— Бройчан пришел посмотреть мою резьбу, мать. — Голос Гартнайта был по-прежнему громким, и его было хорошо слышно. — Где сестра?

— Сейчас придет. Она достает лепешки и пиво для нашего гостя.

Адам представил себе их страх, подумав о том, что было бы, если бы он по-прежнему находился там, с ними, а затем и их радость, когда они поняли, что он ушел.

Ему нужно было уходить. В любой момент туман мог рассеяться, разогнанный утренним ветром или растопленный солнцем, как только оно появится над горами. Он увидел, как мелькнула, а затем исчезла тень: Гартнайт вел лошадей, чтобы привязать их к дереву, которое они называли «сосной для наблюдения».

Адам осторожно поднялся на ноги. Он отошел от ручья и ступил на мягкую траву, разросшуюся от водяных брызг с камней. Если он успеет дойти до деревьев, то уйдет незамеченным через лощину еще до того, как рассветет.

Он сделал еще один шаг. Затем замер. Чей-то голос, громкий и низкий, прозвучал в такой близости от него, что он подумал, что этот человек находится рядом с ним.

— Король по-прежнему развлекает христиан в Крэг-Падрайге. Он приказал нам выставлять крест по всему королевству, чтобы умилостивить Бога Иисуса. Он считает, что Колумсил способен победить меня.

— В этом случае, дядя, он сильно заблуждается. — Голос Гартнайта доходил обрывками. Белизна сместилась, и на мгновение Адам смог увидеть двух людей, стоящих у хижины. Он старался быть невидимым, когда заметил, что Бройчан повернулся к нему спиной.

— Действительно, заблуждается. Я вызвал бури, чтобы валить деревья у его ног, потопить его лодку, убить его лошадь. — Бройчан втянул воздух через зубы. — Он призывает своего бога, чтобы бороться с моим богом, а король, чтобы умилостивить его ради гостеприимства, велит мне попридержаться. Пусть будет так. Пока что. Как только он покинет королевский кров, я прихлопну его как муху. — Он стукнул себя по бедру ладонью, и Адам вскочил. Достаточно было этому человеку сделать движение на дюйм в сторону, и он увидит его.

Между ними проплыла туманная полоса, едва ли больше дымки в набиравшем силу свете. Этого оказалось достаточно. Затаив дыхание, Адам сделал два, а затем три шага в сторону деревьев. Рядом с ним росло несколько утесников. Он достиг их и с облегчением опустился на землю, когда до него вновь донеслись голоса.

— Ты должен вырезать крест на обратной стороне священного камня, Гартнайт. Покажи мне свои рисунки, и я выберу нужный. Он не повредит, но порадует короля и его гостей. Потом мы послужим нашим богам и продемонстрируем, что они сильнее, когда я расколю горы силой своего гнева! А малышка Брид поможет мне. — Он вытянул руку, чтобы дотронуться до щеки Брид.

Из своего укрытия Адам мог теперь видеть ее. Он затаил дыхание, а его тело покрылось мурашками, когда он увидел, как этот человек своей лапой потрогал ее лицо. Она держала в руках одну из серебряных тарелок, которые Гартнайт выгравировал для матери, и предлагала что-то гостю. Он принял дар, и Адам заметил, что он поднес его ко рту. Несколько секунд он стоял, наблюдая молчаливую сцену, которая разыгрывалась перед его глазами, затем туман вернулся, и он потерял всех из виду. Не медля, он бесшумно пронесся по направлению к деревьям, нырнул между ними и что есть сил побежал вверх по холму.

Первые лучи солнца уже упали на камень. Задыхаясь от быстрого бега. Адам вдруг обнаружил по достижении камня, что забыл рюкзак с бесценными книгами и биноклем. Он корил себя, но знал, что они никуда не денутся. Брид позаботится о них. Медленно обойдя вокруг камня, он почувствовал теплый луч солнца на своих плечах, когда на мгновение остановился, чтобы пощупать сложную резную работу. Это был его камень. На одной стороне были изображены странные символы и фигуры древних пиктов, а на другой — решетка и кружева кельтского креста. Нового, вырезанного Гартнайтом камня без креста не было видно.


Брид запрятала рюкзак под покрытие кровати, как только он попался ей на глаза. Она спокойно осмотрела внутренность избы, отыскивая признаки пребывания Адама. Если они есть, дядя заметит их. Его зрение превосходило зрение обычного человека. Она молилась, чтобы Адам ушел, и не просто скрылся в тумане, а вообще покинул их территорию.

Она знала, что дядя отличается подозрительностью. Он не доверял Гартнайту, подчеркивая это постоянными визитами. Гартнайт был слишком молод. Должность резчика по камню и хранителя ворот была священна, — так же, как деятельность жреца или барда. Эту семейную традицию Гартнайт унаследовал от отца, который умер два года тому назад. Она переходила вместе с передаваемым по наследству знанием о том, как попадать в царство вечно молодых, если кто-либо вообще осмелится на это. Попадать туда было запрещено всем, кроме посвященных, но иногда люди проскальзывали сквозь врата, не имея об этом представления, — как, например, Адам.

