Констанс О'Бэньон - Побег из гарема

Наконец, когда солнце окрасило небо на востоке розовым светом, дочь Джулианны появилась на свет.

Когда малышка испустила первый громкий крик, госпожа Биджа улыбнулась и протянула ее Джулианне.

— Слава Аллаху, у тебя дочь, — объявила она. Джулианна была измотана так, что единственное, что ее сейчас волновало, — это что боль закончилась и она может поспать. Повитухи перенесли ее на кровать и накрыли шелковым покрывалом. Она провалилась в сон под крики своей новорожденной дочери, звенящие в ушах.

Март

День был холодным, и темные снежные тучи висели в небе на западе. Джулианна вышла в сад, лишенный красок. Унылая, мрачная атмосфера соответствовала ее настроению, ибо ее одолевало странное чувство меланхолии.

Она так долго не видела Симиджина. Он ни разу не пришел посмотреть на ее новорожденную дочурку. Она чувствовала себя покинутой и одинокой.

Шагая по дорожке, она поплотнее запахнула плащ на шее, спасаясь от холодного ветра. Приходилось признаться, что она ревнует. Она испытывает муки, представляя, как Симиджин посещает свой гарем и выбирает одну из прекрасных женщин, которая будет проводить с ним ночи. Дни заполнены ее чудесной дочуркой, но она так скучает по их с Симиджином беседам.

Когда же она полюбила его? Трудно сказать, в какой момент это случилось, но в том, что она любит его, нет никаких сомнений.

Услышав шаги, она обернулась и увидела приближающегося к ней Ахмеда — евнуха, который охранял ее покои. Он широко улыбнулся, остановившись с ней рядом.

— Госпожа, вы должны подготовиться, чтобы пойти к господину Симиджину.

Она заморгала, когда глаза ее наполнились слезами.

— Хорошо, я готова.

Сердце Джулианны колотилось, когда она входила в личные покои господина Симиджина, но в этот раз не от страха. Когда он пошел навстречу ей, ее согрело теплое сияние карих глаз. Когда он взял ее руку и поднес к своим губам, ей захотелось броситься к нему в объятия, но она держалась прямо, боясь дать ему увидеть силу своих чувств.

Его темные глаза прошлись по ее лицу, затем скользнули вниз, по прозрачному одеянию, которое было на ней, и она увидела восхищение в его глазах.

Она затрепетала от удовольствия, когда его ладонь погладила ее по щеке.

— Мне сказали, ты уже полностью оправилась после рождения дочери.

— Да, это так, — согласилась она шепотом.

Он приподнял ее подбородок и заглянул в затуманенные зеленые глаза.

— И хотя я послал за тобой сегодня, Джулианна, пришла ли ты по собственной воле?

Она взяла его руку и поднесла к губам.

— Да, охотно и с радостью. Как могу я отплатить вам за бесконечную доброту?

Он повел ее к задрапированной атласом кровати, и она с готовностью последовала за ним.

— Я придумаю способ. Скажи мне, Джулианна, ты все еще хочешь вернуться в Англию?

— Нет, — искренне ответила она.

Глаза его пылали, когда он пытливо вглядывался в нее.

— Значит, ты останешься со мной по собственному желанию?

— Да. Ты сказал, что растопишь мое холодное английское сердце, так и случилось.

Он мягко поднял ее на руки и положил на атласное покрывало. Тело ее пылало от его прикосновений, и когда он снял с себя халат и присоединился к ней, она с готовностью пришла в его объятия. Мягкие губы коснулись ее губ, и она придвинулась ближе, ища его тепла.

Джулианна никогда не знала мужчину, который был бы таким нежным и приносил такое удовольствие. Единственное, что она помнила, — неуклюжую любовь Мэтью, и она терпела его ласки, потому что это был ее супружеский долг. Мэтью всегда настаивал, когда они занимались любовью, чтобы это происходило в темноте, и после отворачивался от нее. С Симиджином она чувствовала себя прекрасной и желанной.

— Джулианна, — прошептал он у ее выгнутой дугой шеи. — Я мечтал об этом мгновении, и теперь, когда ты моя, я хочу, чтобы ты запомнила эту ночь.

Его губы коснулись ее рта обжигающим поцелуем, который лишил ее дыхания. Тысячи вопросов туманили ее сознание, когда его руки заскользили по мягким изгибам, раздевая и лаская одновременно.

Джулианна уже изнемогала от желания, когда Симиджин наконец притянул ее обнаженное тело к своему.

Полустон полувсхлип сорвался с ее губ, когда он застыл над ней. Она ждала, казалось, целую вечность, прежде чем его твердая плоть вошла в ее тело, даря ей наслаждение за пределами всего, что она когда-либо могла представить. Она льнула к нему, а его чувственные движения разжигали в ней бушующее пламя.

Тело ее подчинялось каждому его приказу, обволакивая своей мягкостью. Она приподнималась, изгибалась, жаждая быть ближе к этому источнику, дарящему ей такое наслаждение. Он был настоящим господином, а она его рабыней.

