Мать, Елена Васильевна, стояла у порога и незаметно наблюдала за дочерью. Три последние недели Александру было не узнать. Мало того, что вначале она выдумала несуществующую простуду и перебралась домой, мало того, что потом заболела по-настоящему и две недели провалялась в кровати, так сейчас еще пыталась отказаться от поездки на острова с женихом. Невиданное дело - променять неделю в раю на не по-летнему холодный дождливый Питер. Будущая теща до сих пор с тревогой вспоминала опечаленное лицо Виктора и недоумение в его глазах. Такой фортель перед свадьбой! И это ее дочь!

- Мама, хоть сейчас, прошу, не стой у меня над душой, - Аля не сдержалась. - Твоя победила - я еду. Больше не дави! Не надо.

- Да если бы я не вмешалась...

- Мне было бы гораздо лучше. И спокойнее!

- Какая ты еще у меня глупая.

Александра резко обернулась. Посмотрела на мать, но ни слова не произнесла. Вместо нее высказался Юнга. Кот незаметно вошел в комнату. Прыгнул на кровать и, развалившись прямо на груде одежды, промяукал свое фирменное "Ма-а-а!" Пушистый подкидыш Сафронова как всегда был на ее стороне.

Елена Васильевна с трудом удержалась от того, чтобы не согнать животное. Что он, что капитан, привезший его, стали для нее настоящей головной болью. Один стерег Алю будто сторожевая собака. Спал в одной кровати. Напоминал о том, о ком не стоило напоминать. А второй... Со вторым было еще сложнее. Упрямый моряк с одного раза не понял ничего. Нахально считал, что имеет право являться в их дом. Все на что-то надеялся, и лишь она одна знала, как трудно было каждый раз его выпроваживать. Тихо, незаметно и жестко. Пока никто не услышал, и не случилось непоправимое.

- Милая, очень тебя прошу - не порти себе жизнь. Не рискуй счастьем!

- Мама…

- Оно, счастье, слишком хрупкое.

- Я знаю, - со стоном. - Я очень хорошо это знаю.

- Надеюсь… - бросив на кота и дочь печальный взгляд, Елена Васильевна направилась в свою комнату.

Когда шаги стихли, Аля опустилась на кровать. Щеки горели. Так хотелось, чтобы это опять была температура. Любая. Хоть сорок. Но дважды повезти не могло. Отсрочка закончилась. "Не рискуй счастьем!" - как насмешка. А ей так не хотелось ничем рисковать. Ни капельки, но уже сейчас чувствовала, что избежать этого самого риска будет адски трудно. Словно злой рок, самые близкие и родные толкали ее туда, куда не следовало. Направляли поближе к искушению. На самую грань. А она… Она плыла, как рыбка в бурном течении. Не видя ничего, не понимая. Лишь чувствуя. И это пугало сильнее всего.

***

Настоящее время

На десятом подтягивании Николай не выдержал.

- Сафронов, - крикнул он. - Пожалей руку! Она тебе еще пригодится.

- От-стань, - прохрипел по слогам Олег, подтягиваясь одиннадцатый раз.

- Не для работы, так для удовольствия.

- От-стань!

- Как знаешь! - друг вытер полотенцем пот со лба. Задумался. - И в кого ты такой осел? Папка ж у тебя нормальный, мать - вообще святая женщина...

- В дру-зей! - рука уже болела. Но упрямился.

- Нет! Друзья у тебя тоже нормальные. Или ты о Бонифации?

Ответа не последовало.

- А может, ты для принцессы своей стараешься? - Николай бил словами прицельно. - Так поверь семейному человеку: в темноте под одеялом пересчитывать твои кубики на пузе никто не станет. И размер бицепсов там до фени. Гарантию даю!

- Все! - терпение лопнуло. Олег наконец отпустил перекладину. - Коля, что ты ко мне пристал?

Закинул на плечи полотенце. Все эти разговоры о "принцессе", "подруге" и прочие уже бесили. За три недели в Питере успел ощутить себя полным идиотом. И под балконом, и под дверью. Сплошной облом. Только что к Строганову в гости не наведывался. Александры не было нигде. А теперь еще дурацкие шутки друга. Злило.

- Топай куда-нибудь! Делом займись! - рыкнул он.

Оба смерили друг друга яростными взглядами.

- Что за шум, а драки нет? - подоспел тренер. - Сафронов, ты уже не идешь на рекорд?

- Он уже побил все возможные, - вместо Олега ответил Николай.

- Понятно... - инструктор ухмыльнулся и, повернувшись к упрямому капитану, скомандовал. - Тебе все мало. Вон, Смит простаивает. Иди поприседай, выпусти пар!

- С удовольствием.

Олег отстегнул от пояса гантели и широким шагом направился подальше от этих двоих. Тело ломило, но злость была сильнее.

- Ишь, нервный какой! - тренер покрутил пальцем у виска.

- Зря вы так, - глядя вслед другу, буркнул Николай. - У него спина уже неделю болит. Защемило или мышцу потянул - хрен его знает.

- Твою ж налево!

- Угу!

