– Я пока туда не собираюсь.

– Туда никто не собирается, туда всех собирают без предварительной договоренности.

– Света, у меня несколько другие планы.

– Я не про планы, а про необходимость маникюра в военно-полевых условиях. Незамужняя девушка всегда должна быть готова к худшему!

– В смысле, к предложению? – не поняла Лена.

– Нет, к личному досмотру! Давай дальше!

– А на чем я остановилась?

– На грязных, обкусанных ногтях, – простонала Светка. – Давай ближе к делу!

– Не ври, я такого не говорила. В общем, он сказал, что хочет примерить мне кольцо невесты. Я думала, что обручальное, обычное, а оказывается, он имел в виду, как на Западе, колечко с брюликом для обручения. Потом мы поехали…

– Сколько карат?

– Какая разница? – вспылила Лена. – Я не знаю.

– Бирка сохранилась?

– Нет, ты думаешь, я хожу с биркой на пальце?

– Я про тебя еще и не такое думаю, – утешила ее Светка. – Дело не в ценности кольца, а в щедрости дарителя. Я тебе об этом уже говорила!

– Оставь свою коммерческую философию при себе. Приедешь, покажу колечко, сможешь оценить его своим многоопытным взглядом.

– Оценю, не сомневайся! Так, когда свадьба и кто свидетели? Это я намекаю, если кто-то не понял.

– Все всё поняли. Ты свидетель, только день свадьбы еще не определен, мы же заявление не подали.

– Ну здрасьте! Как же так? Он так сорвется.

– Света, хватит позиционировать моего будущего мужа как жирного леща.

– Конечно. Его уже давно пора зажарить.

– Карякина. Жарь своих. Кстати, как у тебя с твоим Антоном?

– Никак. Моего Антона теперь зовут Алик. Антоша сначала ездил в командировки от жены ко мне, а потом от меня к какой-то малолетней вешалке.

Слово «командировка» неприятно резануло Лену: Олег тоже иногда уезжал в командировки, и Светкина трактовка этого термина ее не очень устраивала. Она снова любила, была любима, и заниматься раскопками, чтобы обнаружить какой-нибудь несимпатичный скелет, Лена не хотела.

– А кто такой Алик? – перевела она разговор на менее опасную стезю.

– О, это такой мужчина!

– Понятно.

– Что за тон, Кораблева? Что там тебе понятно? Он холост, богат и влюблен.

– Надеюсь, в тебя?

– А то в кого же, – Карякина самодовольно хмыкнула. – Кстати, я его не ловила, сам попался.

– Вот так и бывает: шел человек, шел и навернулся в яму.

– Яма – это я? – возмутилась Света. – Ты поосторожнее в выражениях-то!

– Потому что давно пора перестать чувствовать себя охотницей, – решила поучить ее Лена, теперь считавшая себя умной и опытной.

– Ага, и, наконец, ощутить себя жертвой! – закончила ее глубокую мысль Света. – Или мы их, или они нас! Запомни: мы с ними обречены быть по разные стороны баррикад!

– Света, я, чур, в твоей революции не участвую. Я… это… наблюдатель.

– В нашем деле наблюдателей нет. Ты или с одной стороны, или с другой, в худшем случае ты посередине.

– Я посередине…

– Посередине, это значит – на баррикадах. Как раз там ты простреливаешься со всех сторон, так что лучше уж спускайся ко мне.

– Нельзя всю жизнь воевать за счастье. Надо просто жить. Если ты будешь гулять по дому, бряцая пулеметом, твой Алик тоже сбежит.

– Не сбежит, – хохотнула Светка. – Я не хожу с пулеметом, а лежу с ним у дверей. Мимо меня ни одна мышь не прошмыгнет, тем более такой крупный мужик!

– Тьфу! – Лена поняла, что спорить бесполезно. – Воюй. Если падешь на поле боя, цветы я тебе обеспечу.


Начальница, бесившаяся по поводу упущенного завхоза, который переметнулся к незамужней бухгалтерше, регулярно срывала свою злость на Лене. Но перекошенная красная физиономия Татьяны Филипповны вызывала у Кораблевой только жалость.

– Не сметь вести личные разговоры в рабочее время, – взвизгивала начальница, едва только поняв, что Лена разговаривает с женихом.

Лена безразлично отворачивалась и продолжала ворковать с любимым под гневное кудахтанье климактерической тетки.

– Может, тебе здесь работать надоело? – исходила змеиным ядом Татьяна Филипповна.

– Конечно, надоело, – не выдержала однажды Лена. – Выйду замуж, уволюсь и сяду дома.

К такому повороту оппозиция была не готова. Взять переводчика, по крайней мере полноценного, на Ленину зарплату не получится. Это Татьяна Филипповна осознавала вполне твердо. Но и уступать наглой девке желания не было. В тихом бешенстве она шаркала туфлями под столом и периодически выстреливала гадостями в сторону жизнерадостной сотрудницы.

В один из моментов затишья Лене позвонила мама и сказала, что ее искала некая Марина Брусникина из бизнес-центра, в котором Лена когда-то подрабатывала в качестве переводчицы.

Марину Лена помнила. Это была миловидная толстушка, очень приветливая и доброжелательная. Брусникина ассоциировалась у Лены со стабильностью и кругленькой суммой, полученной за работу с итальянцами. Подработать еще раз она бы не отказалась, тем более что предстоящая свадьба подразумевала приличные траты.

