Они уже почти засыпали, когда Наталья спросила Андрея:

— Слушай, а почему ты выбрал себе прозвище Сталкер? Это что-то из Стругацких, да ведь?

— Да, из них. Если помнишь, сталкер — это тот, кто идет по следу и ведет за собой других. Я для себя воспринял это так, что сталкер — это человек, который всегда в пути, всегда в движении. Поэтому когда возникла необходимость в выборе ника, я даже задумываться не стал. А с чего ты вдруг спросила?

— Просто захотелось узнать о тебе еще чуточку больше…

— Любознательная ты моя…

* * *

Со своим появлением на сходке любителей ретро-машин, Наталья разом обрела так недостающий ей круг общения. Уже со второго раза ее стали узнавать и здороваться, а где-то с четвертого и вовсе окончательно приняли к себе. Теперь ей уже не была столь необходима поддержка Андрея, как в первый раз. Она и сама, осмелев, задавала интересующие ее вопросы, или просила дать ей посидеть в той или иной машине, подержаться за руль, да просто трепалась с ребятами обо всем на свете. Вовочка опять разрешил ей прокатится на своей Победе, и на этот раз она проехала под его бдительным оком не жалких десять метров, а сделала целый круг по площадке, причем остановилась и заглушила мотор самостоятельно. Гип-гип-ура!

В очередной раз с ними в компанию напросился и Мишка. Наташка не хотела брать его с собой, но в Мишкину защиту выступил Андрей, пришлось сдаться под умоляющим выражением двух пар голубых глаз. Наталья взяла с сына слово, что он не будет носиться под колесами машин, и будет беспрекословно слушаться ее и дядю Андрея. Мишка, кажется, готов был пообещать что угодно, лишь бы его взяли.

Мишкиному восторгу не было предела. Чтобы ему все было получше видно, Андрей взял его к себе на плечи. Сегодня был его день, и всем страждущим общения со Сталкером пришлось потесниться, поскольку маленькому непоседе было интересно буквально все, и Андрей выступал для него кем-то вроде гида. Про маму Мишка, кажется, даже забыл. Впрочем, Наталья была довольна и горда своим малышом. Вокруг столько взрослых людей, а он не теряется, не зарывается от испуга или смущения к ней в подол, как многие другие дети его возраста. Он воспринимал мир таким, как он есть, и это здорово.

Когда пришла пора уезжать (в кафе сегодня решили не сидеть, а поужинать вместе с Мишкой дома), Андрей пошел прощаться со своими друзьями. Мишка по-прежнему не слезал со своего наблюдательного пункта, зарывшись ручонками в шевелюру своего «коня». Казалось, прощальной церемонии конца-края не будет. Наталья даже пришлось с намеком постучать по циферблату своих часов, лишь после этого Андрей кивнул и направился к ней. Они уже садились в машину, как подошел Патриот, пожал руку Андрею, затем потряс Мишкину ладошку, которую тот охотно и даже с готовностью протянул навстречу.

— Ну, что, хлопец? Будешь водителем?

— Буду! — радостно заверил Мишка.

— Главное, папе своему скажи: Папа, не порти больше машины!

— Ты мне это, сына в покое оставь, а то не посмотрю на то, что ты весь из себя заслуженный, встречу на узенькой тропинке с монтировкой! — с шутливой угрозой парировал Андрей.

— Уже боюсь! Ну, ладно, в следующий раз приедете?

— Не знаю еще, скорее всего, да. Но я в конференции на днях объявлюсь, если что — там отпишу.

— Ну, тогда до скорого!

— До скорого!

Андрей погудел басовитым клаксоном, и ласточка тронулась с места. Мишка, сидевший вместе с Натальей на заднем сиденье, подергал ее за руку.

— Мама, а я дяде Андрею — сын?

— Ну, сын, — ответила в некотором замешательстве Наталья.

— Тогда получается, что дядя Андрей мне папа?

— Получается, что папа, — уже совершенно растерянно подтвердила Наталья. Крыть этот аргумент ей было нечем. Не будешь же объяснять ребенку, что и как было на самом деле.

— Значит, мне надо звать его папа, а не дядя, — констатировал Мишка и, довольный собой, снова стал смотреть в окно на пробегающие мимо дома и деревья.

Андрей, прекрасно слышавший весь диалог, подмигнул Наталье в зеркало заднего вида. Судя по всему, выступать в роли отца ему понравилось. Тем более что Мишка действительно был миниатюрной копией его самого, и сегодня он неоднократно слышал высказанные с ноткой мужского одобрения комментарии друзей, о том, что пацан получился вылитый Сталкер. Вот ведь природа пошутила, нечего сказать!

С того дня так и понеслось. «Дядя Андрей» канул в лето, уступив простому «Папа». Мишка, правда, иногда путался, когда пытался рассказать что-либо, относящееся к тому периоду, когда они жили вместе с Павлом. Но новые впечатления постепенно затмили собой то, что происходило в его короткой жизни раньше. Да и Наталья старалась лишний раз не напоминать ему их прежнюю жизнь, надеясь, что со временем Мишка окончательно позабудет и Павла, и «бабу Зину», пугавшую его страшными микробами.

