Джейн вспомнила о подарке только ночью в гостиничном номере, когда они зарегистрировались в отеле в Нью-Форесте. Она достала его из своей сумочки и помахала им перед Адамом.

— Посмотри, что подарила мне Лиза. Мы немного поболтали, перед тем как уехать.

— А почему ты не открыла это? — Адам улыбнулся. Он находил свою жену необычайно привлекательной. Он был по-настоящему без ума от нее и больше всего сейчас ему хотелось оказаться с ней в постели. Но она выглядела абсолютно обессиленной. Расставание ее с матерью было таким душераздирающим, что он чуть было не потерял свое потрясающее, всем известное спокойствие и уравновешенность. Это было как раз в тот момент, когда он почти волоком тащил Джейн к машине с привязанным к ней, согласно традиции, башмаком, а позади них безутешно рыдала в объятиях своего мужа Патрисия, окруженная гостями и измученными от усталости подружками невесты.

— Может, шампанского? — спокойно спросил Адам.

Джеймс дальновидно припас для них в багажнике две бутылочки, которые спрятал за старыми кожаными чемоданами.

Она молча кивнула и начала развязывать ленты, украшавшие коробочку. Тем временем Адам откупорил бутылку и наполнил два бокала, которые стояли на комоде рядом с окном. Снаружи лес утопал в полной темноте. Кто-то ранее уже разжег камин, и горящие в нем ветки яблони наполняли комнату теплым душистым ароматом.

Они сблизили бокалы.

— За нас, дорогая.

— За нас. — Она улыбнулась, отпила небольшой глоток, поставила бокал обратно и вернулась к подарку.

Несколько секунд он наблюдал, как она нетерпеливо пыталась развязать образовавшийся на ленте узел, затем повернулся, подошел к окну и посмотрел в темноту.

— Правда, здорово, что не нужно больше беспокоиться о временных рычагах освещения. Взгляни, какой странный свет проливает луна, он просачивается между деревьями. Это выглядит неестественно. — Он не услышал ничего в ответ и повернулся. — Ну, и что же там?

— Я точно не уверена. — Она внимательно изучала какой-то предмет. — Он очень тяжелый и довольно красивый. Это своего рода украшение.

Он поставил свой бокал и подошел к ней.

— Позволь мне посмотреть.

— Здесь даже надпись: «От злых духов и привидений… Он будет охранять вас обоих. Вы будете с ним в безопасности. С любовью и наилучшими пожеланиями. Лиза».

Адам нахмурился. Он протянул руку, и Джейн вложила в нее сверкающий горный хрусталь, который был обрамлен во что-то напоминающее ветви серебряного дерева.

— Поставь это на прикроватный столик. Мне кажется, что будет очень красиво. — Она, как ребенок, захлопала в ладоши.

Адама передернуло. Он прекрасно понимал, что все это означало.

Вам нужно защититься. Вам нужно использовать какой-нибудь талисман против цыганской магии. Вы должны просчитать ее силу и рассчитывать на свою. Голос миссис Гардинер звенел у него в ушах так же, как тем вечером в Морнингсайде, когда он и Лиза сидели и смотрели на ее хрустальный мячик. Тогда Лиза думала, что он не слушает, но он все слышал. Воспользуйтесь горными кристаллами. С давних времен считается, что они приносят шотландцам удачу. Используйте старинную силу рябинового дерева. Боритесь с ней, покажите ей, что бесполезно мучить вас. Бедная девушка, она пришла совсем из другого мира, не из нашего. Вам следует показать ей, что вы можете освободиться от нее.

Под светом прикроватной лампы кристалл ярко сверкал. На серебряных ветках вокруг него расположились крошечные листики рябины с пучками красненьких, выкрашенных эмалью гроздьев.

— Должно быть, она специально заказала его. — Адам покачал головой. — Наверно, среди ее друзей есть серебряных дел мастера. Но даже в этом случае, вероятно, это была очень дорогая работа. — В горле у него застрял комок. Он догадался, что Лиза специально постаралась обрамить этот кристалл в нечто экстраординарное и экзотическое, что непременно понравилось бы Джейн. Потому что в противном случае он никогда не согласился бы держать его в доме. Опять эти суеверия и глупости. Все это лишено какого-либо здравого смысла — точно так же, как и тот злосчастный кулон.

Он оставил кристалл на столе, подошел к окну и резким движением задернул шторы. По коже у него пробежал мороз. В свою первую брачную ночь он не хотел думать ни о ком постороннем, тем более о Брид.


Джейн поставила украшение на каминную доску в гостиной своего нового дома в Сент-Албанс. Вещь действительно была очень красивая, но как-то не вписывалась в интерьер, так как с одной стороны ее окружали строгие позолоченные дорожные часы, подарок ее дяди Фредерика к свадьбе, а с другой — три белые скачущие лошади, которые Джейн взяла из спальной комнаты родительского дома. Рядом на полке стояло несколько книг. Чтение всегда было ее любимым занятием, и в первые месяцы жизни в Сент-Албансе книги были единственным ее спасением и утешением на фоне полного одиночества.

