Стоит ли удивляться, что выросла Лариса человеком замкнутым, болезненно реагирующим на критику и невероятно, просто-таки патологически ревнивым и мнительным. К тому же при этих весьма сомнительных достоинствах Ларочка обладала более чем скромной внешностью: маленькая, худенькая сверх меры, какая-то скукоженная. На длинном узком лице выдавались широкие скулы, а любопытный нос хищно торчал вперед, вынюхивая чужие секреты. Единственное, на что не поскупилась природа, это волосы: Ларочкину головку венчала копна совершенно шикарных, пышных и шелковистых, с восхитительными кудряшками волос яркого соломенного цвета. Правда, с цветом Лариса начала баловаться лет в пятнадцать, побывав с тех пор не только брюнеткой, а перепробовав на себе и все оттенки фиолетового, красного и каштанового, остановившись, наконец, на огненно-рыжем с красноватым отливом цвете.

Впрочем, даже великолепная шевелюра не красила Ларочку – волосы были слишком длинны и слишком пышны для ее маленького хрупкого тельца, отчего голова казалась непропорционально большой. Сколько раз Ирина советовала ей сменить пышную прическу на стрижку, да результат был один – Лариса дико обижалась на подругу, горячо убежденная в том, что та готовит ей откровенную подлость. Как, разве можно состричь такую красоту? То, что эта красота вкупе с остальными «прелестями» только еще больше уродует фигуру, Лара наотрез отказывалась воспринимать – глупости, красивые волосы не могут испортить внешности. И точка.

Школу Лариса закончила с золотой медалью и без проблем поступила в университет на факультет журналистики. Ирина училась хуже, но вовсе не по причине недостаточно развитых извилин головного мозга, а исключительно из-за отсутствия интереса. Учиться ей было скушно до зевоты. И в двойках она не погрязла только благодаря великолепной от рождения памяти. У Ларочки же, напротив, с памятью случались серьезные сбои, а потому уроки она самым тупым образом заучивала наизусть, не особенно вникая в смысл вызубренного материала. Таким образом, дороги подружек разошлись после окончания школы: Лара, как уже было сказано, пошла на журфак, мечтая о карьере журналиста-международника, Ирина же, ничего особенного не желая, не проявив к семнадцати годам определенных склонностей, направила стопы в более приземленный аграрно-экономический институт изучать особенности поведения различных дебетов-кредитов и сальдо-бульдовых конфликтов при подведении балансового отчета.

Расставшись со школой, Ира надеялась оставить в прошлом и дружбу с Ларочкой. Нет, она, конечно же, не собиралась рвать с ней раз и навсегда, да и сложновато было бы это сделать, учитывая проживание девушек в одном доме. Но так хотелось свежих впечатлений, нормальных, без истерик, дружеских отношений. Однако и в институте ее чаяниям не суждено было исполниться: Ларочка, не сумев ни с кем подружиться в университете, по-прежнему таскалась за Ирой, как приклеенная. Отдохнуть от привязчивой подруги можно было только на лекциях.

Первый поклонник появился у Ирины лишь на первом курсе, ведь до этого ревнивая Ларочка никому не позволяла приблизиться к подруге. Вероника Николаевна, Ирочкина мама, сначала удивлялась, а позже, разобравшись, наконец, почему у ее очень даже симпатичной дочери нет ухажеров, стала возмущаться назойливостью Ларисы. Несколько раз даже пыталась ласково убедить Ларочку, что нельзя так навязывать свое общество, что девочки в этом возрасте должны время от времени отдыхать друг от друга, но ее обращения оставались гласом вопиющего в пустыне – Ларочка не имела намерений делиться с кем бы то ни было единственной подругой. Похоже, она воспринимала Иру, как свою личную собственность…

Первый поклонник как появился, так и сбежал. Не выдержал постоянного присутствия ревнивой подружки, ее косых враждебных взглядов и нудных рассказов, как замечательно живут журналисты-международники в заграницах. Потом были второй, третий и четвертый ухажеры. Потом Ира просто сбилась со счету, а подруга все не унималась.

Но не столько из-за сбежавших поклонников злилась Ира на Ларису. Безусловно, ее здорово раздражала назойливость подруги, хотелось отделаться от нее раз и навсегда. И тем не менее, как бы это ни было противно, а терпеть ее общество Ирина в принципе привыкла. Однако не давала покоя мысль, что подруга может предать в любую минуту. Сейчас она улыбается и преданно заглядывает тебе в рот, а завтра, не моргнув глазом, сотворит такую подлость, что потом сама же будет сокрушаться, как же она могла сделать подобное. Не иначе, мол, бес попутал, и будет вымаливать прощения, не отрывая от Ириных глаз взгляда побитой собаки.

Такое уже было. И не один раз. Но все дурные Ларискины выходки побила одна, самая подлая, самая мерзкая. Сколько лет прошло с тех пор, а до сих пор Ирине тяжело было вспоминать десятый класс, негодование и гнев душили изнутри, призывая отыграться на «подруге» по полной программе.

