– Меня совершенно не интересуют ее работа или визиты к врачу. – Джерри сделал нетерпеливый жест рукой. – Я хочу знать, встречается ли она с мужчинами. И, в частности, с одним, которого, я как-то видел с ней. Он среднего роста, умеренного телосложения, блондин.

– Никаких мужчин среднего роста, шеф. По существу, она вообще не видится ни с какими мужчинами. – Он захлопнул записную книжку и откинулся на спинку стула.

– Вы уверены, что правильно выполняете свои обязанности?

– Послушайте, вы просто теряете с этой леди время, причем теряете попусту. Я в таких делах уже давно поднаторел, и, если бы в воздухе чем-то запахло, я бы уже обратил на это внимание, уверяю вас. Но никакого хвоста за этой женщиной не тянется.

– Как она… выглядит?

– Нельзя сказать, что у нее цветущий вид, – ответил сыщик. – Кажется, она плохо питается. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, когда я несколько раз понаблюдал за ней в ресторане, куда она заходила с подругами. Я сидел за соседним столиком и видел, что и сколько она ест. Самые дешевые блюда и в самых малых количествах. В ее положении ей надо питаться лучше.

Джерри забарабанил по столу пальцами и уставился куда-то вдаль. Он глубоко ошибся, полагая, что скоро забудет всю эту историю с Аделин. Он думал, что через несколько недель после расставания с ней ему опять удастся с головой уйти в работу, возобновить контакты со старыми приятелями и приятельницами – и все войдет в нормальное русло. Но не тут-то было. Его душа уже не лежала к работе так, как раньше. Каждое утро, входя в офис, он вдалбливал себе в голову приказ не думать об Аделин, и каждый вечер, возвращаясь после работы домой, осознавал, что этот приказ невыполним.

– Кажется, она собирается уехать из Бостона, – задумчиво произнес Брюс, и пальцы Джерри тотчас прекратили отбивать барабанную дробь по столу. – Хочет переселиться к родителям. Я подслушал ее разговор с подругой в прошлую пятницу. По ее мнению, в Бостоне ей не прожить, тем более, когда родится ребенок. И я согласен с ней. Жизнь в городе сопряжена с определенными трудностями, плохой экологией, суетой… Чем быстрее ваша подруга уедет из Бостона, тем лучше.

Аделин уедет из Бостона! Когда? Завтра? На следующей неделе? В следующем месяце? А может быть, как раз в эти минуты она упаковывает вещи или уже уложила их в такси, а сама усаживается на переднее сиденье рядом с водителем? Куда же она поедет? Бог знает. Она намерена уехать подальше от него…

– Но когда это может произойти, Брюс?

– Не имею понятия. Мне не удалось выяснить это.

– Зачем же я оплачиваю ваши услуги, мистер Конрад? Затем, чтобы вы выясняли то, что не могу выяснить я сам!

– Послушайте. – Сыщик допил остатки пива и отказался от предложенного Джерри очередного бокала. – В этом деле я больше ничего не могу придумать. Мои дальнейшие услуги ничего не изменят. Поэтому я готов получить причитающийся мне гонорар за последнюю неделю, и на этом мы поставим точку. – Он встал и подождал, пока Джерри отсчитает ему деньги. – Мой вам совет – открыто обсудить с этой леди все ваши проблемы и прийти к какому-то определенному заключению. – Сунув во внутренний карман протянутые ему купюры, сыщик добавил: – Желаю удачи. Если мои услуги понадобятся снова – у вас есть моя визитная карточка.

Он вышел из кафе, а Джерри нахмурился и опять уселся на стул. Итак, она больше не встречается со Стивом, подумал он. Живет одна, без мужчин, и собирается покинуть Бостон. Возможно, навсегда. Пришло время для принятия каких-то определенных решений. Он потратил несколько недель на шпионскую слежку за ней, и что это ему дало? Ничего. Услуги сыщика не разрешили его проблему. Он по-прежнему не мог выбросить эту женщину из головы. Черт бы ее побрал! А что будет с ним, когда она уедет? Сможет ли он забыть ее, или она, как и прежде, будет терзать его рассудок и сердце? С глаз долой, из сердца вон. Но так ли все происходит в жизни, как гласит эта пословица? Он не видел ее уже несколько недель, но до сих пор в нем не исчезло желание хотя бы одним глазком взглянуть на нее, услышать ее голос, сказать ей что-то и заняться любовью с ней. Даже если она и изменила ему.

Да, она, как и прежде, была желанна для него, и ему надо обязательно поговорить с ней перед ее отъездом, решил он.

Джерри допил пиво, встал и вышел на улицу. Всякая гордыня и себялюбие улетучились из его сознания, как дым из трубы. Остановив такси, он сел, назвал водителю адрес, а когда машина тронулась, стал с нетерпением ждать встречи с Аделин.

Двадцать пять минут спустя он подъехал к ее дому, расплатился с таксистом и подошел к знакомой двери. Но на его стук никакой реакции не последовало. Очевидно, Аделин еще не вернулась с работы.

На противоположной стороне улицы, как раз напротив ее дома, располагался небольшой кафетерий, и Джерри решил подождать свою бывшую секретаршу за чашечкой кофе. Зайдя в кафетерий, он заказал кофе и сел за столик у окна, откуда мог наблюдать за подъездом дома Аделин. Наконец после третьей чашки кофе он заметил ее на подходе к дому с тремя увесистыми пакетами в руках. Положив на стол деньги за напиток, Джерри выскочил на улицу и подбежал к Аделин. Когда он возник перед ней, словно свалившись с неба, она остановилась как вкопанная.

