- Мисс Стентон, скажу вам честно – я не понимаю, почему Бог так нас наказывает. Наверное, нам уготовано такое испытание. Может быть, Бог хочет так рано забрать Стоуни, потому что тот искренне раскаялся в своих грехах. Может быть, Бог просто не хочет, чтобы его мучили искушения. Мне надо принять это и вырастить его дочь богобоязненной женщиной. Преподобный Блеквелл очень заботится о нас с Лил.

Ну да, конечно. Я читала заметки Харпер об этом Блеквелле. Почти безграмотный, харизматичный священник-холостяк, чью паству составляют в основном бедные неграмотные женщины и дети. Даже и не сомневаюсь, что он обратил свое внимание на перспективную потенциальную вдову. Наконец, у меня есть то, что надо – достоверное алиби для Джонстона.

- Можно увидеть вашу дочь? Ее зовут Лил? Когда она родилась?

Улыбаясь, Алисия быстро поднимается, чуть не оборвав микрофонный шнур. Но Харпер еще стремительнее перехватывает ее, снимая провод. Кивком головы дает понять оператору продолжать снимать по ходу действия, пока мы перемещаемся в маленькую спальню, где мирно спит малышка Лил.

Глядя на это маленькое сопящее существо, я как будто вижу наше с Харпер будущее – как наш ребенок мирно лежит в своей кроватке, не зная об опасностях этого мира, сытый, в тепле и любви, и не могу сдержать своей улыбки. Поднимаю глаза и встречаясь взглядом с Харпер, понимаю, что она думает о том же.


* * *

Со следующим интервью проще. Мы едем обратно в Колумбус. Никогда раньше я не была так рада покинуть место интервью. В этом маленьком городишке слишком удручающая атмосфера. Куда бы мы ни шли, везде крутился поблизости какой-нибудь коп. Убийцы с оружием.

Энн Харкорт работает лаборантом по идентификации ДНК. У них очевидная проблема с хранением улик. Мы проводим интервью стоя. Оператор держит камеру на плече и ставит подвесной микрофон поверх ее головы. Надеюсь, все закончится быстро, и мы мирно разойдемся.

Начинаю задавать вопросы:

- Мисс Харкорт, спасибо за то, что уделили нам время. Скажите, пожалуйста, насколько вы уверены в том, что полученные образцы принадлежали мистеру Джонстону?

- Как вы знаете, в науке всегда существует некая вероятность для сомнений. Ученые очень не любят давать однозначные ответы. Но на сегодняшний день только у близнецов обнаружили одинаковый рисунок ДНК. Я бы сказала, что существует вероятность ошибочности нашего заключения равная 1 к 2,3 миллиарда. Это ДНК мистера Джонстона.

- Но ваши тесты не применимы к источнику ДНК, не так ли? Например, если я дам вам остатки органических веществ из-под ногтей и скажу, что нашла их на месте преступления, у вас нет способа проверить это, верно?

Она качает головой.

- Нет, конечно же нет. Я только могу сказать, кому они принадлежат.

- Расскажите нам, пожалуйста, как вы получили образцы для вашего анализа ДНК?

- Мы провели тестирование по просьбе самого мистера Джонстона, когда он попал в тюрьму. Образцы тканей взял тюремный врач.

- Но улики для сравнения были предоставлены офисом прокурора, а не мистером Джонстоном, не так ли?

- Нет.

- А кем же? Вы не могли бы припомнить?

- Обычно их передавали нам из офиса коронера. Но в данном случае было по-другому, насколько я помню. Сейчас уточню по записям.

- Спасибо.

Камера движется за ней, когда она подходит к картотеке за столом и выдвигает один из ящичков.

- О, да. Вот оно. Образец был доставлен Робертом Олдивом, а не Джози Эндрюзом, главным судмедэкспертом в офисе коронера, который обычно привозит образцы и подписывается. Этот Олдив из отделения полиции Джеймстауна, а не из офиса коронера. Это выходило за рамки обычной процедуры, поэтому я сделала пометку на файле. Меня это удивило, но меня не вызывали давать показания, а только затребовали лабораторные записи и отчеты.

- Вас не вызывали в суд?

- Ни разу, - качает она головой.

Весьма необычно.

Слишком необычно. Теперь все становится на свои места – Фредерика Джонстона забрали сразу в тюрьму, не попытавшись разобраться в деле, найти улики, указывающие на его невиновность. Просто для того, чтобы скрыть следы своего преступления.

Роберт Олдив является племянником и мэра и сержанта полиции. Роберт Олдив один из тех, кто встречался со всеми изнасилованными женщинами. И Роберт Олдив не является полицейским, сотрудником офиса коронера или прокурора. Он работает на своего дядю-мэра. Кроме того, Роберт Олдив попадает под описание человека, которого соседка Верретт видела в ту ночь.

Роберт Олдив – это тот, кого мы ищем.


* * *

Ну вот, пора начать интервью с человеком, кого я уже мысленно называю Стоуни. Человеком, которого суд присяжных из двенадцати добропорядочных мужчин и женщин признал виновным в жестоком изнасиловании и убийстве. Человеком, которого суд посчитал очередным больным сукиным сыном, как то чудовище, которое почти уничтожило мою душу и убило моего лучшего друга, а также с десяток женщин, чьим единственным преступлением было внешнее сходство со мной.