В детстве Ира была обыкновенным ребенком, без особых талантов, и красотою неземной среди сверстниц тоже не выделялась. Но переходный возраст принес с собой не только головную боль для родителей, но и нескончаемую радость для самой Иры – как-то плавно, совершенно незаметно, она превратилась если не в абсолютную красавицу, то в очень даже миловидную девушку. Из толпы подростков ее прежде всего выделял рост. Она и раньше не была маленькой, всегда была немножко выше одноклассниц, от чего неимоверно страдала. Теперь же она перестала быть просто высокой и худой нескладушкой. Вернее, худой она осталась, но худоба ее как-то округлилась, не прибавив при этом ненужной полноты, и теперь она выглядела не дистрофичной тенью, а очень даже стройной и аппетитной девицей, не лишенной некоторых таинственных выпуклостей. При этом и лицо ее, угловатое и неяркое в недавнем прошлом, нежданно-негаданно стало притягивать чужие взгляды. Лицо ее ныне чем-то неуловимо напоминало японку со старого календаря, который много лет висел у них сначала дома, потом на даче, а выбросить его все не поднималась рука – так мила и приветлива была юная барышня с зонтиком на бамбуковых спицах, так приятно было смотреть на ее чистое лицо. Теперь Ира, вглядываясь в свое отражение по утрам, отмечала нежность кожи с бархатистостью персика и молочностью оттенка, притом, что никогда не считалась белокожей. Но смуглость ее была словно бы прикрыта белой полупрозрачной органзой, и, не делая кожу более светлой, тем не менее, смягчала интенсивность природного оттенка. Извечную мальчишечью стрижку теперь сменило длинное каре. В общем, чего уж там, отраженьем своим Ирина была ныне вполне довольна. Даже очень довольна.

Однако не всех радовали такие перемены в Ириной внешности. Единственная подруга, казалось, испытывала просто-таки физическую боль от одного только взгляда на похорошевшую вдруг Ирину. Самой Ларисе переходный возраст не принес никакой радости, напротив, от него ей достались одни сплошные огорчения в виде щедро разбросанных по лицу противных красных пятен, с которыми ей никак не удавалось справиться. Глотала слезы обиды: почему, ну почему же творится такая несправедливость? Одним – все, другим – шиш в кармане? Так больно было наблюдать, как мальчишки заглядываются на ее подругу, а от самой Ларочки воротят носы в сторону. И однажды, сидя на скамейке в физкультурном зале и глядя, как одноклассники прыгают через «козла» (самой ей особо напрягаться на физкультуре мама не велела), Ларочка заметила восхищенный взгляд Лёшки Звягинцева, устремленный на Иру. Та и правда была восхитительно хороша в коротеньких синих шортиках, обтянувших ладненькую попку, и белой простенькой футболке, заманчиво натянувшейся в районе груди. Сам Лёшка, хиляк и доходяга, куда более болезненный, чем Ларочка, выглядел в свои шестнадцать пятиклашкой, а, поди ж ты – и этот туда же. А на Ларису – ноль внимания! И так она была этим возмущена, так обижена несправедливостью природы, что выдала, не особенно задумываясь над последствиями, а может, наоборот, очень хорошо себе их представляя:

– Красивая Ирка, правда?

Лёшка восхищенно протянул:

– Дааа!

– Так жалко… Какая все-таки подлая штука жизнь! Вот ведь с виду такая красавица, а на самом деле так не повезло человеку – всю жизнь прожить одной. Каково это – с детства знать, что обречена на одиночество? Бедная, бедная Ирка…

У Лёшки от предчувствия сенсации загорелись глазоньки – как это, красавица Ирка Комилова обречена на одиночество? Быть того не может!

– Почему?!!

– Ну а ты женился бы на такой? Красота-то, она, конечно, глаз радует. Но просыпаться каждое утро в мокрой вонючей постели – извините, на кой черт такая красота? Какой мужик это выдержит?!

– Не понял, – Лёшкины глаза полезли на лоб от удивления. Понять-то понял, да поверить в такое было трудно: красавица-Ирка и вдруг такое! – Что, ссытся, что ли?

– Фу, – жеманно поморщилась Ларочка. – Не ссытся, а страдает энурезом. Можно подумать, ты не знал!

И вдруг, словно спохватившись, всплеснула руками:

– Ты не знал? Боже, что я наделала! Забудь, ты ничего не знаешь, понял? Не смей никому говорить, это ее убьет!

И так искренне хваталась за голову, с таким волнением заглядывала в Лёшкины глаза, так горячо умоляла не раскрывать секрет лучшей подруги…

Стоит ли говорить, что уже очень скоро об этом знала вся школа. Объяснять, что энурезом Ира страдала разве что в раннем детстве, как все нормальные дети, было совершенно бессмысленно: чем больше оправдываешься, тем охотнее люди верят в ложь. Над Ирой смеялись, унижали на каждом шагу, обзывали «обоссаной простыней» и «уссатой-полосатой». Как она пережила это унижение – Ирина и сама не знала. Зато Ларочка была довольна – теперь никто не заглядывался на ее подругу, больше того, Ира ныне стала презренной, с ней перестали даже здороваться. А Ларочке вроде как начали сочувствовать: мол, надо же, привязалась эта ссыкуха к человеку, никак от нее теперь не избавишься, эхх, бедолага…

Источник ложной информации был раскрыт молниеносно – Звягинцев раскололся мгновенно, ведь поначалу в его бредовую информацию никто не поверил. Но уж коли эта информация исходила от лучшей подруги – значит, правда. Ира перестала общаться с Лариской, игнорировала ее несколько месяцев. Но та была настойчива в худшем смысле этого слова: не отходила от Ирины на переменах, шла вместе с ней домой. И упорно твердила, заглядывая в глаза: