– Значит, ты будешь наезжать сюда. Сэм стоял за ее спиной.

– Возможно, каждую субботу и воскресенье. – Келли понимала, о чем он думает, но не решалась даже помыслить об этом. Вместо этого она сосредоточенно и аккуратно продолжала укладывать вещи. – Я подумала, что всегда могу вылететь в пятницу, субботу провести на винограднике, посвятив день делам, а в воскресенье улететь обратно в Нью-Йорк или туда, где будет происходить очередная съемка.

– Мне захочется видеть тебя, Келли, когда ты будешь здесь.

Она почувствовала, как глаза защипало, и зажмурила веки, чтобы не заплакать.

– Я буду очень занята. Не думаю, чтобы у меня хватило на это времени.

– Постарайся. Мне ведь тоже это будет не так просто, особенно теперь, когда Кэтрин собирается отойти от дел и винодельня будет на моем попечении. – В его тоне чувствовалось раздражение, которые вызвали ее слова.

Но Келли намеренно не обратила на это внимание.

– Так Кэтрин не хочет больше заниматься делами?

– Да.

– Поздравляю.

– Не переводи разговор на другое! – С силой взяв ее за плечи, он развернул ее к себе и посмотрел в глаза долгим взглядом. – Помнишь, я сказал тебе, что в своей жизни тебе придется освободить место и для меня. Я говорил это серьезно, Келли.

– Знаю. Но думаю, что некоторое время нам не надо видеться, Сэм. – Она хотела, чтобы ее голос звучал ровно, но не справилась с волнением. Она и не предполагала, как трудно ей будет выговорить это, чувствуя на своих плечах тепло его ладоней и видя в его глазах замешательство и огорчение. – Неужели ты не понимаешь этого? Произошло слишком много всего. Во многом мне предстоит разобраться, и прежде всего в себе самой. В Нью-Йорке есть содружество детей алкоголиков. Надеюсь, они смогут помочь мне понять, откуда во мне эта злость. Не исключено, что я даже смогу когда-нибудь простить отца за все дурное, что он мне сделал.

– Но какое отношение это все имеет к нам? К тому, чтобы мы виделись, чтобы, может быть, были наконец вместе?!

– Самое прямое, – решительно сказала она и, смягчившись, попыталась объяснить: – Мне надо заново учиться вере. Ведь меня обижали так часто, что я боюсь доверять людям. Для того, чтобы измениться, нужно время. Никакая связь между людьми не способна существовать и развиваться без веры, без доверия. Ты можешь это понять?

– Понять? – Он вдруг улыбнулся ей с совершенно неожиданной теплотой. – Не забывай, что говоришь-то ты с виноделом, Келли! Я знаю, как прививают черенок к виноградной лозе. Заранее никогда неизвестно, привьется ли черенок. Надо терпеливо ухаживать за лозой, поливать, подкармливать, но даже и тогда не может быть гарантий, что куст зацветет. Именно этого я и прошу – время, чтобы во всем разобраться и успеть вырастить что-то. Я готов ждать, Келли. По-моему, у нас еще есть время, да, Келли?

Она обратила на него долгий, пристальный, неуверенный взгляд, а затем улыбнулась – и улыбка, как солнце, осветила ее лицо.

– Да! – сказала она, чувствуя, что и сама желает этого не меньше его.