Это интервью должно было бы вывернуть меня наизнанку. Но не вывернуло. А все благодаря Харпер, которая умудрилась так тщательно расследовать эту историю, что входя в огромное серое здание из бетона и колючей проволоки я знаю, что буду общаться с невиновным человеком.

А вот если при мне упомянуть имя Роберта Олдива, то я пожалуй начну трястись от страха. Я уверена, что это он. Просто нам с Харпер осталось найти доказательства.

Начальник тюрьмы очень приветливо встречает нас, показывает дорогу нашей съемочной группе и проводит через охрану в маленькую пустую комнату с парой столов и простыми деревянными стульями. Пока команда операторов возится с оборудованием, мы с Харпер еще раз просматриваем наши заметки.

Вскоре заводят Джонстона. Стоуни невысок ростом, худощав и жилист. Его лицо рано состарилось из-за солнца, плохой погоды и слишком большого количества пива. Весь его внешний вид свидетельствует о покорности судьбе. Он редко поднимает глаза и выглядит очень потерянным в свободно свисающем оранжевом тюремном комбинезоне.

Он молча присаживается за стол напротив меня и почти не шевелится, когда звукооператор надевает на него микрофон с проводом, едва слышно прошептав «спасибо», когда тот завершает работу. Теперь он сидит, сложив руки перед собой, и ожидает моих вопросов. Думаю, он молится про себя.

Прочищаю горло, чтобы мягко прервать его.

- Добрый день. Меня зовут Келси Стентон. Можно называть вас Стоуни?

Он поднимает глаза, глядя прямо на меня.

- Рад познакомиться с вами, мисс Стентон. Меня все зовут Стоуни. Вы наверное, встречались с моей женой и ребенком. Как там они?

Резко выдыхаю. Я не ожидала, что он начнет с вопросов. Меня поражает выражение его лица и нежность, с которой он спрашивает о своем ребенке и жене. Это не похоже на лицо убийцы и мертвые глаза сумасшедшего. Передо мной сидит грустный смирившийся человек, который любит свою семью.

- Да, я видела их вчера. Ваша дочь просто красавица, Стоуни. У Алисии все неплохо, учитывая сложившиеся обстоятельства. Насколько я понимаю, преподобный Блеквелл и община помогают ей.

- Наверное поэтому Бог послал мне такое испытание. Преподобный Блеквелл может намного лучше позаботиться об Алисии и Лил, чем я. Посмотрите только, где я нахожусь. Хорошо, что они не пострадают из-за меня.

- Что вы имеет в виду, Стоуни?

- Я думаю, это наказание свыше за мои грехи, мисс Стентон. Я знаю, что не убивал ту девушку. Я даже не помню, чтобы встречался с ней. Знаете, когда я работаю у кого-то в доме, то всегда общаюсь с соседями, чтобы заполучить побольше работы. Но пути Господни неисповедимы, и Он всегда справедлив. Даже если мы не согласны с этим. Я всегда был неуправляемым парнем - пил, сквернословил, ввязывался в драки. Поэтому думаю, что поскольку я увидел свет Господа, милостивый Господь хочет забрать меня, чтобы я снова не свернул на кривую дорожку. В день, когда умерла та бедная девушка, я снова выпил пару бутылок пива, несмотря на то, что обещал Алисии и Богу больше не пить. И вот теперь расплачиваюсь за это. Когда я вернулся домой, мы с Алисией начали молиться, чтобы Господь дал мне силы больше никогда не пить. Может быть, это и немного жесткое наказание, но я думаю, Он ответил на наши молитвы.

Смирение этого человека ошеломляет меня.

Теперь у нас есть полный репортаж по этому делу о сотом невиновном, которому вынесли смертный приговор. Человек, чья новообретенная слепая вера заставляет считать, что несправедливый смертный приговор является наказанием за возврат к пьянству.

Я задаю оставшиеся вопросы, которые мы наметили с Харпер, и точно знаю, что напротив меня сидит не убийца, а невиновный, в полном смысле этого слова.

Пока охрана выводит его из комнаты, а команда операторов складывает оборудование, пару секунд я сижу не двигаясь. Харпер стоит рядом, положив руку мне на плечо. Поднимаю глаза кверху и вижу ее улыбку.

- Он не делал этого, - говорю ей. – У него глаза нормального человека.


* * *

Мы привозим наши записи и кассеты друзьям Харпер с юридического факультета. Они начинают лихорадочно работать над ними, просматривая последние данные, собранные нами. То тут то там раздаются телефонные звонки, входят и выходят люди. Бумаги рассортировываются по порядку и отпечатываются на принтере. Профессор Хенли вся сияет от возбуждения. Ее студенты заражаются ее энтузиазмом. Харпер в самой гуще работы – отвечает на вопросы и рассказывает о проделанной за неделю работе. Приятно видеть, что она получает заслуженную похвалу и восхищение от окружающих.

А я сижу и думаю.

Думаю только о том, что по улицам свободно разгуливает сумасшедший, в то время как у невиновного отбирают жизнь, жену и ребенка. А все потому что коррумпированная семейка, у которой есть власть и положение в обществе, защищает одного из своих членов. Еще более невыносима мысль, что какой-то харизматичный священник хочет отобрать у бедного трудяги любовь нежной женщины и невинного ребенка.