С первого же раза, как увидела Адама, Брид поняла, что он пришел с земли, лежащей по ту сторону камня. Его странная одежда и речь отдаляли его от нее. Она внимательно наблюдала за ним, чтобы проследить, как он преодолевает путь, который приносит смерть всем, кроме весьма немногочисленных, знавших дорогу. К своей глубокой радости, она убедилась, что он человек, а не дух или призрак. Но он был слишком молод, чтобы стать посвященным. Он очаровал ее с того самого момента, как она увидела его. И вот теперь она сделала его своим. Ее губы расплылись на мгновение в тайной улыбке, но затем улыбка исчезла. Какова бы ни была его сила, она собиралась заполучить ее.

— Брид. — Раздраженный окрик извне заставил ее вскочить. Еще раз окинув хижину быстрым взглядом, она вышла в туман и столкнулась с пристальным взглядом дяди.

— У тебя испуганный вид, дитя. — Он схватил ее за руку и притянул к себе. — Нет оснований. — Взяв ее за подбородок, он приподнял ей голову, чтобы взглянуть ей в лицо. Встретившись с его взглядом, она быстро отвела глаза, опасаясь, что он может засечь новую женскую силу, которая продолжала разливаться по ее жилам, силу, дарованную прикосновением мужчины. Она чувствовала, как его глаза сверлят ее душу, но через мгновение он отвел взгляд от ее лица и повернулся к сестре. — Она здесь дичает, Джемма. — Он был строг. — Ей следует учиться. Ей нужно многое познать, чтобы служить святым местам. — Он медленно, почти обольстительно провел рукой по щеке Брид.

Она отступила на шаг, чтобы он не мог дотянуться до нее, и распрямила плечи.

— Я желаю следовать по пути слова, дядя. — Она смотрела на него, не сводя глаз. Страх исчез, и ему на смену пришла холодная решимость. — Я уже многому научилась у Друста, барда из Абернайта. Он согласился обучить меня всему, что знает.

Она видела, как лицо дяди налилось кровью, и тотчас пожалела о своих смелых словах.

— Ты осмеливаешься строить собственную жизнь? — прогремел он, обращаясь к ней.

Она не сдавалась.

— Это мое право, дядя, раз у меня хорошая память и умение красиво говорить. — Это было ее право как потомка двух древних фамилий бардов, одна из которых — по линии матери — была королевских кровей, ибо ее дядя Бройчан был приемным отцом короля и его главным друидом.

Воцарилось долгое молчание. Джемма находилась рядом, стоя с кувшином в дверях. Она собиралась долить брату пиво, но вместе со своими двумя детьми стояла, не сводя взгляда с его лица. У нее перехватило дыхание.

— Вы поощряете ее в этом? — Бройчан посмотрел сначала на Джемму, затем на Гартнайта.

Гартнайт заговорил первым.

— Если в этом ее призвание, дядя, то разве не ясно, что ее поощряют боги? Без их вдохновения она не имела бы таланта, чтобы учиться у Друста. — Гартнайт говорил с гордостью и достоинством.

Брид подавила победную улыбку. Она хотела заключить его в свои объятия, но не сдвинулась с места.

Брочайн резко повернулся. Прошагав к одному из бревен, лежавших у огня для сидения, он туго затянул вокруг себя плащ и уселся.

— Декламируй, — скомандовал он.

Брид перевела дыхание и взглянула на Гартнайта. Тот хмуро кивнул. Своеволие его сестры, ее приступы неистовой ярости, пугавшие его, ее дикая врожденная сила будут обузданы и укрощены их дядей.

Она вышла вперед. Вначале слишком нервничала, чтобы произносить слова, затем каким-то чудом нервозность исчезла. Распрямив спину, она подняла голову и начала декламировать.

Ее учитель был человеком требовательным. Длинными зимними вечерами, сидя у огня, он выделил среди своих слушателей Брид, зная о ее происхождении и уме, и беспрестанно повторял длинные поэмы и истории, являвшиеся их наследием, пока она не смогла декламировать их без запинки. У Брид, как обнаружил Адам, была исключительно хорошая память. Она уже изучила основы того, что преподавали в школе бардов.

Наконец Бройчан поднял руку. Он кивнул.

— И в самом деле твой язык отмечен печатью богини. Это хорошо. Ты должна учиться дальше. — Он смотрел на нее несколько секунд, ясно видя зарождающуюся в ней силу, ее дикую, неукротимую связь с Хозяйкой. Он на мгновение нахмурился, по лицу прошла тень. В ней чувствовалась твердость, упорство, духовная целеустремленность, которыми, пока не наступил нужный момент, следует тщательно управлять. Он снова обратился к сестре. — Оба твоих ребенка талантливы, Джемма, и это хорошо. Как только этот монах Колумсил отправится на запад, откуда пришел, мы изгоним из страны бога Иисуса. Они помогут нам в этом.

Таким путем Брид можно использовать.

И сдерживать.

И ее кровь, как наследницы королей, может освежить и очистить землю, оскверненную человеком, посланным богом Иисусом.

4

— А там, где ты был?

Томас Крэг потратил всю ночь, обследуя холм. Небритый и изможденный, он остановился, тяжело опираясь на трость и стараясь отдышаться.