Адриана Алекс - Под небом Марбельи

Выбегаю на улицу. Запахи, движение и шум приводят меня в чувство. Хочу как можно скорее попасть домой и выпить вина. Иначе я не переживу этого потрясения.

— Тамара!

Оборачиваюсь и вижу, что за мной бежит Вадим. Что ему еще надо?

— Хочу, чтобы ты знала, что не было дня, когда я не думал о тебе, — говорит Вадим. — Я любил тебя… И сейчас чувства к тебе, они все еще есть.

— И как мне поможет эта информация?

— Мне кажется, эта судьба… Второй шанс. Мы не случайно здесь встретились. Дай мне возможность заслужить твое прощение. — Вадим привлекает меня к себе, а я так ошарашена его наглостью, что не могу сопротивляться. — Прошу тебя.

— Нет. Пусти меня, иначе я закричу, — глядя ему в глаза, говорю я.

— Не выйдет, — нагло заявляет Вадим; в тот же момент его губы оказываются на моих. Он целует меня так, как раньше — страстно, нагло, желая подчинить своему желанию. Тело мгновенно вспоминает те ощущения и пробуждается, дразня влечением. На секунду расслабляюсь, подчиняясь ностальгии. Но пелена дурмана быстро спадает, и я нахожу в себе мужество отстраниться.

— Я скучал по тебе, — шепчет Вадим.

— После того, как я отдала последний платеж, мы больше не поддерживаем связь. Я не в курсе, — отвечаю я, и меня начинает мутить от запаха его одеколона. — Но сомневаюсь, что такие люди умеют прощать.

— Господи, девочка моя! — Вадим покрывает мое лицо поцелуями. — Если бы я только мог вернуть прошлое и все исправить!

— Ты бросил меня одну, с этими тварями, — задыхаясь от слез, говорю я. — Ты ведь знал, у кого крадешь деньги, разве не так? Почему ты не подумал обо мне? О том, что твой авантюризм может ударить по твоей семье?

— У меня была надежная, как мне казалось, крыша, — устало признается Вадим. — Но меня кинули, и пришлось выкручиваться. Для меня самого это было полной неожиданностью. Я не знал, что делать, куда бежать…

— Ты мог бы просто взять меня с собой, — говорю я, вырываясь из его рук. — Не бросать меня одну.

— Не мог, — выдыхает Вадим. — Я очень хотел. Видит Бог, с каким тяжелым сердцем я уезжал! Том, поверь мне, прошу тебя!

— Не могу, понимаешь? Не могу я тебе поверить! — кричу я, сжимая кулаки. — Я все из-за тебя потеряла! Все! И единственное, что меня сейчас может как-то порадовать, — это развод с тобой!

— И это то, что я не могу тебе дать! Пойми, едва я сунусь в Москву, меня убьют! — повышает голос Вадим. — Если я проявлю хоть малейшую активность, я покойник! Или ты думаешь, за тобой не присматривают?

От его слов меня бросает в холод. Перед глазами всплывает лицо-маска и темные, словно мертвые, глаза, устремленные на меня.

— Не пугай меня так, — прижимая руки к груди, прошу я.

— Ты думаешь, почему тебе развод не дали? Чтоб была еще одна зацепка найти меня, — стуча себя по лбу, говорит Вадим. — Ты — приманка, понимаешь? А убьют меня, и ты им станешь не нужна. Мы оба пойдем в расход!

— Если все действительно так плохо, то почему ты не сделал пластическую операцию? Не сменил пол? Не уехал жить в джунгли Амазонки? — вскидываюсь я, не желая позволить ему запугать себя. Мне и без его слов уже страшно.

— Я был готов лечь под нож, и ты бы меня никогда не узнала, — говорит Вадим и садится на кровать. — Но из-за проблем со здоровьем я могу не выйти из наркоза.

— Что за проблемы?

— Это не имеет значения. Просто поверь, что не всегда можно сделать абсолютно все. Даже если очень хочется.

— Ты опять врешь! — раздраженно бросаю я. — Хочешь разжалобить меня? Чтобы я тебя пожалела, какой ты бедненький?

— Даже в уме не было. И если помнишь, ты сама спросила меня об этом, — спокойно отвечает Вадим. Понимаю свою ошибку и закусываю губу.

— Ты ни о чем не хочешь меня спросить? — заговариваю я, когда наше молчание затягивается. Меня тревожит, что он так и не задал этот важный для меня вопрос. Неужели он забыл? Или ему настолько все равно?

— Нет, — качает головой Вадим и подходит к тумбочке. Берет бокалы и протягивает мне один. Мое сердце падает. Значит, ему все равно.

— Нельзя делить трапезу с тем, кого ненавидишь. Несварение будет. Так что я воздержусь.

— Зря ты так. Там нет отравы. — Вадим осушает сперва свой бокал, а потом мой.

— Ты сам хуже любого яда, — направляясь к двери, говорю я. — Выпусти меня.

Вадим распахивает передо мной дверь. Быстро выхожу в коридор и сбегаю по лестнице. Мне хочется на воздух. Дрожь внутри усиливается, и я чувствую себя обессиленной. Ничего не добилась, только энергию потеряла. Неужели мне до конца дней придется быть женой этого предателя? Хуже не придумаешь!

Выбегаю на улицу. Запахи, движение и шум приводят меня в чувство. Хочу как можно скорее попасть домой и выпить вина. Иначе я не переживу этого потрясения.

— Тамара!

Оборачиваюсь и вижу, что за мной бежит Вадим. Что ему еще надо?

— Хочу, чтобы ты знала, что не было дня, когда я не думал о тебе, — говорит Вадим. — Я любил тебя… И сейчас чувства к тебе, они все еще есть.

