Открываю одну из наших сумок и достаю небольшое одеяло, которое прихватила из дома. Укрываю ее, пока остальные пассажиры продолжают посадку на самолет. Я очень рада, что практически все они направляются в основной салон. Келс все еще немного неуверенна в себе для того, чтобы показываться на людях, несмотря на то, что все ее ушибы и синяки почти зажили.

Келс открывает глаза и слегка улыбается мне.

- Привет, Таблоид.

- Привет, Крошка Ру.

- Мы уже прилетели?

- Мы еще в дороге, солнышко. Должны взлететь через пару минут.

- Хорошо, - она тянет мою руку к себе под одеяло, а затем уютно располагается на моем плече. – Не могу дождаться, когда мы уже будем дома.

- Я тоже.


* * *

Когда мы сходим с борта самолета, на улице очень темно. Мне приходится нести Келс по трапу. Валиум сработал очень хорошо. Она спит в моих руках и немного посапывает. Я осторожно придерживаю одеяло вокруг нее, чтобы прикрыть ее лицо. Просто до сих пор не доверяю папарацци. Уверена, что эти негодяи шныряют здесь где-то поблизости.

Одна из стюардесс несет за мной наши сумки. Внизу вижу маму с папой, встречающих нас, хотя и говорила им не делать этого. Папа спешит к нам, берет у стюардессы сумки и благодарит ее за помощь.

Мы идем вдоль терминала к парковке. Весь наш багаж я отправила курьерской почтой сегодня утром, чтобы не возиться с сумками. И к тому времени, как мы приедем домой, он уже будет там поджидать нас. Вообще-то мне стоит так почаще делать в будущем.

Мама гладит меня по спине.

- Ты выглядишь уставшей.

- Признаю, я немного устала.

- Тогда поехали домой.

Это самое лучше предложение за последние дни.


* * *

Мы уже дома. В первый раз в течение этого месяца я чувствую, как напряжение покидает мою шею и плечи. Мне сказали принять душ и немного поспать. Остальные члены нашей семьи придут навестить нас после обеда. Келс будет рада этому. Я знаю, она очень хочет увидеть Кристиана.

Я уложила ее в большую пуховую кровать. А сама сижу с краю и смотрю, как она спит. Затем накрываю одеялом и легонько целую перед тем, как отправиться в душ.

Она начинает шевелиться и открывает глаза.

- Мы дома?

- А ты разве не чувствуешь, на какой кровати лежишь? И не слышишь этот громко мурлычущий пушистый комочек вон там?

Она смотрит на моего толстого котяру, который расселся на пятачке, на который падает луч солнца, а затем снова ныряет под одеяло.

- О да, мы дома!

- Так и есть, - привстаю с кровати.

- Иди ко мне, - требовательно говорит она, протягивая руку.

- Что?

- Иди ко мне.

- Я собираюсь быстренько принять душ, - отвечаю ей с поцелуем.

Келс реагирует на это с паникой:

- Ты же потом вернешься сюда? В эту кровать? Ко мне?

- Ну конечно же вернусь, любимая, - она выглядит так, как будто сейчас заплачет. – Что случилось? Тебе больно?

- Я боюсь, - шепчет она.

Я едва слышу ее, и поэтому приходится склониться поближе.

- Боишься? Чего ты боишься, Келс? Тот ублюдок уже мертв и клянусь, к тебе больше никто никогда не приблизится, чтобы снова причинить боль.

Я в буквальном смысле готова поклясться и умереть, если понадобится, чтобы сдержать свое слово.

- Нет, я боялась, что ты не захочешь, - она шмыгает носом, и по ее лицу начинают течь слезы.

- Детка, чего я не захочу?

- Быть со мной. Из-за того, что случилось. Потому что он …

Я не могу больше вынести этого и крепко обнимаю ее.

- Нет, нет, нет, нет, любовь моя! Я вернусь в постель, вернусь к тебе, обещаю! Просто я плохо пахну, и тебе не понравится, если я в таком виде приближусь к тебе, - фыркаю, чтобы развеять ее сомнения. – Мама говорила мне, что я должна принимать душ, прежде чем ложиться к тебе в постель.

- Ладно, если так говорила мама, тогда тебе надо помыться, - она утирает слезы. – Прости меня за такое глупое поведение.

- Не извиняйся. Если тебе нужно что-то узнать наверняка, спроси меня. Договорились?

Она улыбается.

- Договорились.


* * *

Я не знаю, который час, и, честно говоря, мне все равно. Все, что мне надо – это знать, что мы дома и Харпер лежит, обнявшись со мной в кровати и перекинув одну руку через мою талию. Я беру ее кисть и целую пальчики. Одно только пребывание в Новом Орлеане рядом с ней очень облегчает физическую и эмоциональную боль. Я чувствую себя очень довольной.

Она немного вздыхает, и ее пальцы щекочут мою шею.

- Ты проснулась? – шепчет она мне на ухо.

- Угу.

- Наконец-то.

- Мне надо немного повернуть ногу, - предупреждаю ее, чтобы она немного подвинулась.