– Тебе не следует таскать такие тяжести. Ведь ты же беременна, – сказал он и взял из ее рук пакеты.

– Что ты здесь делаешь?

– Эти пакеты весят не меньше тонны. Чем ты их загрузила, черт возьми?

– Овощами… Так что ты тут делаешь?

– Мне надо поговорить с тобой.

– Разве мы не наговорились в тот последний раз в офисе?

Аделин зашла в дом, и он последовал за ней. Перед дверью своей квартиры она повернулась к нему и произнесла:

– Послушай, Джерри, во время нашей последней беседы ты высказался на полную катушку, и я не хочу, чтобы ты начал раскручивать ее передо мной снова… А теперь, пожалуйста, уходи. Оставь меня в покое. Я живу своей жизнью и больше не хочу выслушивать твои крики.

– Я не собираюсь кричать на тебя. Я просто хочу спокойно поговорить с тобой.

– О чем? – Она повернула ключ в замке, и они вошли в «дыру», как он однажды назвал ее скромное жилище. – Что же ты хочешь сказать мне?

– Я… Знаешь, Аделин, мне ужасно… плохо.

Их взгляды скрестились, и несколько секунд они смотрели друг на друга, не мигая, не двигаясь с места, не шевелясь. Молчание прервала Аделин:

– И поделом тебе. Не сомневаюсь, что ты заслужил это.

Она усмехнулась, но это была улыбка сквозь слезы. Аделин была готова разрыдаться, потому что ей жилось тоже не сладко, хотя она и не хотела признаваться ему в этом…

– Ты похудела, – сказал он. – Тебе надо лучше питаться.

– С каких это пор тебя стало волновать мое здоровье? – Она почувствовала тяжесть в сердце, горечь и обиду одновременно и быстро прошла в кухню. Он последовал за ней. – Ведь я в твоих глазах просто авантюристка, действующая в сговоре со своим любовником.

– Я знаю, что после нашего возвращения с Маргариты в Бостон ты не встречалась с ним.

– Что?

– Ты прекрасно расслышала меня. – Джерри сел на маленький деревянный стул и облокотился на стол.

– А откуда тебе это стало известно?

– Я нанял сыщика, – спокойным голосом ответил он.

– Сыщика? Да как ты посмел!

– Мне надо было выяснить…

– Скажи, пожалуйста, что же тебе надо было выяснить? – Тон ее голоса стал холодным и колким, как арктический лед.

– Встречаешься ли ты с этим человеком. – Он неловко заерзал на стуле.

– Под этим человеком ты, конечно, подразумеваешь моего так называемого сообщника Стива? – спросила она. – Но какая для тебя разница, встречаюсь я с ним или не встречаюсь? Ведь ты все равно уже уличил нас в злодеянии, разоблачил наш коварный замысел.

– Ты можешь себе представить, чего мне стоило приехать к тебе? – Он заговорил теперь несдержанным, гневным тоном. – Ты использовала меня в своих целях и заслужила все те обвинения, которые я выплеснул тогда в твой адрес!

– Я знала, что ты приедешь сюда и снова заведешь со мной этот разговор о моих преступлениях. Знала, что рано или поздно ты вновь станешь обвинять меня во всех грехах.

– Ты носишь ребенка от другого мужчины! – бросил он ей в лицо. – Как же ты мне прикажешь чувствовать себя в такой ситуации? Неужели ты думаешь, что мне безразлично, чей это ребенок? И почему, ты думаешь, я нанял частного сыщика, который следил за тобой в течение нескольких недель? Потому что мне надо было знать, как ты живешь, что происходит в твоей жизни! Если бы я оставался в полном неведении об этом, я бы, наверное, сошел с ума.

Аделин попыталась осмыслить его слова. Что он хотел сказать ей? Почему ему было «ужасно плохо»? О чем были его тайные мысли? Но уж наверняка не о том, что он любит ее! В ответ на его слова она произнесла только одну фразу:

– Это твой ребенок, Джерри.

– Этого не может быть.

Несколько секунд она пристально вглядывалась в его черные глаза, потом спросила:

– Мы не предохранялись. Почему же я не могла забеременеть? Ответь мне.

Джерри заскрежетал зубами, порывисто вздохнул и сказал:

– Потому что я… не способен зачинать детей.

Аделин открыла было рот, чтобы что-то произнести, но слова, казалось, застряли у нее в горле, и она продолжала лишь не мигая смотреть на него. Спустя несколько мгновений с ее губ сорвался вопрос:

– Тебе сделали… вазэктомию?

– Вазэктомию? Мне? Ты имеешь в виду иссечение семявыносящего протока? – Джерри расхохотался. – Я бы не согласился на эту операцию никогда в жизни! Я всегда хотел иметь семью, детей.

Он никогда не думал, что выдаст кому-нибудь эту сугубо личную медицинскую тайну, которую столько лет держал при себе. И вот все-таки выдал, и тайна эта перестала быть его единоличным достоянием. Выдал, потому что не мог не выдать. Потому что обожал эту женщину и не хотел ничего от нее скрывать. Он знал также, что будет обожать и ребенка, которого она родит, пусть даже этот ребенок был зачат не от него. Но со временем любовь придет и к ней. Джерри верил, что Аделин полюбит его так же, как сейчас любил ее он.