Но больше всего Глория ненавидела страну, в которую ее занесло. В Новой Зеландии, не говоря уже об Америке, она привыкла к большим расстояниям, но те расстояния, которые приходилось преодолевать в Австралии, давали фору всем остальным. Это доводило ее до отчаяния, особенно в начале путешествия. Чтобы попасть из Дарвина в Сидней, ей пришлось преодолеть путь по малозаселенной территории в несколько сотен миль. Глории было не до красот пустынных пейзажей, которыми она могла любоваться, когда ехала на поезде или же на повозке проникшегося сочувствием фермера, а зачастую шла пешком. Девушка не замечала ни поблескивающих красным скальных нагромождений, ни красочных восходов и закатов, несмотря на то что временами задумывалась о том, что, наверное, раньше она все это зарисовала бы. Но то было в другой жизни, а что касается дня сегодняшнего… У Глории не было жизни. Девушка рассматривала свое существование как переходный период — чем меньше думать о том, где она и что делает, тем проще будет потом забыть об этом. Закрывая глаза, она видела перед собой Кентерберийскую равнину, обильную яркую зелень, овец, а на заднем фоне — Альпы. И она жила в страхе, что когда-нибудь поблекнет и эта мечта, последняя, если она будет продвигаться вперед недостаточно быстро.

Глория обходила поселения аборигенов, коренных жителей этой страны, но специально искала лагеря золотоискателей. «Джек» чуть-чуть попробовал намыть золото, но без собственного участка и знаний темы потребовались бы годы, чтобы скопить достаточно денег для путешествия. Проституткой Глория зарабатывала больше, несмотря на то что в лагерях следовало быть осторожной. Золотоискатели были ребятами суровыми и платили охотно только в том случае, если им удавалось что-то найти. Тогда они могли быть очень щедрыми. Но бывало, когда они набрасывались на Глорию группами, а потом не хотели платить. Обнажать нож при виде такого численного превосходства девушка не осмеливалась.

В любом случае Глория перевела дух, когда после многих недель пути наконец-то снова увидела море и без особых проблем смогла передвигаться от одного прибрежного городка до другого. Она не запоминала названий деревень, городов и портов. Для нее все было одинаковым, пейзаж сливался в пустыню и побережье, лица мужчин — в одну-единственную рожу. Глория думала только о том, чтобы неуклонно продвигаться вперед. Несмотря на это, потребовались еще целые месяцы боли, страха и унижений, прежде чем она наконец достигла Сиднея. Здесь «Джек» должен был окончательно превратиться в Глорию, потому что именно на это имя были выписаны ее документы. Во время путешествия девушка то и дело вытаскивала свой паспорт, иногда с дрожью в руках, когда ей казалось, что она не может найти бумаги во внутреннем кармане своей мужской одежды. Документы уже покрылись пятнами, промокли от соленой воды и помялись, но они были действительными.

Глория Мартин… Имя из прошлого… Она давным-давно забыла его. Если она вообще задумывалась о существе, в которое превратилась, то называла себя «Джеком». Мелькнула мысль, не станет ли использование документов причиной того, что ее обнаружат и отправят назад к родителям. Однако сочла это маловероятным. Такое возможно, если бы она была опасной преступницей. Но большинство людей скорее поверят в любовную историю, узнав о пропавшей в Сан-Франциско девушке. Как Лилиан, например… Глории не верилось, что вскоре она, может быть, встретится со своей веселой маленькой кузиной.

За последние недели Глория снова отрастила волосы, и по прибытии в Сидней ее худощавое лицо обрамляли густые локоны. В универмаге она приобрела два дорожных костюма. Недорогих, но и не самого худшего качества. Несмотря на то что ради этой покупки пришлось «работать» дополнительно, Глория была исполнена твердой решимости купить билет во второй класс. Путешествие на промежуточной палубе она не вынесет, даже в качестве пассажира.

Первое судно в сторону Новой Зеландии шло в Данидин. В этом отношении Глории повезло. Она с трудом решила для себя вопрос, стоит ли ждать судна на Южный остров или же следует как можно скорее выйти в море, даже если речь пойдет о путешествии на Северный остров. Хуже было то, что «Королева Анна» должна была отчалить через неделю. Глория боролась с собой. Провести это время в мужском пансионе под видом «Джека» и тем самым сэкономить деньги или же снять комнату? На комнату придется потратить последние деньги. Мысль о самом выгодном решении — «поработать» еще немного — она быстро и решительно отбросила. Нельзя больше рисковать! После всего того, что ей довелось пережить, девушке не хотелось стать жертвой нападения других проституток или же позволить украсть у себя билет на судно.

Внезапно Глорию стали сотрясать приступы страха. Что, если ее узнают во время паспортного контроля? Что, если «Королева Анна» потонет? Что, если корабельная команда прежде работала на «Мэри Лу» или «Ниобе» и узнает ее? И как обставить возвращение домой? Дедушка Джеймс мертв, но жива ли еще бабушка Гвин? Может быть, Кура и Уильям уже успели продать Киворд-Стейшн, разозлившись на сбежавшую от них дочь? Может быть, она виновата в том, что Джек и бабушка Гвин остались без дома? О Джеке Глория думать не могла. Будет ли она ненавидеть его, как всех мужчин?

