Она послала Эрин за лордом де Жерве с просьбой навестить ее, но девушка, вернувшись, сообщила, что лорд слишком занят, чтобы прийти, и просит передать ее пожелания через служанку.

Магдалена досадливо прикусила ноготь.

— В таком случае спроси господина, сколько еще он намеревается здесь пробыть, ибо у меня голова трещит от этого гама.

Гай тоже был не в восторге от своих «покоев»: тесного и грязного чердака, где по углам сновали черные тараканы, а от бочонков, распиханных по стенам, несло рыбьим жиром. Он был твердо намерен продолжить путешествие с завтрашнего утра, и капризы Магдалены отнюдь не улучшили его настроения. Он резко посоветовал Эрин заткнуть уши госпожи тряпочками, если ту уж так беспокоит шум.

Выслушав служанку, Магдалена раздраженно зашипела и объявила, что намерена встать.

— О, госпожа, не стоит! — запротестовала Эрин. — Вы все еще слабы, как новорожденный ягненок!

— Вздор! У меня вполне хватит сил, и я сойду с ума, если буду киснуть в постели! Помоги мне одеться, и я пойду потолкую с господином. Если он не желает идти ко мне, я не гордая, могу прийти сама!


Она была несколько обескуражена, обнаружив, как дрожат и подкашиваются ноги. Пришлось схватиться за косяк двери и постоять немного, прежде чем решительно ступить в захламленный коридор.

Шаткая деревянная лестница вела в кабачок, и она осторожно сползла вниз, поднимая юбку, чтобы не запачкаться в грудах пыли и другом, куда более неприглядном, мусоре, скопившемся по углам. Ее туфельки с острыми мысками иногда застревали, и приходилось высвобождать их из очередного малопривлекательного на вид препятствия.

Комната внизу была забита до отказа и воняла потом и прокисшим пивом, перебивавшими даже рыбный дух. У Магдалены на мгновение закружилась голова, но она взяла себя в руки и принялась проталкиваться сквозь толпу, направляясь к ведущей на площадь двери. Эрин сказала, что лорд де Жерве вместе с пажом собирались выйти в город, так что если она подождет у двери на свежем воздухе, скорее всего сумеет перехватить его по возвращении.

Она облегченно опустилась на длинную скамью у стены и на мгновение прикрыла глаза.

— Госпожа, простите мою дерзость, но это неподобающее для вас место.

Незнакомый голос вернул ее к действительности. Открыв глаза, она воззрилась на мужчину средних лет с рыцарскими шпорами на сапогах. Ее первой мыслью было, что она уже где-то видела его. Было нечто знакомое в его лице, хотя она не могла определить, что именно. Может, глаза… такие же серые, как ее собственные. Худое лицо с острым подбородком, большой орлиный нос и очень тонкие губы. Незнакомец не понравился ей с первого взгляда. И несмотря на то что он приветствовал ее улыбкой и учтивым поклоном, Магдалене вдруг показалось, что какая-то странно зловещая тень окутывает его черным плащом.

— Сэр? — пробормотала она, надменно вскидывая брови. В этот момент ее принадлежность к Плантагенетам была как нельзя более отчетливой.

— Сьер Шарль д'Ориак, мадам де Брессе. Он снова поклонился и поднес к губам ее руку.

— Простите, если помешал, но улица действительно не место для дамы. Если разрешите сопровождать вас, я мог бы показать маленький садик всего в нескольких шагах отсюда. Там вы могли бы без помех наслаждаться тенью и прохладой.

— До этой минуты я не видела и не чувствовала никаких помех, сэр! — отрезала она с неожиданной грубостью, вызванной раздражением и непонятным замешательством.

Глаза француза потемнели, и ощущение чего-то злобного и опасного еще усилилось. Магдалена внезапно испугалась, хотя продолжала твердить себе, что бояться нечего. За спиной дверь гостиницы, а уж там она в полной безопасности.

— Заверяю вас, что всего лишь хотел услужить, — объяснил он, легонько касаясь ее руки. — Пожалуйста, позвольте показать вам сад. Там нет никого, кроме монахов. Сад принадлежит пресвитерии, но монахи будут только рады предложить вам гостеприимство.

Что ж, все звучало достаточно разумно, и ни в его поведении, ни в манерах ничто не опровергало претензий на рыцарское звание. Так почему же она просто уверена, что добра от него не жди?

Она с отчаянием оглядела улицу, почувствовав, как его пальцы сжались чуть крепче. И когда Магдалена уже была готова вырвать руку и броситься в дом, из-за угла показались лорд де Жерве и паж.

— Господин мой! — громко вскрикнула Магдалена.

Шарль д'Ориак оглянулся и, немедленно отпустив Магдалену, устремился прочь.

Гай поспешил к ней.

— Что ты тут делаешь?

— Хотела поговорить с тобой. Решила дождаться тебя, поскольку ты не желаешь прийти ко мне. Гай сурово свел брови и отослал пажа.

— Кто это был с тобой?

— Человек, который мне очень не понравился. Какой-то сьер д'Ориак, по крайней мере так он представился. Я не назвала себя, но он уже знал мое имя.

— Это неудивительно. Кале — маленький город, и здесь все считают своим долгом совать нос в чужие дела. Но ты не должна выходить на улицу одна.

— Он тоже так сказал. Просил отправиться вместе с ним в садик, где, по его словам, я могла бы наслаждаться прохладой, не опасаясь помех. — Магдалена слегка вздрогнула. — Не знаю почему, но он напугал меня.

