— Я читала об этом в газетах, милорд.

— Но вы говорили об этом с жаром, — заметил Уонстед.

— Уверена, что тема не может оставить никого равнодушным, ведь речь идет об условиях жизни людей, милорд.

— Хорошо сказано, миссис Грэм, — вмешался в разговор Постлтуэй. — Но понимаете, Уонстед, мы в наших планах несколько ограничены. Деревенский луг здесь отнюдь не так велик, на нем не поместится столько людей, чтобы обеспечить достаточно большую прибыль.

Люсинда бросила на него благодарный взгляд.

Лорд Уонстед посмотрел на нее, потом на викария, потом опять на нее, взвешивая и оценивая. Вдруг у Люсинды вспотели ладони. Лицо ее залил румянец. Она положила вилку и ложку на свою пустую тарелку и вытерла рот салфеткой.

Миссис Доусон фыркнула:

— Кому захочется, чтобы орава деревенщины топталась на его земле, не говоря уже об отвратительных личностях, которых обычно привлекают подобные празднества? Не слушайте их, Уонстед, иначе в ваш парк соберется всякое отребье. Я отказалась приглашать их сюда. Леди, давайте удалимся в гостиную. Оставим джентльменов беседовать о войне и политике за портвейном, — предложила миссис Доусон. — Очень надеюсь, лорд Уонстед, что после этого вы сыграете с нами в карты. И вы тоже, викарий.

Люсинда надеялась уйти сразу же после обеда, но для игры в карты требуется четное число игроков, и было бы невежливо бросить хозяйку в столь затруднительном положении.

Люсинда так и не поняла, как оказалась партнершей лорда Уонстеда в игре в вист против старших Доусонов. Шансы были явно неравны. Наверное, ее погубил отказ сыграть на фортепьяно. В результате викарий, который весело признался, что карты его не интересуют, остался в обществе мисс Доусон петь баллады, и их голоса сливались в приятной гармонии в другом конце комнаты.

Сквайр сделал первый ход, и ход этот вызвал у Люсинды надежду, что первая партия окажется последней, поскольку они с лордом Уонстедом явно превосходят своих противников. Следующий ход был ее, и она тоже пошла с треф.

Миссис Доусон пошла с короля червей.

— О чем ты только думаешь, жена? — пробормотал сквайр, когда Хьюго пошел с козыря.

— Миссис Доусон не могла сделать ничего другого, — сказала Люсинда, которая терпела подобные замечания в течение всего вечера с нарастающим раздражением. — Король — это самая младшая червовая карта, которая осталась на руках у миссис Доусон, а у лорда Уонстеда есть только козыри.

Лорд Уонстед поднял брови и кольнул ее пронзительным взглядом.

— Какая наблюдательность, миссис Грэм.

Она поморщилась. Почему она никак не может запомнить, что женщинам не полагается уметь считать?

— Просто нужно запоминать, какие карты вышли до того.

— Запоминать все карты? — изумилась миссис Доусон.

— Миссис Грэм прекрасно разбирается во всякой цифири, — сказал викарий, радостно улыбнувшись всем собравшимся. — Она замечательно помогла мне с церковными счетами.

— Очень рада быть вам полезной, викарий, — сказала Люсинда.

Лорд Уонстед бросил на нее ленивый взгляд из-под опущенных век.

— В таком случае я доволен, что вы мой партнер, а не противник.

— Я не жульничаю, если вы это имеете в виду, — отозвалась Люсинда.

— Я ничего подобного не предполагал, миссис Грэм, — проговорил его сиятельство.

В голосе его не было раздражения. Пожалуй, зато время, что лорд Уонстед находился в гостях, он как-то стал мягче, но, заметив, сколько он выпил вина, Люсинда не стала бы держать пари насчет его настроения, Она промолчала.

— Должен сказать, миссис Грэм, что ваши познания сверхъестественны, — весело произнес сквайр.

Люсинда с вздохом опустила глаза на свою руку. Снова подтвердилась ее репутация странной женщины. Почему она не может быть такой, как остальные знакомые ей женщины, которые не разбираются ни в чем, кроме цен на муслин и модных фасонов шляп? Зачем вообще ей понадобилось что-то говорить? Она рассеянно потерла ключицу и подумала, не стоит ли ей вообще проиграть, чтобы показаться самой обычной женщиной. Пусть Уонстед решит, что она чудовищная игра природы.

Лорд Уонстед забрал взятку и выложил свою последнюю карту. Карта была козырной.

— Лично я предпочитаю картам шахматы. Вы играете в шахматы, миссис Грэм?

— В стратегическую игру, милорд? Да, в детстве играла с братом.

— Я не знала, что у вас есть родственники, — сказала миссис Доусон. — Где они живут?

Слова застряли в горле у Люсинды. Она положила на стол старший козырь, пользуясь паузой, чтобы собраться с мыслями.

— Мой брат живет на севере. — Проклятие. Слишком туманный, слишком уклончивый ответ. — В Йоркшире.

— А вам не кажется, что было бы удобнее жить ближе к родственникам? — Голос у лорда Уонстеда звучал лениво, но напряженное выражение лица выдавало его интерес.

Вдруг сердце ее пронзила тоска по своим, тоска такая острая, что на миг она утратила способность говорить. Она вздохнула.

— Я предпочитаю жить здесь.

