они смогут добраться до королевской армии.

Джейн вздохнула. Другую лошадь можно было раздобыть только в конюшнях Толботов.

– Мы подумаем об этом, а пока что, Энн, успокойся и радуйся тому, что каждый день прибавляет Саймону силы. Может, Сет что-нибудь придумает.

Энн промолчала и стала ждать подходящего момента, чтобы незаметно улизнуть в пустошь Гриндли. Такая возможность ей представилась днем, когда брат работал у себя в кабинете. На следующий день ей опять удалось вырваться под предлогом дел в деревне, но, возвращаясь, она упала с лошади и растянула лодыжку. Леди Бланш категорически запретила ей все поездки до свадьбы.

– Мама, – в отчаянии стонала Энн, – я не в состоянии сидеть дома. Я возьму дамское седло, а лошадь у меня спокойная, как овечка.

– Нет, Энн. – Леди Бланш была непреклонна. – Будь она такой овечкой, как ты уверяешь, она бы тебя не сбросила. Я знаю твое пристрастие к быстрой езде, а посему ты сядешь на лошадь только после свадьбы.

Оставшись с подругой наедине, Энн дала выход своему раздражению:

– Джейн, что делать? Ты должна поехать к Саймону и объяснить ему, что случилось.

– Прости, Энн, но я не могу. Я же тебе говорила, что нам опасно туда ездить. Эдвард заподозрил неладное и следит за мной. Если он узнает о моих таинственных отлучках, то разгневается не на шутку.

– Ну и пусть! – эгоистично воскликнула Энн. – Джейн, пожалуйста, ну последний разок. – Заметив недовольную мину на лице подруги, Энн насупилась и швырнула книгу, которую читала. – Я проклинаю свою несчастную ногу! И лошадь тоже хороша, нашла время брыкаться! Вдруг Саймон уедет, не дав мне знать? Джейн, я написала ему письмо. Пожалуйста, отвези его.

– Сет сделает это не хуже меня, дорогая.

У Энн от обиды задрожали губы. Казалось, она вот-вот заплачет. Джейн стало ее жалко, и она наконец согласилась, хотя понятия не имела, каким образом ей удастся ускользнуть от бдительного ока жениха.

Напряженные отношения между Джейн и Эдвардом сохранились. Он, правда, был неизменно вежлив, но холоден, а когда обращался к ней даже с обычными, ничего не значащими словами, Джейн приходила в смущение и терялась. Она постоянно ощущала на себе его испытующий взгляд.

Напряжение спало, когда в Дейтон-Холл приехала Мария с Сюзанной и Пенелопой. Джейн была очень рада их видеть и не переставая расспрашивала о новостях из Боудена.

Мария с удовлетворением отметила, что Джейн уже не так бледна, как раньше, и не так грустна. Конечно, прежнюю беспечную и жизнерадостную девочку не вернешь. Мария понимала, что в душе падчерицы идет сложная борьба чувств.

– Ты выглядишь намного лучше, – сказала Мария, когда они вместе с Сюзанной и Пенелопой шли к озеру кормить лебедей. – Жизнь в Дейтоне идет тебе на пользу.

– Дейтон не может не нравиться. Здесь так красиво!

– Прости меня, Джейн, но, по-моему, у вас с Эдвардом немного натянутые отношения. А я-то надеялась, что проживание в одном доме сблизит вас.

– Мне жаль разочаровывать тебя, Мария, – ответила Джейн, не глядя на мачеху, – но мы по-прежнему далеки друг от друга.

– Может быть, ты слишком явно показываешь ему свою обиду?

– Обиду? Моя обида – ничто по сравнению с его жесткой и холодной манерой вести себя. Он порой бывает так суров, что я его боюсь.

– Боишься? Послушай, Джейн, – мягко сказала Мария, – ты боишься Эдварда или себя? Ты решила его невзлюбить и, возможно, просто боишься показать ему, что он тебе не безразличен. Я много думала о нашем разговоре в день твоего отъезда из Боудена… и о том, какое на тебя произвела впечатление встреча с Саймоном Баттериджем. Твои чувства не изменились?

– Я сама не могу разобраться со своими чувствами. После того, как я его снова увидела, многое изменилось.

Мария от неожиданности остановилась.

– Ты видела Саймона?

– Да. Он прячется на ферме в пустоши. Он был болен, но теперь, слава Богу, поправляется.

– И ты… с ним видишься?

– Только раз. Из-за подозрительности Эдварда я не могу отлучаться из дома. Так что я довольствуюсь теми известиями, что приносит мне Энн.