Время до отплытия Глория, дрожа, провела в одиночестве в дешевом пансионе. Она почти не посмотрела Сидней, красивый маленький город, за исключением портового квартала. Джексон представлял собой естественный порт; эта уходящая глубоко внутрь континента бухта защищала стоявшие на причале суда. Но Глория по-прежнему не обращала внимания на красоты природы. Порт был для нее всего лишь местом повышенного риска, полным подонков общества.

Последние деньги она вложила в экипаж, чтобы не идти пешком через портовый квартал, и почти вбежала на борт «Королевы Анны». Глории казалось, что она вот-вот расплачется от облегчения, когда ей приветливо показали каюту. Крохотную комнатку она делила с взволнованной молодой девушкой, которая ехала в Новую Зеландию вместе со своими родителями. Ее мать, тут же поведала она, родилась под Квинстауном, но вышла замуж и уехала в Австралию. И теперь отцу нужно по делам на Южный остров, и он взял с собой семью. Генриетта и двое ее братьев наконец-то собрались познакомиться с бабушкой и дедушкой.

— А ты? — поинтересовалась соседка.

Глория была немногословна. Веселая попутчица действовала ей на нервы, как когда-то одноклассницы в «Оукс Гарден». Она тут же замкнулась в себе и почти все время молчала и хмурилась. Вскоре Генриетта начала избегать ее.

Во время путешествия пароходная компания предлагала пассажирам первого и второго классов некоторые развлечения. Глория предпочла бы не участвовать в них — она разрывалась между желанием закрыться в каюте и желанием стоять на палубе и всматриваться вдаль в надежде побыстрее увидеть родные берега, хотя прекрасно понимала, что до этого еще далеко. Впрочем, танцы и музыкальная программа всегда были связаны с приемами пищи, и Глория всякий раз старалась наесться впрок. В Австралии она постоянно страдала от голода и теперь не собиралась упускать возможности насладиться оплаченной вместе с билетом едой. При этом поначалу девушку совершенно не заботили принятые в обществе нормы приличий, поскольку она просто забыла о них. Во время бродяжничества ей слишком часто приходилось торопливо запихивать в себя хлеб и сыр, пока какой-нибудь бродяга не оказывался сильнее и не вырывал кусок у паренька по имени Джек.

Впрочем, прием пищи по часам и чистая столовая на судне оживили воспоминания об «Оукс Гарден». Глория стала вести себя, как это было раньше: проходила на свое место с опущенной головой, желала своим соседям по столу приятного аппетита и, стараясь не смотреть на них, по возможности быстро ела. Поскольку было бы невежливо сразу же встать и уйти, она присутствовала на следовавших за этим музыкальных или танцевальных мероприятиях, пила вино или ела орехи, которые подавали в качестве закуски. Если кто-либо заговаривал с ней, девушка отвечала односложно. В итоге ей удалось сыграть роль робкой, очень благовоспитанной девушки. Лишь однажды, когда ее пригласил на танец ничего не подозревающий молодой человек, в ней проснулись былые чувства. Она так сверкнула на него полными ненависти глазами, что тот едва не упал от изумления, а Глория сама себя испугалась. Если бы он прикоснулся к ней, она обнажила бы нож. Она по-прежнему носила его с собой. Маленькая Генриетта, похоже, начала побаиваться ее. Глория же считала дни до конца путешествия.

А потом на горизонте показалась Новая Зеландия — Аотеароа. Глория мечтала о большом белом облаке, но они прибыли в Данидин не рано утром, а во второй половине дня, и осенний туман, который можно было ожидать, давно уже рассеялся. Но с судна все равно были видны силуэты гор, выделявшиеся на фоне аккуратного городка. Капитан показал пассажирам первого и второго класса колонию альбатросов на полуострове Отаго, и люди отреагировали на кружащихся над островом птиц ожидаемыми «охами» и «ахами».

Глория теребила в руках свой узелок с одеждой, пальцы едва не порвали потрепанную ткань. Дома… она наконец-то дома. Она слышала, что переселенцы времен бабушки Гвин падали на колени и целовали землю, когда добирались до новой страны живыми, и вполне понимала их чувства. Когда «Королева Анна» вошла в Порт Шальмер, Глория испытала громадное облегчение.

— И что вы теперь собираетесь делать, мисс Мартин? — Стоявший рядом с ней отец Генриетты спрашивал без интереса, просто для того, чтобы поддержать разговор со странной девушкой.

Глория подняла глаза — и вдруг поняла, что не знает ответа. В планах у нее была одна цель: Новая Зеландия. Но что именно она собирается делать по возвращении туда, девушка не знала…

— Я навещу семью, — как можно тверже произнесла она.

— В таком случае желаю вам удачи. — Мистер Маршал увидел на палубе знакомых и отошел от Глории. Девушка перевела дух. И ведь она не солгала. Конечно же, она собиралась в Киворд-Стейшн. Однако…