Джейн не была уверена в том, что хорошо представляет себе свою будущую жизнь в качестве жены врача. Но она совершенно не ожидала, что это будет бесконечная скука и одиночество. Работа отнимала у Адама все время. У него был собственный секретарь, а ей помогала Сара Хардинг, жена главного врача, который работал вместе с Адамом. Сара всегда одевалась одинаково. Обычно на ней были короткая юбка, которая, справедливости ради надо сказать, сидела безупречно, и кашемировый комплект, состоящий из кардигана и джемпера, или шелковые блузки. Ее ногти всегда были аккуратно покрыты лаком, ювелирные украшения отличались некоторой аляповатостью. И, в общем и целом, Джейн нашла, что Сара максимально походила на Патрисию Смит-Ньюлэнд. Она очень много и усердно работала и находилась под защитой своего мужа, уже давно оценив его возможности наблюдать за ней. Сара яростно стояла на защите своего брака, стараясь оградить его от любой угрозы, реальной или чисто гипотетической. Она вполне могла или разнообразить жизнь Джейн, или, наоборот, сделать ее невыносимой. Сара выбрала второй вариант. Она никогда не приглашала ее помочь в больнице, никогда не просила организовать какие-нибудь встречи или принять участие в работе, которую вели женщины института. Никогда не просила ее присоединиться к Союзу матерей. То есть любая деятельность не должна была иметь отношение к Джейн. Она всеми силами старалась отговорить ее принимать участие в какой бы то ни было социальной программе. Между тем произносила она примерно следующее: «Может быть, дорогая, чуть позже, когда ты узнаешь нас немножечко лучше». Иногда Джейн робко спрашивала у Адама, чем ей заняться. Но он только безынициативно пожимал плечами и говорил, что она должна быть довольна своей жизнью. Ей предоставлялся шанс заниматься собой и собственными делами. Но у нее не было ни малейшего представления о том, какие у нее могут быть собственные дела.

Однажды на одном из совещаний Роберту Хардингу удалось переговорить с Адамом.

— Безусловно, конечно, но только тогда, когда она будет к этому готова. Разумеется, мы все будем рады, если Джейн когда-нибудь присоединится к нам. Я знаю, что все происходящее кажется ей немного странным, поэтому мы и не торопим никого. Мне кажется, она у тебя немного строптивая.

— Но я сама этого хочу, Адам. Я ненавижу оставаться на целый день дома одна. — Она вложила в эту реплику все свое раздражение, которое накопилось у нее внутри за долгое время, и это потрясло его. — Сара постоянно твердит мне, что я никому не нужна.

— Да нет, она просто беспокоится, вдруг ты будешь чувствовать себя неловко.

— Нет же, Адам, ничего подобного.

Ему было довольно странно видеть свою жену в таком раздражении, и он уступил ей.

— Эта женщина ненавидит меня. Я ничего не сделала для того, чтобы она именно так ко мне относилась, но это правда. Она не хочет меня видеть, не хочет, чтобы я хоть чем-нибудь занималась.

Дело в том, что ни один из них не знал, что произошло после того, как Адам представил своим коллегам супругу. Вернувшись домой, Роберт сказал жене:

— Она удивительно приятная молодая женщина, к тому же весьма симпатичная. Я полагаю, она могла бы чем-то заняться и внести в нашу жизнь свежую струю. Пожалуйста, позволь ей взять на себя твоих пожилых дам, и пусть она за это получает какую-то часть из твоих денег. — Тогда Роберт не обратил внимания на выражение лица Сары, не заметил злость и обиду, которые отразились на нем. Она сумела справиться со своими эмоциями и только как-то неестественно поджала губы.


Когда Джейн поняла, что беременна, то была на седьмом небе от счастья. Она уже некоторое время подозревала это, и вот наконец Адам подтвердил. Джейн не могла сдерживаться, ей надо было с кем-нибудь поделиться своей радостью. И первым, кто узнал эту новость, оказалась ее мать.

Совсем нетрудно было предугадать, каковой окажется реакция Патрисии. Естественно, она заявила, что Джейн ни при каких обстоятельствах не сможет сама справиться ни со своей беременностью, ни с ребенком. Поэтому она, то есть ее мать, должна постоянно находиться рядом. Но в это время ее отец проходил мимо и случайно услышал конец их разговора. Он выхватил телефонную трубку и громко прокричал в нее:

— Скажи ей нет, Дженни. Господи, какое счастье! Я так рад, дорогая. Прекрасно. Когда это произойдет? — Он сумел восстановить ее доверие и спокойствие, сказав ей всего несколько фраз, он смог заставить ее почувствовать себя счастливой и полной решимости. В этом событии можно было найти еще один, довольно приятный для нее момент: у доктора Роберта и миссис Хардинг не было детей.

Келом Джеймс Крэг родился в сентябре тысяча девятьсот сорок шестого года. У него были золотистые волосы, как и у его матери, ярко-голубые глаза и море обаяния. Адам был буквально очарован своим сыном.

— У него твои черты, мой мальчик. — Джеймс Смит-Ньюлэнд подошел к деревянной детской кроватке и протянул младенцу свой мизинец, за который тот тут же ухватился. За несколько минут до этого они дали понять Патриции, что пора уже прекратить раздавать бесплатные советы направо и налево, а вместо этого пойти вниз и посмотреть, все ли готово на кухне. Джейн уснула. Она очень устала от бесконечных посетителей, которые приходили разделить с ними радость и пожелать им дальнейшего благополучия. Среди всеобщего веселья было заметно отсутствие Сары Хардинг.