Джейн Фэйзер - Почти невеста

Джек ждал именно там, где и обещал. Он казался терпеливым и вполне довольным. Собаки кинулись к нему, и он наклонился почесать их за ушами, а потом бросил им палку. Они помчались за ней с громким лаем, а он выпрямился и непринужденно улыбнулся Арабелле.

– Мы снова пойдем полями? – спросил он. – Проселочная дорога, идущая от перекрестка, по-моему, очень тихая, приятная и тенистая.

– И какую же дорогу вы предпочитаете?

Джек смотрел на нее с веселым и насмешливым удивлением:

– Вы спрашиваете меня?

– Почему бы и нет? – поинтересовалась она. – Я вполне способна пойти вам навстречу, если вы оказываете чему-нибудь предпочтение. Пока что я не проявила неучтивости по отношению к вам.

– А как вы назовете этот демарш у Барретов? Вы же делали вид, что понятия не имеете, о чем говорит сэр Марк.

В его голосе Арабелла расслышала раздражение и решила, что там, в библиотеке, он пытался подавить гнев, а не смех.

– Мне не нравится, когда мое будущее обсуждают люди, не представляющие, какое решение я приму, – ответила она. – Сэр Марк и леди Баррет – мои друзья с самого моего детства, но они не имеют на меня никаких юридических прав. У меня нет опекуна, ваша светлость, и мне он не требуется… От перекрестка пойдем по проселочной дороге, потому что, кажется, вы предпочитаете ее.

Она зашагала впереди и наклонилась только, чтобы отобрать у Оскара обслюнявленную палку, бросила ее через ограду, ограничивающую узкую проселочную дорогу, и та описала высокую дугу. Собаки нырнули в подлесок и исчезли из виду.

Джек нагнал ее и взял за руку:

– Минуточку, Арабелла! Похоже, возникло недоразумение. Я всего лишь объяснял мое присутствие здесь людям, которые будут моими соседями. Если я счел целесообразным объяснить мои намерения тем, кто столь неравнодушен к вам и готов защищать ваши интересы, то, думаю, в этом нет ничего дурного.

Арабелла стряхнула его руку:

– Не стоит лукавить, сэр. Вы не собираетесь жить в Лэйси-Корт и стать их соседом. Достигнув своей цели, какой бы она ни была, вы вернетесь в игорные дома Лондона. Вы просто пытались завербовать сторонников и получить поддержку от людей, которые, как вы правильно догадались, готовы вам ее оказать.

Джек взял ее за плечи, когда она уже повернулась, чтобы идти дальше. Он стоял, глядя в ее золотистые глаза, которые теперь мерцали, как у кошки, подкарауливающей добычу. Ее полные губы были крепко сжаты, а подбородок поднят и выражал непоколебимую решимость.

– Вы делаете все возможное, чтобы вызвать мой гнев, – сказал он почти задумчиво. – Должен вас предупредить, дорогая, что это неразумно. В гневе я становлюсь безобразным, а перед вами пытаюсь предстать в наилучшем свете. Я хочу вам понравиться.

Эта идея вызвала ее смех, но в нем не было веселья. Как сказала Мэг, Джек Фортескью едва ли вызывал симпатию.

– Это можно было бы счесть самым мягким условием столь недостойного брака, – ответила она.

У нее возникло чувство, что такое предупреждение далось ему нелегко, и она решила, что на время стоит покончить с конфронтацией. Он не слишком крепко держал ее за плечи, но она ощущала тепло его рук и близость его тела, и это не давало ей возможности стряхнуть его руки и отступить. Она чувствовала жар его кожи, и тем не менее яростное солнце не оказывало на него ни малейшего влияния, в то время как ее непокрытую голову оно пекло нещадно. Казалось, что на ее темя давит раскаленная тарелка.

– Да, понравиться, – повторил он. – Но в браке есть еще кое-что, Арабелла.

Джек убрал руку с ее плеча, и она тотчас же оказалась у нее под подбородком, и он приподнял ее лицо. Потом крепко поцеловал ее в губы. И этот поцелуй не походил на легкое вчерашнее прикосновение к уголку ее рта. Этот поцелуй поглотил ее всю. Глаза ее невольно закрылись, и она теперь воспринимала только запах его кожи, вкус языка и жаркий напор тела на ее собственное, и, не сознавая этого, она подалась ближе к нему. Свободной рукой он обхватил ее за талию и прижал к себе, а ее язык начал двигаться в одном ритме с его языком, и ей теперь показалось, что остался только чувственный мир, в котором алое пламя заполыхало под ее веками.

Он медленно поднял голову, не убирая руки с ее талии и другой придерживая ее голову под подбородком. Его серые глаза не отрывались от ее лица, а в их глубине таился томный жар.

– Есть и еще кое-что, – сказал он. – Брак без страсти – нечто унылое.

Арабелла сглотнула. Страсть? Она поднесла руку к голове, заправила непокорную прядь волос за ухо. У нее слова не шли с языка.

– Нам незачем стоять здесь на жарком солнце, – сказал Джек совсем иным тоном. – Вам не следовало выходить без шляпы.

Он взял ее за руку с привычной непринужденностью, казавшейся совершенно естественной для него, и молча пошел по проселочной дороге. Он не мог понять, как случилось, что дело, приведшее его сюда, вдруг приобрело совершенно иной, личный характер. Теперь оно больше не было осуществлением давно задуманной мести. Чем упорнее Арабелла сопротивлялась ему, тем сильнее ему хотелось покорить ее. Он смотрел на нее, идущую рядом с ним с озабоченным видом и время от времени бросающую палки собакам, несущимся по дороге впереди них. Раз, будто почувствовав его взгляд, она посмотрела на него, потом перевела глаза на дорогу перед собой.

