Он потянулся через стол и пододвинул к себе телефонный аппарат. В этот момент он услышал, как кто-то тихонько царапается в окно. Адам положил телефонную трубку, отодвинул стул, посмотрел в сад и улыбнулся.

— А, это ты, киса. Я уже думал, ты бросила меня. — Он подошел к балконной двери и отпер ее. Полосатая кошка по-царски, не спеша, прошла в комнату, потерлась об его ноги, как она уже раньше это делала, и затем прыгнула на стул. Он улыбнулся. — Ну, киса, и где ты была? — Кошка обычно приходила, когда Джейн не было дома. Казалось, она чувствует ее неприязнь и враждебность, и никогда не появляется, когда хозяйка на месте. Адам несколько раз терпеливо предлагал за время их супружества завести какое-нибудь животное. Он помнил, как когда-то в детстве Джинни принесла в дом маленького щенка. Хотя щенок прожил у них совсем недолго, он не забыл, какую любовь и нежность он питал к этому животному. Но Джейн в ответ всегда отрицательно качала головой.

Он наклонился и ласково дотронулся до головы кошки. Она посмотрела на него снизу вверх, а затем встала на задние лапы, передними уперлась в его грудь, а головой стала тереться у него под подбородком. Он улыбнулся и взял ее на руки.

— Ну так что, дорогая моя, я должен сделать для моего старого отца, скажи мне на милость? Следует мне отправиться на север, в Питтенросс? — Он поднес ее обратно к окну, затем постоял и посмотрел на лужайку. Кошка вся напряглась, казалось, она внимательно слушает его. — Я так давно не был в Шотландии, — спокойно продолжал он. — Я хотел, чтобы все это осталось где-то далеко в прошлом: и церковь, и дом моего отца. Но, я думаю, когда-нибудь мне все равно придется вернуться туда. Может быть, и к лучшему. Надо смотреть в лицо своим собственным ночным кошмарам. — Он гладил животное по спине, по его теплому шелковому позвоночнику. Кошка начала урчать. — Я уверен, именно так сказал бы мне мой друг-психотерапевт. Уйди поглубже в себя и посмотри, какие травмы и проблемы существуют в твоей жизни. Доктор Фрейд много чего говорил. Я почти убежден, все это касалось моих отношений с матерью и отцом. — Он провел рукой вверх почти до самых ушей кошки, а затем стал нежно чесать ее шею. Потом наклонился и поцеловал кошку в голову. — Ну, ладно, лучше я позвоню Дженни. Черт возьми, зачем ты сделала это? — Он резко сбросил кошку с рук, так как она вытянулась и расцарапала ему лицо острыми, как бритва, когтями. Он приложил к щеке ладонь и почувствовал, как между пальцами сочится кровь. — Ты, маленький дьявол, убирайся. Убирайся, брысь. А я еще хотел принести тебе молока после того, как позвоню. — Он отошел подальше от двери, в отчаянии прикладывая к ране носовой платок. Но кровь продолжала стекать по лицу, оставляя пятна на белой рубашке и голубых джинсах. — Черт бы тебя побрал! — Он поспешно прошел к двери кабинета, затем вбежал по ступенькам наверх, пытаясь хоть немного остановить кровотечение до того, как полностью испачкается рубашка. Стащив ее с себя, он бросил ее в таз и открыл кран с холодной водой. К тому времени, как он обработал рану, приклеил пластырь, переоделся в обычную домашнюю рубашку и свитер, после чего налил себе порцию виски, уже начало темнеть. Он медленно прошел в кабинет и некоторое время стоял там, глядя сквозь открытую балконную дверь в сад, вдыхая ночной воздух, наполненный ароматом роз и древесной коры. Затем вновь подошел к столу и снял трубку телефона.

Джейн проехала вверх по пустынной улице и затем выключила двигатель. Ее тело затекло, она чувствовала дикую усталость оттого, что просидела такой долгий путь за рулем. Некоторое время она оставалась на сиденье и устало смотрела на дом, окна утопали в темноте. Она долго размышляла над тем, что сказал ей Адам по телефону двумя днями раньше, пока, наконец, не приняла определенное решение.

— Я не могу позволить, чтобы он отправился в Шотландию один. Лиза, если я вернусь домой, могу я оставить у тебя Келома?

— Конечно, можешь. — Лиза обняла ее. — Ты знаешь, что тебе не надо даже спрашивать об этом. Можешь оставить его на любой срок. Если хочешь, даже на все каникулы. Я уверена, что детям нравится здесь. Они так хорошо ладят. К тому же Келом уже не в первый раз остается у меня. Более того, у тебя и Адама появится столь необходимое вам время побыть наедине.

Она дважды пыталась дозвониться домой, чтобы сообщить Адаму о своем решении, но он все время был на вызовах. В конце концов она решила сделать ему сюрприз и отправилась домой ночью, чтобы избежать плотного потока машин и дорожных пробок. Когда она подъехала к дому, на часах было половина пятого утра. Она медленно вылезла из машины и потянулась, вдыхая воздух, который был наполнен ароматом, плывущим из разных садов. Все это было совершенно не похоже на холодный дикий воздух уэльских гор. Затем она снова нырнула в машину, вытащила оттуда свою сумку и ручную кладь. Захлопнув дверцу, закрыла машину и направилась по дорожке к двери, затем сунула руку в карман пиджака, чтобы отыскать ключи.

