Но и теперь там, где тогда была устроена импровизированная танцплощадка, стояла пара и целовалась. Джек и Глория сбежали от общей суматохи и стояли, крепко обнявшись, в то время как в небо взмывали тысячи искусственных звезд.

Гвинейра не стала подходить к ним. Она просто скользнула назад, в темноту, предоставив их самим себе. Они — это будущее.


— Наверное, это моя последняя свадьба в Киворд-Стейшн… — с грустью произнесла Гвинейра. Она отказалась от шампанского и пила виски. Пила за Джеймса. — Следующее поколение я уже не увижу.

Лилиан, окрыленная шампанским и растроганная до слез, обняла пожилую женщину.

— Да ладно, бабушка Гвин! Смотри, один праправнук у тебя уже есть! — Она произнесла это так, словно Галахад мог жениться хоть завтра. — В остальном же… вообще-то, мы могли бы пожениться еще раз, Бен. В Оклендском загсе было довольно скучно, здесь в десять раз лучше. Особенно фейерверк. Или сделаем иначе, по ритуалу маори. Так, как в «Наследнице Вакануи», — это было бы романтично! — Сияя, она глядела на Бена.

— Милая, у племен маори нет романтичных свадеб. — Голос Бена звучал обиженно; наверное, он уже неоднократно говорил об этом своей жене. — Торжественные свадебные церемонии выполняют свою функцию только для династических браков, при этом предполагается клерикальное соединение… — Он хотел продолжить, но заметил, что публика уже не способна воспринимать серьезные рассуждения. — Ритуалы, описанные в «Наследнице Вакануи», ты выдумала от начала и до конца!

Лилиан пожала плечами.

— И что? — заявила она, а затем снисходительно улыбнулась. — Кому это мешает? В принципе, хорошая история — всегда самое главное!

Послесловие и благодарность

Для исторического романа тоже нужна хорошая история, но серьезный автор должен быть далек от такого вольного обращения с историей и мифологией, как у моей беззаботной Лили. По крайней мере я пыталась уложить историю выдуманных мной персонажей в сеть хорошо исследованных фактов. Всевозможные версии, начиная от свидетельств современников и заканчивая подготовкой к публикации книги для молодежи, историю отрядов АНЗАК можно прочесть не только в бесчисленном множестве книг, но и по простому запросу в Интернете. Впрочем, страдания солдат в окопах почти всегда героически приукрашены.

Интерпретация этой катастрофически ошибочной военной операции и последовавшего за этим поражения и превращения всего этого в героический эпос не знает себе равных. В действительности же в бухте Галлиполи произошло одно из самых кровавых сражений Первой мировой войны, и заслуга военного командования состоит исключительно в том, что оно устроило весьма успешное отступление на удивление слабо деморализованных войск. Конечно, тогда тоже были критически настроенные журналисты, которые задавали неудобные вопросы относительно смысла боев и тем самым, возможно, даже немного преуменьшили размах катастрофы. Впоследствии, однако, прославляли только героизм безжалостно брошенных на произвол судьбы солдат. Исключение составляет лишь песня Эрика Богла «And the Band Played Waltzing Matilda», которая оказала на меня впечатление большее, чем все ежегодные парады, устраиваемые в честь дня АНЗАК.

Настроение и ход боевых действий в Галлиполи я попыталась представить по возможности аутентично. А вот образы солдат и их командиров выдуманы от начала и до конца. Исключение составляет только военный врач Ливсли Джозеф Бистон и его весьма слабо склонный к военной дисциплине пес-метис Пэдди. Об их приключениях можно прочесть в Интернете. Военный дневник Бистона дает огромное количество информации и представляет собой отличный фон для моей истории. К сожалению, их фотографий нет. Поэтому мне пришлось призвать на помощь свою фантазию, при этом в случае с Пэдди мне навязался образ моего столь же непослушного метиса таксы. Спасибо, Бадди, за постоянное вдохновение!

Как и в моих предыдущих книгах, в этой большую роль играет живущее в Киворд-Стейшн племя маори, но на этот раз я позволила Глории глубже погрузиться в его представления и образ жизни. Конечно же, я снова преследовала определенную цель — описать реальность и образ жизни на Южном острове в начале двадцатого века. Вот только исследования в области маорийской культуры проводить непросто — уже хотя бы потому, что в принципе не существует такого понятия, как «маорийская культура».

В действительности же у каждого племени есть свои собственные обычаи и тапу. Местами они очень сильно отличаются друг от друга и по большей части зависят от условий жизни, в которых живут общины. Так, Южный остров гораздо скуднее относительно природных ресурсов и потому не так густо населен, как Северный. Здесь было гораздо меньше военных противостояний между племенами, и, как следствие, законы, тапу и представления о мире оказались не так сильно подвержены «военному» влиянию.