Она пыталась убедить себя, что, если не будет думать об этом поцелуе, если больше не станет упоминать о нем, тогда, возможно, все станет прежним, будто никогда и не было ничего другого. Но к сожалению, ей не удавалось морочить себе голову.

Они приблизились к Лэйси-Корт, миновав рощицу у большой дороги. Арабелла остановилась, когда стал виден дом. Она вздохнула:

«О, этого-то я и ожидала».

К парадному входу подкатил экипаж, и женщина в негнущемся платье и преувеличенно большом кринолине вышла, опираясь на руку цветущего вида джентльмена в парике и бархатном сюртуке цвета бургундского вина.

– Позволю себе высказать догадку, что это прибыли с визитом леди Эслоп с супругом, – сказал Джек.

– Именно.

Арабелла свистнула собакам, и они побежали с ней рядом.

– Если мы останемся за деревьями, они уедут, – предположила она, полная надежды.

– А я-то полагал, что вы предвкушаете встречу с ними, – заметил он. – Вы ведь обещали, что мы оба позабавимся.

– То было вчера, – ответила Арабелла. – Теоретически это звучало забавно, но, боюсь, реальность не такова.

– Ну я-то жажду встречи со своим коллегой – мировым судьей и его супругой, – заявил Джек.

Он окинул ее быстрым взглядом и слегка покачал головой.

– Можете вы войти в дом незаметно?

– Да, – ответила Арабелла удивленно. – Но зачем?

– У вас, дорогая, в волосах застряла солома или сено, и соломинки прилипли к вашему платью на спине. А спереди на подоле собачья шерсть. Едва ли ваша обувь пригодна для того, чтобы принимать визитеров. И может быть, вы что-нибудь сделаете со своими волосами? – И он провел ладонью по ее голове, будто приглаживая волосы и подводя итог изъянам в ее внешности.

Арабелла тотчас же вспомнила, что побывала на конюшне и возилась со щенками. Она отряхнула рыжую шерсть с юбки.

– Это меня щенки наградили.

– Да, верно, – согласился Джек. – Пока вы будете переодеваться, я встречу леди Эслоп и ее супруга.

Арабелла раздумывала.

– И как же вы им объясните ситуацию, Джек?

– Я не убежден, что обязан что-нибудь объяснять, – возразил он.

Ее глаза заблестели:

– Ну, если уж вы вознамерились уязвить Лавинию Эслоп, то я непременно должна присутствовать при этом.

На его губах появилась ленивая и медлительная улыбка.

– Вот это намного лучше.

Она осознала, что назвала его по имени, но отбросила этот удивительный факт, мысленно пожав плечами.

– Прошу вас не попадаться на глаза Лавинии, пока я не буду готова. И попросите Франклина подать напитки в гостиную. Пусть он им скажет, что мы скоро придем.

Он кивнул:

– Даю вам двадцать минут.

– Встретимся в библиотеке через пятнадцать.

И, не оглянувшись, она подобрала юбки и побежала между деревьями к заднему крыльцу.

Джек простоял достаточно долго; чтобы поправить шпагу, отряхнуть полы своего сюртука и расправить кружевной воротник и манжеты. Потом неспешно зашагал по подъездной дорожке к боковой двери с видом человека, владеющего всем, что оказалось в поле его зрения.

Джек вошел в дом через боковую дверь, и тотчас же появился Франклин. Вид у него был озабоченный.

– У вас гости, ваша светлость. Лорд и леди Эслоп. Я пытался объяснить, что вас нет дома, но ее милость… – Он широко развел руками.

– Да, от нее трудно отделаться, – закончил за него Джек. – Я слышал это от леди Арабеллы. – Он ободряюще улыбнулся дворецкому. – Леди Арабелла пошла наверх переодеваться. Когда она спустится вниз, мы встретим их вместе. А пока не будете ли так любезны подать им напитки и объяснить, что мы только что вернулись домой и присоединимся к ним через несколько минут?

– Конечно, ваша светлость.

Франклин вздохнул с облегчением и с уверенным видом отправился выполнять поручение.

Джек проследовал в библиотеку, где налил себе бокал мадеры из графина, стоявшего на низком буфете, и стал ждать Арабеллу. Верная своему слову, она проскользнула в комнату менее чем через двадцать минут.

Он оглядел ее с головы до ног. На ней было яблочно-зеленое шелковое утреннее платье, а волосы ее скрывал прелестный кружевной чепчик.

– Ну как, ваша светлость, я выгляжу опрятно, на ваш взгляд? – спросила она с насмешливым видом, сделав реверанс.

– Сойдет, – ответствовал Джек. – Но я бы с радостью взял на себя заботу о ваших туалетах. В этом болоте вы попусту тратите время.

– Что вы хотите сказать? – Она не вполне понимала, подарил ли он ей замысловатый комплимент или оскорбил ее.

– Моя дорогая, будучи одетой и причесанной должным образом, вы бы вскружили немало голов. – Он поставил бокал. – Как ни странно, мне бы хотелось это увидеть. Пойдем бросим вызов этому дракону в юбке. – Он открыл дверь, предлагая ей выйти первой.