― Они все знают, кто он такой, ― сказала она с сарказмом, ― а если он не знает, кто мы такие, тем лучше для него! Если бы я могла предположить, что ты намерен пригласить всю семью, со всеми чадами и домочадцами, я бы не пришла сюда сегодня, да и он, я полагаю, тоже. Только болваны не понимают, что это лишь сделает маму злющей как собака! Она жестом отстранила его и обратилась к Киту:

― Не стоит бояться! Я не знаю, какая блажь пришла в голову моему братцу, но, скорее всего, вы никогда больше не встретите этих старых зубоскалов? Как здоровье вашей матушки?

― Очень хорошо, мадам, и она желала передать вам привет.

― Очень мило с ее стороны и с вашей! ― ответила она. ― Наше знакомство всегда было лишь шапочным. Итак, вы собираетесь жениться на моей племяннице! Я желаю вам счастья: если нет, это будет не ее вина.

― Мы будем счастливы, мадам, поскольку я убежден, что и моей вины не будет.

― У вас всегда наготове изящный ответ, ― сказала она, намекнув на его ответы вдовствующей особе. ― Я вижу, молодой Лактон что-то хочет сказать вам. Бог знает, что он здесь делает, он ведь очень отдаленный родственник! Тем не менее, я полагаю, что вам приятно увидеть знакомое лицо!

Она раскланялась, а он повернулся и увидел перед собой франтоватого молодого человека, который топтался совсем рядом и приветствовал его широкой улыбкой. Он оттащил его в сторону, говоря:

― Я предупреждал тебя, Ден! Чертовщина, не правда ли? Почти уехал сегодня утром в Брайтон! Не могу понять, почему все же не уехал!

― Не хватило мужества!

― Нет, нет, не то! Старуха ничуть не интересуется мной. На самом деле я хотел поговорить с тобой. Ты не забыл, о чем я тебе начал говорить?

― Нет, но, по правде говоря, я был слишком занят, чтобы думать об этом.

― Что ты за человек! ― сказал мистер Лактон. ― Не хочу тебя торопить, но ты сказал, что дашь ответ через день!

― О Боже, неужели? ― сказал Кит, первый раз в жизни с благодарностью думая о широко известной забывчивости своего брата-близнеца. ― Меня внезапно вызвали из города, и это вылетело у меня из памяти.

― Ах, я так и думал, и поэтому ничего не предпринял в этом направлении. Не хочу тебя торопить, Ден, но мне надо, чтобы ты принял то или иное решение!

― Да, конечно, но ведь не сию же минуту! ― возразил Кит. ― Не здесь и не сейчас.

― О, конечно! ― недовольно сказал мистер Лактон. ― Тогда я загляну к тебе завтра. Хотя должен сказать…

Звук обеденного гонга прервал его дальнейшие рассуждения, и в этот момент вошла леди Стейвли и завладела Китом.

За обеденным столом Кит оказался между хозяйкой дома и мисс Крессидой Стейвли. Он с облегчением отметил, что почтенная вдова сидит на другом конце стола, и был бы очень рад, если бы такое же расстояние отделяло его и от Крессиды.

Первые десять минут его внимание было полностью занято леди Стейвли, которая развлекала его потоком оживленной болтовни. Это не представляло для него опасности, поскольку она не давала ему вставить слово, задавая самые банальные вопросы, на которые любой смог бы ответить. К счастью, она больше заботилась о том, чтобы произвести эффект, чем вызвать на разговор своих гостей, и он нашел ее пустой, ее непрерывное хихиканье раздражало: он ничуть не пожалел, когда она отвернулась от него, чтобы завести разговор с мистером Чарлзом Стейвли.

Рано или поздно придется заговорить с Крессидой, и он подумал, что лучше начать за столом: это поможет избежать разговора наедине. Он посмотрел на нее. Слушая, что говорил ей сосед с другой стороны, она слегка отвернула голову от Кита. Ему бросилось в глаза, что, в отличие от своей мачехи, она полна уверенности в себе. Леди Стейвли «переигрывала» в роли светской хозяйки; она слишком долго находилась в положении дочери, которая не может поймать себе мужа, чтобы новая роль ей удалась сразу. Нетрудно было понять, почему она завидует Крессиде, которая так уравновешенна, так привыкла управлять хозяйством своего отца и обращаться с гостями. Она казалась поглощенной разговором со своим соседом, но, должно быть, заметила, что леди Стейвли перенесла внимание на своего деверя, поэтому ловко закруглила свой разговор и повернулась к Киту с легкой улыбкой:

― Очень жаль, что этот званый вечер такой скучный: должно быть, вы смертельно скучаете!

― Вовсе нет, ― ответил он.

Она насмешливо взглянула на него:

― Великое удовольствие, в самом деле?

― Ну, я не стал бы говорить об этом именно в этих выражениях, ― согласился он, ― но, знаете ли, по-настоящему скучные вечера ― это официальные сборища, когда приходится говорить любезности даже тем, с кем вообще не хотел бы разговаривать.

Она была удивлена.

― Но я думала, что вы никогда не ходите на такие приемы!

― Не хожу, когда могу избежать этого, ― сказал он, исправляя свою оплошность.