В целом же Северный остров отличается более сложной маорийской культурой. Общими для почти всех жителей Северного и Южного островов являются только божественный пантеон и большая часть сказочного мира. Наука — практически любой мало-мальски приличный университет предлагает изучение маори — помогает разобраться во всем этом многообразии, затрагивая разные аспекты и исследуя их, чтобы затем вписать их в общую картину, насколько это возможно. Менее серьезные публикации пользуются маорийской традицией подобно тому, как поступают в супермаркете: выбирают всегда только то, что вписывается в их картину мира или обещает прибыль и хорошие продажи. К примеру, показателен тот факт, что немецкий целитель посвящает маслу чайного дерева целую книгу, ошибочно называя его универсальным целительным средством, в то время как официальный сайт маорийских организаций вообще не упоминает дерево манука как растение, обладающее целительными свойствами.

Эзотерики тоже в последнее время любят подключаться к некой мудрости маори, что, как бы там ни было, делает несколько легче жизнь их предыдущих жертв, аборигенов Австралии. Те вообще были не в восторге от того, что западные простаки приписывали им обладание чудесными силами. Они предпочли бы, чтобы их, грубиянов, лучше принимали в обществе, давали больше шансов обучаться в университете и обеспечивали более высокооплачиваемой работой. В целом же почти все публикации на тему маорийской культуры (не говоря уже о публикациях об аборигенах) следует подвергать сомнению. Серьезность источников проверить невозможно. Поэтому, проводя исследования для данной книги, я ограничивалась в основном словами или публикациями самих маори или маорийских организаций. Хотя они не гарантируют полной аутентичности (мрачные аспекты собственной культуры, конечно же, предпочитают опускать в тех разделах сайта, где подается информация «О нас»), но это хотя бы ограждает от излишне смелых рассуждений.

По поводу научных исследований культуры маори здесь стоит еще отметить, что в этой книге я слегка опередила время. В начале двадцатого века в Окленде еще не было факультета, занимающегося исследованием маори. Хотя я определила профессора Бена на отделение лингвистики, его в то время только организовывали. Однако частные ученые, такие как Калев и Шарлотта, в то время уже вполне могли существовать.

Пропасть между маори и пакеха никогда не была настолько глубокой, как между коренным населением и колонистами в других частях света. Особенно это справедливо для Южного острова. Между нгаи таху — к которым принадлежит не только мое выдуманное племя, но и практически все иви Южного острова — и переселенцами из Европы никогда не было достойных упоминания разногласий. Если верить высказываниям маорийской фольклористки, которая любезно согласилась побеседовать со мной на эту тему, племена с готовностью подстраивались под западный образ жизни, поскольку он, по крайней мере на первый взгляд, обеспечивал более высокое качество жизни. Сомнения пришли лишь позже, и в этом отношении мой Тонга тоже слегка опережает время. Сегодня, особенно на Северном острове, есть сильное движение маори, которые ратуют за возвращение к истокам собственной культуры и подталкивают к конфликтам молодых пакеха.

Что же касается истории Лилиан, то читатели могут задаваться вопросом, не слишком ли притянута за уши история ее свадьбы. В действительности же в Новой Зеландии и сегодня можно спонтанно заключить союз на всю жизнь — если у вас есть паспорт и вы достигли необходимого возраста. Письменное разрешение от родителей для тех, кто младше восемнадцати лет, было и остается скорее формальностью.

Была во времена Лили на Северном острове и газета «Окленд Герольд». Она в самом деле принадлежала семье Уилсон. Мой энергичный главный редактор Томас Уилсон, впрочем, выдуман, в отличие от известного в то время во всем мире медиума Марджери Крэндон. Правда ли, что эта дама вызывала своих духов и в Новой Зеландии, сказать трудно, скорее этот факт маловероятен, особенно во время войны. В тот период она приносила пользу и водила карету «скорой помощи» в Новой Англии. В остальном же она действительно одурачила Артура Конан Дойля, в то время как великий маг Гудини скорее разделял взгляды Лили. Он публично называл Крэндон обманщицей. Но это не нанесло никакого ущерба ее славе спиритуалистки. В конце концов, нет ничего важнее хорошей истории…

Я благодарна своим друзьям и редакторам за советы и помощь при написании этой книги, особенно — как обычно — моему чудесному агенту Бастиану Шлюку. Клара Декер, как всегда, читала черновик, а Ева Шлюк и Мелани Бланк-Шредер, наряду с выполнением работы редактора, принимали участие в обсуждении зачастую трудного образа Глории. Конечно же, несколько необычно то, что героиня романа так мешает сама себе, как правнучка Гвинейры; мне тоже эта девушка временами действовала на нервы. Но тут уж ничего не поделаешь: человек в истории, в которой речь идет о людях.