В доме было очень темно, и она вытянула руку, чтобы нащупать выключатель в холле, после чего осторожно закрыла за собой дверь.

По мере того как она поднималась по лестнице, ступеньки скрипели под тяжестью ее веса. Джейн старалась не шуметь и идти на цыпочках. Дверь в их спальню была открыта, она вошла и нащупала выключатель на маленькой лампе, которая стояла на высоком комоде сразу же около двери. Адам спал. Как только глаза Джейн привыкли к яркому свету, она поняла, что рядом с ее мужем на подушке лежит кто-то еще. Это была женщина. Ее длинные черные волосы оттеняли белизну наволочки.

— Адам! — Ее гневный крик заставил его вздрогнуть, и он проснулся.

Не в силах еще до конца понять, что происходит, Адам сел.

Вся дрожа, Джейн схватилась за спинку стула, который стоял рядом. Она не могла справиться с волнением — никакой женщины в комнате не было.

— Господи, помилуй, что ты делаешь, зачем ты меня так пугаешь? — Адам резко спустил ноги с кровати и потянулся к своему ночному халату. Он был голый. У него не было привычки спать совершенно голым, и он никогда не делал так, даже когда Джейн спала рядом с ним на их двуспальной кровати. После того как у Джейн случился выкидыш, они купили две разные кровати, и в течение некоторого времени вся ее боль, беспомощность и несчастье отодвинули Адама на второй план. Время прошло, раны затянулись, но старая двуспальная кровать так и не вернулась назад на свое место. Джейн всегда об этом сожалела. А сейчас она смотрела, как он надевал халат и туго затягивает его поясом на талии. Через всю щеку у него тянулась еще не зажившая красная царапина, а волосы были растрепаны почти так же, как у Келома.

— Можешь ты мне сказать, что ты делаешь здесь посреди ночи? Что-нибудь случилось?

— Я думала, это будет для тебя сюрприз. — Она скорчила гримасу и скинула туфли. — Что тебе будет приятно увидеть меня. Просто я не хотела, чтобы ты отправлялся в Шотландию один.

— Я очень рад, что ты вернулась. — Он подошел, обнял ее и поцеловал в щеку. Про себя Адам благодарил Бога за то, что она никогда не узнает, как он, полусонный, пригласил кошку к себе в постель, даже не задумываясь о том, каким образом она снова проникла в дом, или о том, что она, возможно, снова нападет на него. Вместо этого он ощущал нежность ее шерсти, какое-то умиротворение, когда она нырнула под одеяло и улеглась рядом с ним. А еще он благодарил Бога за то, что Джейн никогда не суждено было узнать, что она разбудила Адама в тот момент, когда он страстно предавался эротическим снам. Это были сны о Брид…


Вздрогнув, Брид села в постели, ее всю трясло, и тело было холодным как лед. А-дам. Она же была с ним в его постели. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь упорядочить биение сердца в груди и снизить пульс. Вокруг нее в палате другие женщины мирно спали, она слышала их дыхание, чувствовала тишину, их стоны и даже рыдания. Она вернулась в свое тело слишком быстро, и это шокировало ее. Она села, поправила свои волосы, убрав их с лица, и поджала коленки. Ей было так хорошо. Так хорошо, как она могла только помнить. Когда он пригласил ее, она смогла преодолеть те странные излучения, которые исходили от амулета, находящегося рядом с кроватью. Это были те самые излучения, которые в течение долгого времени возвращали ее к своим мечтам и держали на расстоянии от того дома, где он жил. Он обнимал ее, прижимал к себе, гладил ее плечи и нежно нашептывал что-то, ища под одеялом в темноте ее губы.

А затем приехала эта отвратительная женщина. Нет, не та, которая с огненно-рыжими волосами, его Лиза, а другая — Джейн. У этой женщины волосы были цвета прошлогодней высохшей травы, от которых пахло мылом. Точно так же пахло от персонала госпиталя, где она сейчас находилась. Эта женщина была матерью сына А-дама. Подняв глаза к потолку, она почувствовала, как ее пальцы скрючились, словно когти животного. Эта женщина не принесла А-даму счастья. Она совершенно не заботилась о нем. Она куда-то уезжала без него и оставляла его в доме одного. В том доме, который, по ее мнению, был лишен женского тепла, красоты и комфорта.

Временами просто из любопытства она добиралась через годы до Лизы. Она испытывала ее, все еще ненавидя. Ей надо было знать, представляет ли та угрозу. Но Лиза была очень сильной, намного сильнее, чем А-дам. Почти всегда она была защищена какой-то невидимой стеной, которая отталкивала Брид и ослабляла ее силу. Было бессмысленно расточать энергию для того, чтобы пробиваться через этот щит. Она пообещала себе, что когда-нибудь обязательно разберется с Лизой, с той женщиной, которая отняла у нее ее А-дама. Но не сейчас. Сейчас она предпочла сконцентрироваться целиком и полностью на А-даме. А затем, когда Лиза забудет про свой щит, она будет пристально смотреть на нее из темноты, будет забавляться той немой угрозой, которую будет вселять в эту женщину. И она будет очень внимательно присматривать за сыном А-дама и девушкой, которые сделались сейчас любовниками.