- Ладно, - инструктор взял журнал с записями под мышку. - Пора его выгонять из зала.

С этим Николай спорить не стал. Будь его воля, Сафронов уже давно валялся бы на какой-нибудь массажной кушетке. Но полномочий таких не было, а обычным способом достучаться до разума товарища не получалось.

***

Самолет заходил на посадку. Трехчасовой перелет "Москва - Кальяри" прошел гладко. Ни зон турбулентности, ни воздушных ям. За окном светило яркое солнце, и ничто не напоминало о дождливом Питере. Аля, ни на миг не отрываясь, смотрела в иллюминатор. Над Сардинией не было ни единого облачка. Огромный остров, как страна из сказки, пестрил рыжими черепичными крышами и белоснежными стенами домов. Утопал в зелени. Синее море ближе к берегу становилось бирюзовым, а вдоль длинных кривых береговых линий красовались многочисленные яхты.

- "Марина" Рогозина тоже где-то там, - догадавшись, на что она смотрит, подсказал Виктор.

- Мм?.. - Аля перевела на него свой затуманенный взгляд.

- Он позавчера приплыл на ней, - пояснил Строганов. - Сказал, что будет жить на яхте. Самодур.

- А я его понимаю. - Горькая улыбка не коснулась глаз. - Очень.

- Поверь, в отеле тебе будет гораздо удобней.

- И никаких соревнований! - оба в один голос произнесли слова. Уговор, данный перед отъездом. Странная просьба Али, которую Виктор пообещал выполнять.

- Все будет хорошо, - он наклонился и нежно поцеловал невесту в холодную щеку.

- Конечно, - шепотом ответила она.

Несколько секунд спустя самолет выпустил шасси. Их легонько тряхнуло, и вскоре колеса коснулись посадочной полосы. Время разговоров и ожидания закончилось. Они прибыли в конечный пункт. И из динамиков, под шум аплодисментов пилоту раздалось веселое напутствие экипажа.

- Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Кальяри. Температура за бортом двадцать восемь градусов Цельсия, время восемнадцать часов. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Благодарим за выбор нашей авиакомпании и желаем хорошего отдыха. Кальяри - сердце Сардинии. Влюбленные всего мира выбирают его для своего медового месяца. Надеемся, что ваш досуг будет увлекательным и насыщенным, а по окончании мы вновь встретимся на борту нашего лайнера. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки.

Последние слова потонули в общем шуме. Пассажиры расстегивали ремни, доставали ручную кладь, а Аля взволнованно смотрела на своего красивого, идеального будущего мужа. Нехорошее предчувствие прокралось в душу. Не нужно было соглашаться. Не нужно было никого слушать. Все зря. Ладони вспотели от волнения.

Увидев странный блеск в ее глазах, Витя ласково улыбнулся.

- Все будет хорошо. Как же я скучал по тебе. - Провел ладонью по бедру до кромки платья. Сжал колено. – Моя.

И вместо того, чтобы ответить, что она тоже скучала, Аля медленно кивнула.

***

Команда уже заканчивала тренировку, когда в зале появился неожиданный гость. Пришедшего узнали все. Несмотря на нелепую панаму, резиновые шлепанцы и помятый вид, Лев Семенович Рогозин был одним из самых узнаваемых людей даже здесь, на Сардинии.

- Граждане трудящиеся, приветствую.

Поздоровавшись с тренером, Рогозин прошел вглубь зала. Спортсмены продолжили заниматься, но теперь вместо коктейля из ругательств и громких выдохов слышалось лишь шумное "Пхх". Главного спонсора команды уважали.

- Хороши! Приятно посмотреть. - Лев Семенович стянул с головы панаму и гордо расправил плечи.

- Стараются, - прокряхтел тренер. - Виктор Николаевич сказал не давать им спуска.

- Правильно. Строганов знает, что говорит. Ну, архаровцы мои, готовы защищать честь страны?

Нестройный хор «конечно», «да» и «само собой» был ему ответом.

- Умудритесь последними прийти… - Рогозин сощурился. - Сдам всех общим скопом в какой-нибудь стрип-клуб.

- Так мы хоть сейчас готовы! - выкрикнул кто-то, и весь экипаж тут же залился хохотом. Стены вздрогнули.

- Плясунами! - перекричал всех Рогозин.

Как гранату разорвало. Раз, и все звуки смолкли.

- А что, - Лев Семенович потер руки. - Чего добру пропадать? Ишь красавцы какие. Все равны, как на подбор, с ними дядька... - огляделся. - Кстати, а где Сафронов?

Капитана не было видно нигде.

- В раздевалке он, - тренер на миг оторвался от своих журналов с записями. - Переодевается.

- А ему что, заниматься не надо?

- Он свое отзанимался, - прозвучало со злостью. - Спину потянул, мать его.

- За два дня до начала гонки? - Рогозин побагровел.

- Именно!

- Проклятие. А ты куда смотрел?

Тренер нервно сглотнул. Часть вины, как не крути, была на нем. Знал ведь, что капитан упрямый. Должен был остановить, не брать на понт.