― Что обычно вам удается! А когда вы не можете избежать, ― задумчиво добавила она, ― вы стараетесь меньше скучать, приходя поздно и уходя рано, не правда ли?

― Грубая клевета! Она засмеялась:

― Не думаете ли вы, что если я не очень привыкла посещать такие сборища, то я и не знаю вашей репутации? Вы горе для всех хозяек!

― Вы наслушались сплетен.

Она улыбнулась, но покачала головой.

― Во всяком случае, вы сможете рано уйти сегодня. Моя бабушка не засиживается допоздна.

Но все же я опасаюсь, что она захочет продолжить разговор с вами. Сможете ли вы это выдержать?

― С легкостью! Я считаю, что ей меня оговорили. Я был склонен ожидать, что она язвительная, но не думаю, что она Медуза Горгона, превращающая всех в камень.

― Но я вам этого не говорила! ― сказала она поспешно. ― Я никогда такого не говорила о бабушке!

Мистер Фэнкот, чья отвага была подкреплена замечательной едой и винами, спокойно ответил:

― О да, но исходя из ваших слов, можно было прийти к такому выводу! Не так ли? Вместо ответа она воскликнула:

― Что вы за странное создание, милорд! Можете ли вы отрицать, что насчет этого вечера у вас были самые дурные предчувствия? Вы сказали мне, что одна мысль о том, чтобы пройти сквозь строй моей семьи, приводит вас в дрожь!

― Это оттого, что меня ввели в заблуждение, ― сказал Кит твердо.

Она посмотрела на него с улыбкой, но удивленно подняла брови.

― Но вы ведь не дрожали до того как решили, что вас ввели в заблуждение. Я полагала, что бабушка приведет вас в замешательство, но этого не произошло.

― Честно говоря, она добилась этого, но я подумал, что было бы ужасно, если бы я выдал свою растерянность.

― Да, совершенно верно, она ни в грош не ставит людей, которых может запугать. Вы дали ей отпор, и очень возможно, этим ей понравились.

― А вас она может запугать? ― спросил он. 

― О нет! То есть, я бы тоже дала отпор, но случая не представилось: она всегда очень добра ко мне. ― Несколько секунд она молчала, а когда снова заговорила, ее тон стал более официальным; казалось, что она тщательно подбирает слова. ― Лорд Денвилл, когда вы оказали мне честь, попросив меня выйти за вас замуж, мы обсуждали это очень откровенно. Но, как я полагаю, вы помните, что нас прервали, и с тех пор не было случая закончить нашу беседу. ― Она подняла на него глаза. ― Мне бы хотелось сделать это до того, как я приму окончательное решение.

Он смотрел на нее сквозь бокал с вином, но при этих словах поставил его и вопреки своей воле произнес:

― Я думал, что вы уже приняли решение! Как же так?

Она ответила извиняющимся тоном:

― Боюсь, что дала вам повод так думать. И действительно, в тот момент я так полагала. Я не могу вам это сейчас объяснить. Я надеялась, что снова увижу вас перед этим вечером, но вы уехали за город, а Албиния ― леди Стейвли ― разослала приглашения, не предупредив меня.

Он бросил быстрый взгляд на хозяйку, чтобы убедиться, что ее внимание по-прежнему обращено на ее деверя, а затем спросил напрямик:

― Вы хотите отказать, мисс Стейвли?

Нахмурившись, она задумалась:

― Вы будете считать меня совершеннейшей дурой, Денвилл, но, по правде сказать, я не знаю! Если бы Албиния не вошла в комнату, когда…

― Так неудачно! ― согласился он.

― Да, и так глупо! Если бы только она это знала, бедненькая! Конечно, была какая-то неловкость в нашем разговоре, но мы уже начинали друг друга понимать, или мне так казалось. Еще тогда я почувствовала, что очень многое осталось недосказанным. Я думаю, вы тоже это почувствовали. Когда вошла Албиния, вы как раз сказали, что должны оговорить одно особое условие, но не успели сказать мне, что это за условие.

― Бог мой, неужели я позволил себе такую бестактность? ― спросил он, пораженный.

― Нет, нет, вы не были бестактны! Вспомните, я заклинала вас быть со мной попроще!

― Похоже, я использовал в полной мере предоставленную мне свободу, если и в самом деле заговорил об условиях.

― Я думаю, вы употребили именно это слово, но, может быть, я все-таки ошиблась. Но…

― Я полагаю, что вы действительно ошиблись, потому что у меня нет ни малейшего воспоминания об этом!

― Но вы не могли забыть, что вы сказали! ― возразила она удивленно. Он засмеялся.

― Но я забыл, и это доказывает, что то был какой-нибудь пустяк. Если бы только нас так не вовремя не прервали!

― Вот именно! Мы оба почувствовали, что это поставило нас в неловкое положение. Не могли бы вы заехать ко мне завтра после одиннадцати утра? Мы можем не опасаться того, что нам помешают, поскольку Албиния собирается сразу после завтрака ехать по магазинам со своей матерью, а бабушка никогда не выходит из своей комнаты раньше полудня.

Ей показалось, что он колеблется, и она добавила, слегка покраснев:

― Наверное, я не должна была об этом упоминать, но мое положение несколько сложно. Надеюсь, не будет неуместным, если я в моем возрасте и в моем положении приму вас наедине?