Мы меняем положение тел, и я крепко сжимаю зубы, пытаясь выпрямить ногу. Мне больно лежать, когда нога зафиксирована на нескольких подушках. Из-за этого никак не удается полностью расслабить бедро. А так хочется спать на боку, но я смогу это сделать не ранее чем через пару недель.

Харпер приподнимается на локтях и смотрит на меня. Ее волосы отросли длиннее обычного, потому что все время она не отходила ни на шаг от меня и ни разу не посещала парикмахерскую.

- Как ты себя чувствуешь?

- Не так уж плохо. Мне здесь очень нравится.

Внизу слышен какой-то шум. Харпер упоминала, что сегодня должны прийти ее братья с семьями. Мне не терпится увидеть их всех. И занять свое место на кухне.

- Полностью согласна с тобой.

- В первый раз за все время, - шутливо поддеваю ее. – А как долго мы сможем здесь находиться?

- До тех пор, пока ты полностью не выздоровеешь, чтобы переехать в Нью-Йорк. Я даже думаю, что мы можем приехать заранее, чтобы подыскать хорошую квартиру. Нам понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к городу и, конечно же, подписать наши новые контракты.

- Мы сделали хороший выбор, правда?

- И не говори, Крошка Ру.

- Новая интересная работа – это то, что нам нужно. По крайней мере, мне.

- Нам обеим, Келс.

Я смотрю в ее ясные синие глаза и чувствую, как меня накрывает волна эмоций.

- Ты все, что у меня осталось, Харпер. Он забрал все.

Улыбаясь она отрицательно качает головой.

- Нет, любимая, это неправда, просто ты так думаешь сейчас.

- Он отобрал мою работу, машину, квартиру … мою семью, мою безопасность. Абсолютно все.

- Солнышко, это твой внутренний выбор – быть или не быть жертвой. И за исключением Эрика, все остальное не имеет значения, потому что всему можно найти замену. А за то, что он сделал с Эриком, надеюсь, он будет вечно гореть в аду. Что касается всего остального, Келс, - у тебя новая работа на национальном телеканале, твою машину скоро все равно пришлось бы менять, тем более что за старую ты получила выплату по страховке, а в Нью-Йорке скоро у нас будет новая красивая квартира. Кроме того, в жизни не существует понятия абсолютной безопасности. Плохие события иногда случаются. Но как говорится, проиграл не тот, кто упал, а тот, кто сдался.

- Сколько неваляшку не толкай, она не упадет, да? – вспоминаю старую рекламу игрушек. Я представляю себя в воображении неваляшкой и тут же решаю, что мне пора сесть на диету.

- Точно.

- Значит, - переплетаю наши пальцы, - я так понимаю, что мы переезжаем вместе?

- Ну, я надеюсь на это, - краснеет Харпер и переводит взгляд на одеяло. – Имею в виду, думаю, что мне стоило вначале спросить тебя. Конечно, это была не самая романтичная обстановка, если вспомнить все то, что недавно произошло. Но я думаю, что … Возможно, тебе понадобится какое-то личное пространство …

- Харпер, - делаю попытку прервать ее.

- И я могу понять это. Не хочу принуждать тебя ни к чему. Я не очень хороша во всех этих отношениях, у меня их на самом деле не было, и ты знаешь мою репутацию. Блин, у меня ее вообще нет, если честно. Я даже не думала, что буду когда-нибудь с кем-нибудь жить вместе, за исключением моего кота …

Я прикрываю ее рот рукой, чтобы прекратить этот поток неуверенности в себе. Никогда бы не подумала, что услышу такое от Харпер.

- Я не смогу жить без тебя, - просто говорю ей в ответ.

Чувствую, как она улыбается под моей ладошкой. Ее самоуверенность тут же возвращается. Кажется, я переборщила со своим признанием.

- Очень рада это слышать, - она целует мою ладонь. – Это естественно, учитывая то, что я совершенна и все такое.

- Чего-чего? – подтруниваю над ней.

- Разве ты не помнишь? – кажется, она знает нечто, чего не знаю я.

- Что?? А ну давай выкладывай, Таблоид. Не вынуждай меня мучить тебя, - шутливо угрожаю ей. Моя рука проскальзывает под ее футболку, и я цепляю пальцем колечко в пупке, слегка дергая за него.

- Эй, перестань! – рычит она.

- Рассказывай!

- Помнишь, в тот день, когда тебя готовили к операции, ты сказала мне, что я совершенна.

- А, понятно, - отпускаю колечко и глажу ее живот. – Это не считается. Я была под воздействием сильных транквилизаторов.

- Ты также сказала, что любишь меня.

- А вот этому ты можешь верить, потому что это правда, в отличие от первого утверждения, - с этими словами я целую ее, чтобы смягчить удар по ее эго. – А теперь дай-ка мне руку, чтобы я могла пройти в ванную и привести себя в порядок для встречи с твоей семьей.

- Я дам тебе две, - отвечает она, глядя на меня с вожделением.


* * *

Хоть в душе я могу обходиться без костылей. Это хорошо, потому что лейкопластырь на моем запястье по-настоящему раздражает меня. Мне приходится наклеивать его в несколько слоев перед тем, как принять душ. Я наверное стану совсем невыносимой, когда к этой неприятности еще добавится пара костылей.