― А как, ты, спесивый ханжа, собираешься отвечать любопытным? ― спросил Ивлин.

― Если вашей светлости угодно, ― или неугодно, ― ответил Кит, ― я не обязан им отвечать, потому что к тому времени, как новость распространится, я буду в Вене! Ну, не ругай меня! Прежде чем я совершу бегство, я собираюсь обнародовать мою апокрифическую историю для тех, кому она в основном предназначается. И если ты воображаешь, Ив, что… ― он замолчал и быстро оглянулся, потому что дверь открылась.

Это была Кресси, вошедшая в комнату для того, чтобы только пожелать им спокойной ночи и сказать, что ее бабушка хихикала, когда они расставались.

― Я сказала, что вы наделаете шуму в свете, и это ее взорвало; она заявила, что у нее нет ни малейшего сомнения в этом, и у нее сделался такой приступ удушья, что я испугалась, как бы он не свел ее в могилу! Кит, только один из Фэнкотов мог придумать такую историю! Боже мой ― нет, я не хочу снова начать смеяться! ― Она всплеснула руками. ― Когда я снова тебя увижу? ― спросила она, глядя ему в лицо.

― Завтра, любовь моя, ― ответил он, улыбаясь.

― А после того?

― Как только мне это удастся. Я должен кое-что обсудить с твоим отцом. Если отвратительную Албинию можно успокоить тем, что она теперь сможет обдумывать путешествие за границу. Но мы не должны связывать все наши надежды только с этим! Я уверен, что Стюарт снова даст мне отпуск в августе.

― Это не так уж долго! Мы сразу же уедем в Уэртинг. Хотя я думаю, что ты не сможешь, ― нет, конечно, нет!

Он покачал головой.

― У меня еще остались дела, любимая, я и так уж слишком задержался.

― Кресси, дорогая, прости меня, я убегаю! ― вмешалась леди Денвилл. ― Я внезапно вспомнила кое-что очень важное, что должна сказать Ивлину, пока он не ушел назад к Пинни.

Ивлин, тут же правильно поняв это как предлог для того, чтобы удалиться, поспешил оставить Кита наедине с его будущей невестой. Сэр Бонами был немного недогадлив, и ему понадобилось некоторое время, чтобы понять, что ее светлость пытается передать ему некое безмолвное сообщение. После этого у, него наступило мгновенное просветление.

― О! ― сказал он, вставая, ― да, да, моя красавица! Без сомнения! Спокойной ночи, дорогая мисс Стейвли! Это был утомительный день, знаете, чертовски тяжелый!

― Да, в самом деле! ― сказал Кит. ― Ив, подожди меня!

― Конечно» Кестер! Что для меня какой-то час? Не бойся меня разбудить, если я засну! ― ответил его брат, удаляясь вслед за сэром Бонами и закрывая за собой дверь.

Однако всего через несколько минут Кит присоединился к нему.

― Дьявольщина! ― сказал он. ― Ив, я ломал голову, как ускорить твое дело, но ничего не придумал! Единственный способ добиться чего-нибудь в этом направлении, это мне жениться на Кресси до того, как дядя узнает о существовании мисс Эскхем.

― Я должен был ожидать от тебя удара в спину! ― мрачно сказал Ивлин. ― Сначала ты узурпировал мое имя, затем ты похитил мою невесту. Кестер, вспомни про мое плечо, вспомни, я глава семьи, ты, чудовище!

― Ты будешь серьезным? ― гневно спросил Кит.

― Клянусь, что буду, если только ты перестанешь говорить глупости! Господи, ты негодяй, я еще ничего не сделал в интересах Пейшенс!

― Я это знаю, но и тебя я тоже знаю, брат!

Однако здесь ничем не поможешь, и если ты теперь присоединишься к маме в Брайтоне, ты будешь не слишком далеко и сможешь навещать Эскхемов, не правда ли?

― Нет, Кестер, не смогу. Ладно, выбрось это из головы, давай займемся твоими делами! У меня есть подозрение, что ты должен был быть в Вене уже несколько дней тому назад. Да?

― Да, ― согласился Кит. ― Я не думаю, однако, что Стюарт сильно огорчится, так что не волнуйся! Я воспользовался тем, что умер мой крестный, и попросил отпуск, и более основательного предлога трудно придумать. Он буквально приказал мне продлить отпуск до тех пор, пока я не улажу все мои дела. А так как у меня не было ни малейшего представления, где ты и когда появишься, я на всякий случай написал ему перед отъездом из Лондона, что нашел мои дела в полном беспорядке. Но это неважно! Когда Кресси вошла в комнату, я собирался тебе сказать, что, как только утрясу все со Стейвли, я сразу изложу дяде мою волнующую историю. И все будет в порядке!

― В порядке!.. Ты все испортишь!

― Ничего подобного! ― сказал Кит весело. ― Если ты не можешь иметь с ним дела, то уже думаешь, что и никто не может! Но ты ошибаешься! Предоставь его мне, но, ради Бога, не забудь свою роль в нашей истории! Может быть, лучше было бы, если бы я записал ее для тебя?

― Может быть, и лучше, ― согласился Ивлин. ― Послушай! Это шаги не Фимбера!

Когда в дверь постучали, он встал и приготовился спрятаться за пологом кровати.

Кит подошел к двери и открыл ее сэру Бонами, уже надевшему ночной колпак, его освобожденное тело было закутано в роскошный халат.

― О, это вы, сэр? ― сказал Кит. ― Входите! Что-нибудь стряслось?