— Джулианна! — хрипло вскрикнул он в пароксизме страсти. — Наконец-то ты моя!..

— Я твоя, — без колебаний согласилась она.

В мире, наполненном душистыми благовониями, с падающим за окнами в саду снегом, Симиджин учил Джулианну чуду любви. Его любовь была нежной и пронизанной терпением. Он знакомил ее с чувствами, о существовании которых она не имела представления, и ее любовь к нему становилась еще глубже.

После того как страсть остыла, Симиджин продолжал удерживать ее в своих объятиях. Когда она хотела рассказать о своих чувствах, он приложил ей палец к губам.

— Нет, не говори ничего о том, что произошло сегодня. Я воспользовался твоей невинностью, и ты можешь не знать своих истинных чувств. Завтра поговорим.

Еще долго после того, как он уснул, она лежала в тускло освещенной единственной свечой комнате, изучая его лицо. Она любит его так беззаветно, что мысль о его любви к другой женщине просто невыносима. Как же она сможет делить его с женщинами гарема? — в отчаянии спрашивала она себя. Отодвинув в сторону тревожные мысли, она решила взять столько счастья, сколько сможет, и не ожидать слишком многого.

Внезапно она села на кровати, когда материнский инстинкт вытеснил все остальные мысли из ее головы. Она настояла на том, чтобы самой кормить свою дочь, отказавшись от кормилицы, которую ей прислали. Внутренние часы подсказывали ей, что пришло время идти к ребенку.

— Почему ты хмуришься, любимая? — спросил Симиджин, проснувшись и повернув ее лицом к себе.

— Моя дочь наверняка проголодалась.

— О, я не подумал об этом. — Он встал и набросил широкий шелковый халат. — Я скоро вернусь, — сказал он ей, выходя из комнаты.

Стражники в холле были потрясены, увидев, что их господин вышел под снег и направился через сад к покоям Английской Розы. Их потрясение было еще большим, когда он вскоре вернулся, неся на руках дочку Джулианны.

Войдя в опочивальню, Симиджин вложил малышку в руки Джулианны, и она одарила его благодарной улыбкой. С нежностью и любовью наблюдал он, как крошечный ротик сосет грудь Джулианны.

Внезапно Симиджин почувствовал любовь к этому ребенку, дочери женщины, которую любит. Она будет и его дочерью тоже.

Он коснулся мягких золотистых волосиков на головке малышки, от всей души жалея, что она не его плоть от плоти.

— Ты уже дала имя ребенку? — спросил он.

— Я назвала ее Бриттани, в честь моей любимой Англии.

— Хорошее имя.

— Симиджин…

Впервые она назвала его по имени, и ему понравилось, как это звучит.

— Да, любимая?

— Как мне отблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня и моей дочери?

— Ты позволишь мне быть частью жизни твоего ребенка? Моя великая печаль всегда была в том, что у меня нет собственных детей. Ты позволишь мне почувствовать, что этот ребенок принадлежит мне тоже?

— О да, Симиджин. Ты такой нежный, любящий мужчина, уверена, что Бриттани будет любить тебя как отца.

Глаза его потемнели, когда он смотрел на Джулианну.

— Мне хочется в это верить. Я стану ее опекуном, если не отцом. Буду нанимать для нее только самых лучших учителей. Она будет хорошо образованна и ни в чем не будет нуждаться.

Глаза Джулианны заблестели от слез.

— Я люблю тебя, — призналась она, положив голову ему на плечо.

Симиджин закрыл глаза, счастливый, что наконец завоевал сердце Английской Розы.

— Ты согласишься стать моей женой? — спросил он, напряженно вглядываясь в ее лицо. Он, который имел столько женщин, знал, что его будущее счастье зависит от единственной — Джулианны.

Она взглянула на него, ошеломленная честью, которую он ей оказывает.

— Я принадлежу тебе, и тебе нет нужны просить моего разрешения на что бы то ни было, и не обязательно жениться на мне…

— Я хочу, чтобы ты была моей без всяких сомнений и оговорок. Хочу, чтобы ты желала меня так же, как я желаю тебя. Полагаю, сегодня так было, но будешь ли ты любить меня, когда солнце поднимется высоко в небе?

Она положила спящую малышку на кровать и обвила его за шею руками.

— Ох, Симиджин, я всегда буду любить тебя. Для меня будет честью стать твоей женой.

— Джулианна, — пробормотал он, крепко обнимая ее, — с тобой я обрел истинное счастье. Я позабочусь, чтобы ты никогда не знала ни дня печали.

Джулианна взглянула на свою спящую дочь, гадая, какой будет ее малышка. Она была решительно настроена не дать дочери расти в тени гарема. Ей хотелось, чтобы Бриттани была счастлива.

Симиджин, должно быть, прочел ее мысли. Он мягко коснулся щеки спящего ребенка.

— Любя тебя, я буду любить и ее. Она будет дочерью моего сердца.

1807 год