Записав продиктованный мамой телефон, Лена решила дождаться отбытия Татьяны Филипповны на обед и перезвонить перспективному работодателю.


Марина настолько откровенно обрадовалась, услышав Ленин голос, что переводчица даже загордилась. Пока она раздувалась от ощущения собственной значимости, часть пламенной речи восторженной Брусникиной прошла мимо ее сознания.

– …если бы вы могли подойти и обсудить условия сотрудничества…

Слово «сотрудничество» было обстоятельным и долгосрочным, оно приятно щекотало самолюбие и побуждало немедленно нестись на встречу с Брусникиной. Лене хотелось начать кардинально новую жизнь, и чтобы работа в этой жизни тоже была новой. Олегу она решила ничего не говорить, пока все не выяснится.


В баре, как обычно, было сумрачно и шумно. За угловым столиком сидели двое мужчин. Культурной программы сегодня не предвиделось, поэтому они скучали и вяло перекидывались репликами. Встреча получилась тягостной. Говорить было особо не о чем, пришли они сюда больше по привычке и теперь мучительно соображали, как бы поскорее расстаться.

– …Про личное не спрашиваю, – хмыкнул блондин. – У тебя там как всегда – передовая. Фугасы, танки и тяжелая артиллерия.

– Да уж, – собеседник с отвращением поморщился.

– С работой-то как?

– Нормально. Дела идут, контора пишет.

– Чего интересненького?

– Да ничего. Рутина сплошная, бумажки. Достало все, уехать бы на пару месяцев к теплому морю.

– Не болтай. Никуда ты не уедешь, стахановец, – блондин скривил губы в подобие улыбки.

– Не уеду, – согласился шатен и устало потер переносицу.

– А помнишь, ты про наследницу рассказывал?

– Которая из грязи – в князи? Помню.

– Ну и как?

– Что «как»?

– Сообщили уже?

– Да, на днях. Теперь будет бегать, бумажки оформлять. Ей эта развлекуха на пару месяцев. А ты почему спрашиваешь?

– Да просто. Интересно. Я вот все думаю, может, у меня тоже где-нибудь дед миллионер завалялся.

– Ну думай, думай. Это процесс полезный.

Они посидели еще минут двадцать и разошлись к обоюдному удовольствию.


На следующий день Лена взяла отгул. Поход в бизнес-центр требовал тщательной подготовки. Она долго выбирала, в каком наряде предстать перед Мариной, чтобы ей понравиться.

– Ты куда намыливаешься? – лениво зевнул Олег.

– По делу, – сосредоточенно промычала Лена, наматывая непослушную прядь на щипцы. – Это по поводу перевода.

– Сама закроешь? Вставать неохота.

– Лежи, лежи, – она поцеловала его в щеку и, напевая, вышла из спальни. Настроение медленно, но неуклонно поднималось, волнение было приятным, а предстоящая встреча – многообещающей.


Бизнес-центр гудел и шевелился трудолюбивым муравейником. Все сосредоточенно бегали мимо крутившей головой Лены с бумагами и папками, топтались у стойки администратора, давали и принимали указания по мобильникам, в общем, жизнь бурлила. Лене немедленно захотелось стать частью этой жизни.

– Простите, – обратилась она к хорошенькой блондиночке, метавшейся за стойкой, – а где мне найти Брусникину Марину Игоревну?

– Она у себя, четвертый этаж, отдел кадров. Вы договаривались?

– Да, – Лена приосанилась и попыталась изгнать из организма легкую дрожь.

– Как ваше имя и по какому вопросу?

– Меня попросили подойти. Кораблева, – в голосе отчетливо проклюнулись петушиные нотки. Сформулировать, по какому вопросу, Лена затруднялась, только сейчас оценив серьезность мероприятия.

– Секундочку… Марина Игоревна, к вам пришла Кораблева… Проходите, пожалуйста, – блондиночка одарила Лену профессиональной улыбкой и махнула ладошкой в сторону зеленых зарослей.

В зелени прятался пластиковый короб с охранником. Молоденький паренек сурово смотрел на неумолимо приближавшуюся Лену.

– Как фамилия? – до невозможности строго спросил он, сдвинув белобрысые редкие бровки к розовой переносице.

– Кораблева, – Лена оробела.

– Проходите. Лестница в конце коридора, последний этаж.

На последнем этаже оказался вход на чердак. Лестница упиралась в широкую пластиковую дверь, на которой красовался листок с изображением курящего черепа и надписью: не влезай – убьет, а влез – слезай!

Лена «слезла» и пошла по выложенному мраморной плиткой коридору. Большинство дверей были открыты, но люди за ними выглядели либо слишком сосредоточенными, либо чересчур веселыми. Приставать к ним с вопросом, как найти Брусникину, девушка не решалась, пытаясь вспомнить свой предыдущий визит сюда.

Дверь, которая показалась ей наиболее подходящей для отдела кадров, была прикрыта. Лена навалилась на нее и с трудом пролезла в кабинет, подумав, что даже в метро двери менее тяжелые. Моментально запутавшись в густом клубке проводов, она с тихим воплем рухнула на пол, не успев ухватиться за край торчащего у входа стола.