Так и не найдя ответа, она расправила плечи, подошла к перилам и остановилась рядом с Роджером. Несколько долгих, напряженных минут они стояли молча, глядя на воду. Казалось, само молчание между ними наэлектризовано. Остальные танцующие вернулись в салон, и на некоторое время стало совсем тихо, если не считать глухого шлепанья лопастей пароходного колеса о воду где-то внизу. Вцепившись в перекладину перил, Роджер покачал головой и, ни к кому не обращаясь, спросил:

– И зачем я только это сделал?

– Не понимаю...

Он повернулся к Валери, на его губах появилась виноватая улыбка.

– Прошу прощения, Валери, я не собирался делать ничего подобного. Наверное, всему виной шампанское.

Валери напряженно выпрямилась.

– Шампанское, говорите? Значит, я, надо полагать, здесь ни при чем?

Роджер иронично хмыкнул, но не ответил. Молчание затягивалось. Наконец он вздохнул и сказал:

– Ох, Валери, кажется, у нас проблема.

– Вот как?

Услышать, что Роджер считает их поцелуй ошибкой, было не очень-то приятно.

– Валери, давайте смотреть правде в глаза. Вы были правы, дело не только в шампанском. Нас влечет друг к другу, я это чувствую, вы тоже. Или вы будете это отрицать?

– Нет, – тихо сказала Валери.

– Я боюсь, что наши чувства могут помешать работе.

Валери быстро посмотрела ему в глаза:

– Вы отказываетесь от своего предложения?

– Нет, я просто опасаюсь, что это влечение серьезно осложнит дело.

– Не осложнит, если мы оба будем вести себя как профессионалы, – твердо возразила Валери. – Нам просто нужно ставить работу на первое место и не смешивать одно с другим.

Роджер с сомнением покачал головой:

– Думаете, у нас получится?

– А почему нет?

Он прерывисто вздохнул:

– Потому... я боюсь, что следующие шесть недель нам придется провести, борясь... – он сделал паузу и окинул Валери многозначительным взглядом, – с очень мощным магнетизмом.

От его слов, а еще больше от взгляда у Валери снова закружилась голова, но она взяла себя в руки.

– Роджер, я уже говорила, что смогу с этим справиться, если вы мне поможете.

– Несколько минут назад, когда я вас обнимал, мне так не показалось.

Валери охватили досада.

– Тогда что вы имеете в виду, не понимаю?

Роджер посмотрел на воду и нахмурился.

– Я имею в виду... – Он смолк, недоговорив, и вдруг издал стон, полный неудовлетворенности. – Именно сейчас мне совсем ни к чему, чтобы вы проделывали надо мной свои опыты!

Теперь Валери почувствовала, что задета ее гордость.

– А это как прикажете понимать?

Он бросил на нее угрюмый взгляд:

– По-моему, и так ясно.

– Значит, я тупая, потому что не понимаю. Будьте любезны, объясните.

Роджер снова окинул взглядом ее всю, с головы до ног, смысл этого взгляда был очевиден.

– Прическа, это платье... Вы все рассчитали.

Валери вскипела:

– Минуточку, Роджер Бенедикт. Вас послушать, так я все подстроила. Но кто заигрывал со мной утром по телефону? Кто пригласил меня на пароход? Кто напоил шампанским, а потом пригласил танцевать на палубе в лунном свете?

– Ладно-ладно, не кипятитесь, я тоже к этому причастен. – Роджер тяжело вздохнул. – Послушайте, Валери, я всего лишь пытался вас предостеречь, что то, чего я от вас хочу... это все не так прекрасно, как могло показаться.

– Опять не понимаю, объяснитесь. – Валери повысила голос.

– Я пытаюсь сказать, что у наших отношений нет будущего.

Валери так удивилась и возмутилась, что на несколько мгновений потеряла дар речи.

– Позвольте спросить, мистер Бенедикт, когда это я говорила, что рассчитываю на какое-то будущее с вами?

Роджер ответил не сразу, было видно, что он старается взять себя в руки.

– Валери, – с расстановкой произнес он, – вы молоды и в какой-то степени еще наивны. Я знаю, о чем мечтают женщины в вашем возрасте – домик в пригороде с белой изгородью, семейная машина с кучей детишек на заднем сиденье и все такое. Я же достиг в жизни той стадии, когда смотришь на мир более реалистично. Я не смогу воплотить ваши мечты в жизнь.

– Вот и отлично, – отрезала Валери. – Хотите – верьте, хотите – нет, но мне от вас ничего не нужно. Так что весь этот разговор ни к чему.

Несколько мгновений оба молчали, глядя друг на друга в полумраке. Затем Роджер подошел и взял Валери за подбородок. Валери была на него зла, но его пристальный взгляд словно загипнотизировал ее. Роджер прошептал:

– Дорогая, я пытаюсь вас предостеречь, чтобы вы были предельно осторожны. Способность мужчины противостоять искушению не безгранична. Я согласился взять вас на работу, но как бы не получилось, что я возьму вас не только в этом смысле.

Теперь у Валери горели не только щеки, пальцы Роджера, казалось, жгли ей кожу. Она стряхнула его руку.

– Вы... это просто... из всех надменных, высокомерных типов вы самый... С какой стати вы решили, что я брошусь вам на шею?

– Ну, я этого не...

Не дав ему высказаться, Валери продолжала с ядовитым сарказмом:

– Может, этот поцелуй был задуман как страховка на случай моего отказа от работы? Уж не вообразили ли вы, что частью нашей сделки будут мои услуги в постели?