― Нет, нет, я не сказал бы, что что-то стряслось! ― ответил сэр Бонами. ― Дело в том, ― он замолчал, когда его взгляд упал на Ивлина. ― Я думал, что ты один! ― сказал он Киту. ― Ну ладно, это не имеет значения! Это неважно!

Ивлин, под впечатлением чудовищных форм сэра Бонами в «дезабилье», слабо произнес:

― Не обращайте на меня внимания, сэр, или, может, мне лучше уйти?

― Нет, нет! У меня нет никаких секретов! Вы, наверное, решите, что это ерунда. Ну, может и так. Просто такая мелочь, которая лезет в голову по ночам. Да нет, это же ерунда! Черт возьми, именно из-за этого я мучился бессонницей прошлую ночь! Никогда не испытывал подобного! Я должен поговорить с тобой. Кит, до того, как ты уедешь в Вену. Ну, ты был очень вежлив и любезен и имеешь значительное влияние на свою мать, так что если ты сейчас скажешь ей пару слов, я буду чертовски тебе обязан! Видишь ли, я бы не сказал, что меня не привлекает мысль жениться на ней, мне эта мысль нравится. Но ведь она настаивает на том, чтобы я питался содовой водой и печеньем!

― А она настаивает на этом? ― спросил Ивлин.

― Конечно, нет! ― возразил Кит.

― Именно, так, ― сказал сэр Бонами. ― Ты разве не помнишь, как она сказала, что я должен питаться печеньем и содовой водой!

― Не могу сказать, что помню, сэр, но если она так сказала, то она просто пошутила, уверяю вас!

― Ах, никогда не известно, что женщина может вбить себе в голову! Кроме того, они упрямы и всегда поступают по-своему! Спроси Ивлина, если ты не веришь мне! Я думаю, сам-то ты не слишком разбираешься в женщинах.

― Не очень, сэр! ― признался Кит. ― Однако я вам верю и обязательно поговорю с мамой!

Весьма тронутый, сэр Бонами тепло пожал ему руку и поблагодарил с сердечной искренностью, сказав, что после того ночного кошмара думает о постели с содроганием. Затем он двинулся из комнаты ― как раз в тот момент, когда леди Денвилл, похожая на наяду в своем пеньюаре из нескольких слоев прозрачной зеленой ткани, появилась из своей спальни. Он инстинктивно сжался, она отпрянула, воскликнув:

― Господи помилуй. Бонами! Преодолевая замешательство, он сказал, храбрясь:

― Я без корсета, потому что вам они не нравятся, вы мне сами это сказали!

Придя в себя, она подбежала к нему и положила свою тонкую руку на его плечо:

― Дорогой друг, вы, наверное ошибаетесь! Как я могла сказать такое?

― Нет, я не ошибся, ― подтвердил сэр Бонами, пристально глядя на нее. ― Вы убедили меня отказаться от тугой шнуровки!

― Я, должно быть, сошла с ума! ― сказала ее светлость.

― И еще, ― продолжал сэр Бонами, ― вы сказали, что я скриплю!

― Ну, это я припоминаю! Но не обращайте внимания, мой дорогой! Я уже к этому привыкла! Никогда не отказывайтесь от своего камберлендского корсета, прошу вас!

― Знаете, моя дорогая, ― сказал сэр Бонами, и озабоченное выражение сошло с его лица, ― вы сняли камень с моей души! Проклятье! Я счастливейший из людей! Благослови вас Господь, моя любимая!

Леди Денвилл, спокойно освободившись из его объятий, выпроводила сэра Бонами в его спальню и, вернувшись к сыновьям, сказала:

― Бедный Бонами! Я очень расстроена! Ведь я только сейчас осознала, насколько он нуждается в моей заботе!

― Я не думаю, что он это понимает, мама, ― сказал Кит.

― Еще не понимает, но я обещаю, что поймет! Конечно, это будет для него ужасным ударом, но он уже становится бодрее! Негодники! Вы не должны над ним смеяться!

― Только позволь мне сказать ему, что ты не будешь его кормить одним печеньем и содовой водой ― воскликнул Кит.

При этих словах она не могла удержаться от приступа заразительного смеха.

― О бедный ягненочек! Как будто я могу быть столь бесчеловечной! Я должна была бы понимать, что это его убьет! Скажи ему, что я не буду вмешиваться в его меню! То есть, я, конечно, буду, но он никогда об этом не узнает, поэтому без всяких угрызений совести можешь ему это сказать, мой милый!

Больше всех смеялся Ивлин, но внезапно он оборвал смех и сказал решительно.

― Не делай этого мама, не делай! Ты не должна это делать!

Она ответила ему совсем серьезно ― Я раньше думала точно так же, но теперь приняла решение, и я это сделаю! И знаешь, мой милый, чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что я определенно буду очень довольна, если выйду замуж за Бонами! Я и пришла к вам для того, чтобы сказать это, потому что знаю, что вам это не нравится, а у меня не было случая перекинуться с кем-нибудь из вас и парой слов с тех пор, как все это случилось! Мне внезапно стало ясно, что я в конце концов не буду вдовой! Вы не можете себе представить, какое это для меня облегчение! ― Она пригнула к себе голову Ивлина и поцеловала его. ― А теперь, мой дорогой, скажи Фимберу, чтобы он отвел тебя к Пинни, и ни о чем не беспокойся, потому что теперь уже не о чем беспокоиться! Кит пришел к тебе на помощь, как он всегда… как он всегда… ― ее голос задрожал, и она быстро повернулась, чтобы сжать в объятиях своего младшего сына. ― О мой дорогой! Спасибо тебе! Я больше не скажу ни слова, потому что заплачу, а когда я плачу, я выгляжу отвратительно! Спокойной ночи, мои драгоценные!