— Каким образом? — немедленно спросил Гай. Ему вдруг стало не по себе.

— Мне показалось, что он хотел заставить меня идти с ним, — начала она, с трудом подыскивая слова.

— То есть похитить?

— Это глупо, знаю, но я так чувствовала. И еще… было в нем что-то знакомое… словно я уже видела его где-то… — Магдалена осеклась и пожала плечами. — Не могу связно объяснить.

Гай еще больше помрачнел, не понимая, каким образом французский рыцарь мог угрожать Магдалене, пусть и не впрямую, тем более зная, что перед ним дама. Неужели принял ее за горожанку, открыто приманивавшую клиентов? Тогда все объяснимо. Грубая настойчивость в обращении с женщинами такого сорта вполне естественна. Но Кале принадлежал Англии, и дама только что сошла с борта корабля, на мачте которого развевался флаг Ланкастеров. Ни один француз не позволил бы себе оскорбить или обидеть женщину, приплывшую на этом корабле. Что, если… Но нет, Борегары еще просто не успели узнать о ее прибытии!

— Возвращайся к себе, — велел он. — Надеюсь, ты уже успела понять, что тебе неприлично здесь находиться.

— А ты не составишь мне компанию? Мне ужасно тоскливо и больше не хочется лежать в постели. Что, если нам прогуляться?

Она с надеждой улыбнулась. Де Жерве почувствовал, как земля снова ускользает из-под ног.

— Я не испытываю ни малейшей потребности в твоем обществе, — безжалостно бросил он. — Иди в дом. Если хочешь покинуть это место утром, постарайся провести оставшееся время в постели.

И без того бледное лицо Магдалены сейчас напоминало своим цветом первый снег, а выражение глаз… Именно так она выглядела в тот день, когда Гай наказал ее за дерзкое поведение с Гвендолен. И тогда, как сейчас, была похожа на преданного и раненого олененка.

Но Магдалена повернулась и без единого слова вошла в гостиницу.

Церковный колокол прозвонил к вечерне, но шум не стихал. Эрин принесла ужин: блюдо миног и пирог с угрем.

— Почему у них нет мяса? — едва слышно пробормотала Магдалена, не поднимая головы с подушки. — Запах рыбы, похоже, вовек не выветрится у меня из ноздрей, и я подумать не могу, чтобы взять ее в рот.

— Но это вкусный пирог, госпожа, — запротестовала Марджери с набитым ртом. — И вы никогда не поправитесь, если не будете есть.

Магдалена отвернулась и закрыла глаза.

Час спустя с площади донеслись звуки музыки и громкий смех.

— Там жонглеры, госпожа! — воскликнула Эрин, высунувшись в окно. — И фигляры!

— О да, и, смотри, безумные танцоры! — вторила Марджери, едва не падая на улицу, так что Эрин пришлось схватить ее за передник. — Я видела их в Линкольне! Они мечутся, как помешанные, потому что одержимы дьяволом. Идите сюда, госпожа!

Магдалена устало вздохнула, не имея никакого желания любоваться демоническими танцорами. Голова все еще болела, но не это было причиной ее тоски.

— Почему бы вам не спуститься и не посмотреть представление? — предложила она.

— О, мы не можем оставить вас, госпожа, — отнекивалась Эрин, хотя глаза ее сияли. — Может, вы тоже присоединитесь к нам?

Магдалена покачала головой:

— Нет, не хочется. Но вы идите. Сегодня вы мне больше не понадобитесь.

Поломавшись для порядка, Эрин и Марджери надели накидки с капюшонами и помчались на площадь, где веселье с каждой минутой все больше разгоралось, становясь, по мнению Магдалены, просто необузданным. Она натянула простыню на голову и зарылась лицом в подушку. И должно быть, заснула, потому что когда в следующий раз открыла глаза, в комнате было темно, хотя с площади по-прежнему слышались крики, а свет факелов пробивался в окно. Она сама не понимала, что ее разбудило, но сердце отчего-то больно колотилось в ребра, а во рту пересохло. И тут в окне появилась тень, огромный, похожий на летучую мышь силуэт, и Магдалена сообразила, что некий инстинкт предупредил ее об опасности. Она уже открыла рот, чтобы закричать, когда тень бросилась на нее. В руке блеснуло нечто изогнутое.

Магдалена отпрянула вбок, и нож вонзился в подушку. Горло сжало судорогой, и вопль умер, не родившись. Магдалена бросилась на пол, и как раз вовремя: согбенная фигура высвободила оружие и снова кинулась на нее. На этот раз она закричала, но кто мог ее услышать в таком гаме? Тогда Магдалена схватила с кровати простыню и бросила в убийцу. Простыня обмоталась вокруг державшей нож руки, и неизвестный грязно выругался. Магдалена снова вскрикнула и, как была голая, метнулась к двери. Скользкие от пота пальцы неловко возились с засовом. Гигантская тень выросла у нее за спиной, и она поняла, что это конец. Но все же, обуреваемая отчаянием, нырнула под его поднятую руку как раз в тот момент, когда дверь распахнулась.

Случившееся потом представлялось как в тумане. Она прижалась к стене, пока Гай де Жерве и неизвестный схватились не на жизнь, а на смерть в безмолвном поединке. Внезапно в руках Гая осталась монашеская сутана, а неизвестный в штанах и рубахе метнулся к окну, одним невероятным прыжком вскочил на крышу и исчез.