* * *

Где-то в середине июня на их адрес пришла телеграмма от родителей Натальи. Они сообщали, что приедут погостить дней на пять, и сказали, с каким поездом их следует ждать. Так что в назначенное время вся семья стояла на вокзале в толпе таких же встречающих, и переминалась с ноги на ногу, то и дело заглядывая вдаль: не ползет ли уже усталый состав? Больше всех приезду бабушки с дедушкой радовался, наверное, Мишка. Он помнил прошлое лето, и то, как его кормили вкусными абрикосами и виноградом. Наталья слегка волновалась, Андрей же был совершенно спокоен. По крайней мере, внешне.

Наконец прибывший с небольшим опозданием поезд, словно нехотя, прополз вдоль перрона, дернулся и остановился. Двери открылись, и началась обычная сутолока с цветами, поцелуями, чужими чемоданами и настырными носильщиками, предлагавшими свои услуги с развязностью девиц легкого поведения. Вот, наконец, появились и родители. Наталья познакомила их с Андреем, не давая времени для разговоров, тот взял неподъемную кладь и понес ее к машине. Все остальные волей-неволей отправились следом.

Наташкин отец при виде их машины аж крякнул. С недоверием посмотрел на зятя и произнес:

— Вот не думал, что такую встречу, да еще и в столице!

— А что?

— Да ей лет почти как мне! Я пацаном был, когда они у нас появились. Только начальство на таких и разъезжало. Хорошие, но дорогие были — жуть. Эта по наследству никак досталась?

— Нет, купил.

— С чего бы это вдруг?

— Нравится она мне.

— М-да, мне это, видимо, не понять.

Больше до дома отец не проронил ни слова. Зато его молчание полностью компенсировала собой Марья Спиридоновна. Уж она рассказала обо всем: и как душно было в поезде, и как проводники блох не ловят, даже кипятка у них не допросишься, что у Наташки две племяшки подрастают, а одна из сестренок, та, что младшая, совсем с ума сошла, уже второго ждет, нет бы подождала пару лет, а то такую обузу себе на шею вешает, у нее еще первый в пеленках путается. И так далее, все местные новости в режиме нон-стоп. На Наталью словно повеяло ее позабытым детством. Мишка вертел головой во все стороны, зажатый между мамой и бабушкой, а в кулачке сжимал конфету на палочке, которую еще на вокзале сунула ему баба Марья. Он был так ошеломлен, что даже забыл ее развернуть, чего раньше за ним не водилось. Сладости обычно уничтожались мгновенно и на месте, поэтому Наташка выдавала их сыну в ограниченных количествах, чтобы зубы раньше времени не испортил.

Родителей поселили в Мишкину комнату, а Мишку временно забрали к себе. Когда улеглась первая суматоха встречи, все расселись за накрытым столом, до предела уставленным разнообразными яствами. Накануне Наташка с Андреем пытались превзойти друг друга в поварском искусстве, поэтому снеди наготовили просто немеренно. Впрочем, на плохой аппетит никто пока не жаловался.

Батька упорно отмалчивался, поэтому Наталья чувствовала себя слегка не в своей тарелке. Хорошо хоть Андрей взял ведения застолья в свои руки, и, кажется, уже успел очаровать собой тещу. Поболтали о том, о сем, как водится, слегка выпили. Отец все молчал, и лишь морщинка на лбу становилась с каждой минутой все глубже и глубже.

После застолья Мишку отправили спать. Он попытался было отвертеться, ну не тут-то было: Андрей сказал ему, что тихий час еще ни одному мужчине не повредил, и что он сам бы с удовольствием прилег на часок, но вот дела не дают — посуду надо помыть, со стола убрать. Мишка уборку терпеть не мог, впрочем, как и мытье тарелок (уж разок попробовал под руководством Андрея), поэтому выбрал из двух зол меньшее. В итоге матушка отправилась в ванную, Андрей на кухню, а Наталья осталась вдвоем с отцом.

— Бать, а теперь давай колись, ты чего такой смурной?

— А с чего бы мне радоваться? Дочь себя ведет, как шлюха заправская, только успевает из койки в койку сигать. Один мужик ей не понравился, так другого заведем! Сына вообще в подоле принесла, так он теперь первого встречного готов папой звать! Или этот твой, как его — Андрей? — и есть его отец? Уж больно морды у них похожие! Так сразу бы сказала, не морочила честным людям головы.

— Слушай, я хоть и твоя дочь, но такие разговоры в своем доме не потерплю! Выражения выбирай! Я в письме, кажется, все подробно рассказала. Или мне что, и дальше надо было иждивенца на собственной шее терпеть, который к тому же волю рукам дает?

— Ну, Павла я, конечно, не одобряю, но ты…

— Слушай, ты, моралист хренов! Тебе про Ланку напомнить? Или не стоит?

— Ты как с отцом разговариваешь!

— Так, как он того заслуживает. Или ты думаешь, что раз ты — мужик, то тебе можно на стороне ребенка заводить, а всех остальных надо грязью забрасывать? Ты уж извини, но мой Мишка всегда со мной, и при этом надлежащее мужское воспитание он тоже получает. А Ланка твоя безотцовщиной росла. Тебе напомнить, к чему это привело? Не забыл еще, как она тебя за дверь выставила? Так что давай начистоту: либо ты перестаешь корчить из себя высоконравственную личность с безупречной репутацией, либо я говорю с матерью.