Миссис Доусон приготовилась сделать ход. — Вам не найти лучшего графства для жизни, чем Кент, и деревни лучше, чем Блендон. — Миссис Доусон положила на стол червового туза.

Сквайр тяжело вздохнул.

— Ну вот, мы опять проиграли, миссис Доусон. — Он вытер платком вспотевший лоб. — Хорошая игра, скажем прямо. Кто-нибудь хочет еще сыграть?

— К сожалению, мне пора домой, — сказала Люсинда. — Я обещала Энни вернуться пораньше.

Право же, ей не следовало принимать приглашение миссис Доусон. Только просьба викария помочь ему получить согласие миссис Доусон устроить празднество в Холле подвигла ее на столь дерзкий шаг. К несчастью, из-за присутствия лорда Уонстеда она чувствовала себя более неловко, чем обычно при выходах в свет. Возможно, потому, что он все замечал и слишком внимательно слушал.

Люсинда поднялась и протянула руку хозяйке дома.

— Благодарю за приятный вечер.

Миссис Доусон широко раскрыла глаза, потому что джентльмены тоже встали.

Тут Люсинда поняла, что вела себя как настоящая светская дама, а не как вдова простого лейтенанта. Она присела перед хозяйкой в реверансе, простилась и надела накидку.

Дворецкий проводил ее до дверей, и она вышла. Вечер выдался теплый, после дождя пахло сыростью. Люсинда вышла за пределы круга света, отбрасываемого фонарем на крыльце, и темнота окутала ее как уютный плащ. Теперь, когда она освободилась от надоедливых вопросов и любопытных взглядов, можно было расслабиться. Люсинда с облегчением вздохнула. Никогда больше она не позволит завлечь себя в общество. Как всегда, ее подвел ее пылкий нрав. Снова обретя самообладание, она пошла по усыпанной гравием подъездной аллее.

Она остановилась, услышав позади шаги, и обернулась. Сердце у нее учащенно забилось, когда она увидела Уонстеда.

— Лорд Уонстед, — сказала она.

— Позвольте мне довезти вас до дома в моей коляске, миссис Грэм.

Как это ему удалось так быстро вырваться из тисков миссис Доусон? И зачем? Люсинда не могла справиться с охватившим ее волнением.

— Мне бы в голову не пришло беспокоить вас, милорд. Прошу вас, не покидайте общество из-за меня.

— Никакого беспокойства, миссис Грэм. Пойдемте. — Он взял ее за локоть, Люсинда ощутила тепло его руки. Стряхнуть с себя его руку было бы неучтиво, поэтому она повернула в сторону конюшни и ускорила шаг.

Уонстед убрал руку и пошел рядом с ней. Коляска ждала во дворе, рядом с лошадью стоял конюх. Должно быть, прежде чем последовать за ней, Уонстед передал на конюшню свое приказание.

Знай Люсинда, что он последует за ней, попыталась бы улизнуть. Но отказаться от поездки с ним в открытой коляске означало бы выказать свое особое недоверие к нему, неприличное для женщины, которая одна возвращается домой среди ночи. Уонстед помог ей усесться, положив свою крепкую руку на изгиб ее талии, и показался еще выше ростом и сильнее, потому что поднял ее словно пушинку.

Люсинда старалась не замечать, что она волнуется, что слегка задыхается и что происходящее доставляет ей огромное удовольствие. Да, она разволновалась — но это волнение вполне обоснованно, ведь она находится в обществе человека, который еще недавно смотрел на нее с негодованием.

Люсинда расправила юбки и выпрямилась, стараясь усидеть на своей части сиденья.

Хьюго в мгновение ока сел рядом с ней.

— Надеюсь, вы извините Старину Боба, — сказал он, легким ударом кнута пуская лошадь ровным шагом.

— Пешком я бы дошла быстрее.

Она почувствовала, что он ерзает на месте. Внутри у нее все сжалось. Денби терпеть не мог быстрого галопа, которым Люсинда любила ездить со своими братьями.

— Можно было бы и быстрее, если ехать между колеями, — сказал Хьюго. — Но я не хочу обижать Старину Боба, хотя, кажется, будто он предпочел бы пуститься вскачь. Вечер хороший, как раз для неторопливой поездки.

— Весьма признательна вам за внимание, — поблагодарила Люсинда.

— Но не за способ, каковым я его проявляю? — Он рассмеялся. — Прошу вас, миссис Грэм, не отвечайте на мой вопрос. Я просто не выдержу еще одного вашего упрека.

Уж не смеется ли он над ней? Внутри у Люсинды все сжалось. Она закрыла глаза, тщетно пытаясь успокоиться, но это было выше ее сил. Люсинда схватилась за бортик коляски, как за спасательный трос.

— Мне бы в голову не пришло критиковать ваш экипаж, милорд, поскольку своего у меня нет.

— Простите меня. Вдова, которая живет на солдатскую пенсию да еще растит ребенка, не может позволить себе лишнего.

Его голос звучал искренне, заботливо. Сердце у нее, кажется, успокоилось. На миг она закрыла глаза, собираясь с силами. В этом человеке таилась угроза, это был волк в медвежьем облике.

— Мне хватает. Некоторые живут на гораздо меньшие средства. Возьмите, к примеру, детей, наполняющих лондонские улицы.