– Конечно, я об этом не думал! – пробурчал Роджер.

– Вот и отлично, потому что с данным пунктом я никогда не соглашусь. Я рада, что мы сразу же расставили все точки над i. – Валери вздернула подбородок и с вызовом посмотрела ему в глаза. – Мистер Бенедикт, когда мы выезжаем к месту съемок?

– Вы по-прежнему согласны со мной ехать?

– Я ни за что на свете не упущу такую возможность, – процедила Валери сквозь зубы.

Роджер вздохнул:

– Что ж, очень хорошо. Мы выезжаем во вторник.

Пароход замедлил ход и стал описывать полукруг, чтобы взять курс в обратном направлении, на Натчез, а Валери и Роджер все так же сверлили друг друга взглядами в напряженном молчании. Наконец Роджер провел рукой по волосам.

– Валери, я должен извиниться. Я вел себя грубо, но только потому, что хотел быть с вами честным. Между нами постоянно проскакивают искры, и очень горячие, и я бы не хотел, чтобы ситуация вышла из-под контроля.

Это провокационное утверждение одновременно и взволновало Валери, и возмутило типично мужской самонадеянностью.

– Мистер Бенедикт, – начала она дрожащим от напряжения голосом, – ваши опасения напрасны. Рискуя задеть ваше мужское самолюбие, должна сказать, что я смогу устоять перед вашим обаянием, хотя вы, по-видимому, считаете себя совершенно неотразимым. Видите ли, по моему глубокому убеждению, для связи между мужчиной и женщиной одних «искр», какими бы они ни были яркими, недостаточно. – Выдержав паузу, она многозначительно добавила: – Боюсь, вы сильно переоцениваете свои возможности.

Роджер собрался возразить, но Валери круто развернулась и направилась обратно в салон. Ему ничего не оставалось, как последовать за ней.

По возвращении домой, вспоминая разговор с Роджером на палубе «Принцессы Дельты», Валери все еще кипела от возмущения. Поцелуй Роджера так сильно на нее подействовал, ее так непреодолимо потянуло к нему, а он... он свел все к примитивной похоти. А с ней обращался как с несмышленой девчонкой! «Какова наглость! – с возмущением думала Валери. – Вообразить, что я рассчитываю на какое-то будущее с ним!» Раньше Валери надеялась, что Роджер не такой, как остальные мужчины, но сегодняшний вечер показал, что он ничем от них не отличается, типичный самец на охоте. «Что ж, – думала девушка, – придется ему уяснить, что не на такую напал!» Она не собиралась становиться очередной зарубкой на ремне неотразимого Роджера Бенедикта. Если он вообразил, что везет ее в любовное гнездышко в чаще леса, то он сильно заблуждается. Как бы то ни было, теперь у нее есть работа, и она собирается вести себя, как подобает профессионалу.

Валери била нервная дрожь, поэтому она постаралась лечь в постель. Она была в растерянности. Поцелуй Роджера Бенедикта подействовал на нее гораздо сильнее, чем она готова была признать, он перевернул всю ее душу, и хотя Валери страшно разозлилась, когда он назвал ее «дорогая», она чуть не растеклась у его ног сладкой лужицей. У нее не укладывалось в голове, как можно одновременно и злиться на мужчину, и так сильно его желать.

Тем временем Роджер в своем гостиничном номере пребывал в таком же пессимистическом настроении. Он корил себя за то, что обидел Валери, и задавался вопросом, не были ли его поступки проявлением кризиса среднего возраста, подсознательного стремления вернуть молодость?

Валери права, дело было не только в шампанском, Роджер действительно флиртовал с ней весь вечер. Да что там весь вечер, он флиртовал с ней с первой же секунды, как только увидел. Его восхищали в Валери не только ее красота, но и свежесть, импульсивность, естественность. А увидев ее сегодня вечером, Роджер сразу понял, что играет с огнем и рискует серьезно обжечься. Все его добрые намерения, а заодно и выдержка моментально улетучились. И когда это случилось, он привлек ее к себе и стал целовать. Вкус ее теплых губ оказался таким же восхитительным и возбуждающим, как и все в ней. В конце концов Роджер все-таки взял себя в руки, но Валери только потому не лежала сейчас в его постели, что эта самая постель была единственным, что он мог ей предложить. Роджеру было просто не на чем строить серьезные отношения с женщиной, а Валери слишком молода и прекрасна, чтобы воспользоваться ее неопытностью.

Роджер застонал и в сердцах ударил кулаком по подушке. Ну почему судьба так несправедлива? Вот она, женщина, к которой он испытывает подлинное влечение, но она ему не подходит. Валери слишком молода для него, более того, во многих отношениях она – существо из другого мира. Когда на пароходе Роджер высказал ей все без обиняков, она была не в восторге. Да он и самому себе был противен в ту минуту, когда нарочно принижал себя в ее глазах. И все же Роджер об этом не жалел. Как порядочный человек, он был обязан честно предупредить Валери. Он – взрослый человек, в его жизни установился определенный порядок, и если он когда-либо позволит себе романтические отношения, то его партнершей будет женщина зрелая, которая ждет от жизни того же, что и он сам. Роджер был твердо уверен, что не годится в партнеры для свежей, полной жизни двадцатипятилетней девушки с горящими глазами. За такой ему и не угнаться. Ему совершенно ни к чему, чтобы юная красотка завладела его помыслами. Но несмотря ни на что, он не мог прогнать образ Валери. Даже ложась в постель, Роджер поймал себя на том, что мурлычет под нос: «Я все время думаю о тебе».