— И как мне поможет эта информация?

— Мне кажется, эта судьба… Второй шанс. Мы не случайно здесь встретились. Дай мне возможность заслужить твое прощение. — Вадим привлекает меня к себе, а я так ошарашена его наглостью, что не могу сопротивляться. — Прошу тебя.

— Нет. Пусти меня, иначе я закричу, — глядя ему в глаза, говорю я.

— Не выйдет, — нагло заявляет Вадим; в тот же момент его губы оказываются на моих. Он целует меня так, как раньше — страстно, нагло, желая подчинить своему желанию. Тело мгновенно вспоминает те ощущения и пробуждается, дразня влечением. На секунду расслабляюсь, подчиняясь ностальгии. Но пелена дурмана быстро спадает, и я нахожу в себе мужество отстраниться.

— Я скучал по тебе, — шепчет Вадим.

— А я все еще мечтаю, чтобы ты умер, — хрипло отвечаю я.

— Мы должны еще увидеться.

— Нет. Вдруг за мной присматривают? — напоминаю я.

Вадим хмурится, его взгляд становится тревожным. Подъезжает такси, и я облегчением сажусь в машину. Хороший у меня отпуск, нечего сказать!

Придя домой, сразу поднимаюсь к себе. Мне не терпится принять душ, чтобы смыть с себя прикосновения Вадима и запах его парфюма. Платье тоже отправляется в стирку. Не хочу, чтобы хоть что-то напоминало мне о нашей встрече. Долго полощу рот, чтобы избавиться от этого минутного предательства себя, но мне не помогает. Переодевшись в домашнее платье, спускаюсь вниз и, достав из бара бутылку вина, до краев наполняю бокал.

— Ты еще и алкоголичка, — с презрением произносит Даша, лежащая на диване с журналом в руках.

— Как скажешь, — равнодушно отвечаю я. Медленно и с удовольствием осушаю бокал и наливаю себе еще. Нужно позвонить Кристине, я не смогла этого сделать по пути домой, уж больно меня трясло.

— И не стыдно тебе?

— Нет, — с легкостью отвечаю я и, прихватив с собой бутылку, поднимаюсь к себе. Даша что — то бурчит мне вслед, но я даже не пытаюсь разобрать ее слов. Пусть сама себя жалит. Мне сегодня негатива уже хватило.

До Кристины дозвониться не удалось, поэтому я пишу ей сообщение, что я в порядке. И это хорошо, потому что разговаривать мне совсем не хочется. Слезы сами катятся по щекам, и я даже не вытираю их. От них щиплет кожу, но это не перекрывает мою душевную боль.

Вадим ничего не спросил о нашем ребенке. Он забыл о нем? Это не он радовался, когда увидел черно-белый снимок с УЗИ, с изображением нашего малыша? Не он придумывал ему имя, строя по вечерам планы, как мы будет втроем путешествовать? Как такое возможно? У меня это не укладывается в голове.

Шмыгаю носом, размазывая слезы по лицу. В ушах снова звучит голос врача, который сообщает мне, что ребенка спасти не удалось. А ведь если бы дружки Вадима, которых он обокрал, не напали на меня, все было бы хорошо. Беременность протекала нормально, уже знала, что у нас будет мальчик. Через четыре месяца я должна была впервые взять его на руки, но не сложилось. Его смерть я пережила в одиночестве, и этого точно никогда не смогу простить Вадиму. Это он виновен в гибели нашего сына.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем щеки высыхают и я чувствую себя опустошенной. Несколько минут у меня в голове абсолютно пусто. Устало пялюсь в потолок, вслушиваясь в шум моря. Взглянув на часы, вспоминаю об Артеме. Мы увидимся с ним сегодня вечером? Ему все еще хочется узнать, что я отвечу? Или он вчера просто пошутил?

Даже от воспоминай о его поцелуях мне становится хорошо, тело наполняется легкостью и желанием. Что это? Просто физика, или я все-таки влюбилась? Не могу понять, мне нужно снова увидеть его. А что, если влюбилась, что тогда? Эта мысль заставляет меня волноваться, но это приятное волнение.

Когда бутылка полностью опустошена, засыпаю. Алкоголь всегда действует на меня успокаивающе, и сейчас это то, что нужно. Мне необходимо восстановить силы. Встреча с Вадимом измотала меня.

Мне снятся кошмары из прошлого, о которых я бы хотела навсегда забыть. Тяжелые моменты проносятся перед глазами, как отрывки из фильма ужасов. Хочется скорее проснуться, но я не могу открыть глаза, продолжая погружаться в то, что случилось со мной однажды.

Когда я, наконец, пробуждаюсь, за окном темно. Тянусь к мобильнику, тот показывает одиннадцать вечера. Хорошо поспала, что ночью теперь делать? Лениво поднимаюсь и разминаю затекшее от неудобной прозы тело. У меня болит голова, и я спускаюсь вниз, чтобы выпить таблетку. Там темно и тихо. Прислушиваюсь; похоже, что дома никого нет. Не могу вспомнить, что говорил брат о своем возращении. Будет он ночевать дома или нет? А Даша, наверное, сбежала на свидание со своим парнем.

Выпив таблетку, поднимаюсь на второй этаж и заглядываю в комнату к Артему. Пусто. Он забыл обо мне? Передумал? Обиделся, что мы не поговорили утром? Чувствую себя брошенной. Такой напор, и вдруг — тишина. Что могло произойти? Не найдя ответа, грущу и тут же злюсь на себя: ведь веду себя как школьница! Надо же понимать, что между нами ничего быть не может! Он, скорее всего, это уже понял!