– Все хорошо, – быстро сказала я. – Мы на Карибе. Вы хорошо спали. Я тоже. Нам нужно было выспаться.

Она села.

– Который час?

– Около пяти.

– Он придет в семь.

– Да, нужно приготовиться. Вы приготовили какое-нибудь платье?

– Да, голубое. Я ни разу не надевала его в…

– Там это было бы ни к чему. Но вы уже не там…

– Почти все, что я там носила, я не стала брать с собой. Не хочу ничего видеть из этих вещей.

– А где голубое платье? Да, вижу. Чудесно!

– Но он на меня и не посмотрит. Он будет смотреть на вас.

– Я думаю, он все замечает.

– Кажется, он здесь большой человек.

– Это его остров. Ему принадлежит плантация, и я думаю, что это здесь главное предприятие, так что все они зависят от него.

– А вы что наденете?

– Свое красное.

– Оно яркое. Здесь все носят яркую одежду.

– Да, подходит под цветы и вообще…

– Как долго мы здесь пробудем, Анналиса?

– Хотите побыстрее вернуться домой?

– Мне кажется, я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не окажусь дома.

– Вы же знаете, для чего я здесь. Как только я узнаю судьбу своего брата, я буду готова вернуться. Но, если вы хотите вернуться раньше…

– Нет. Я не смогу возвращаться в Сидней, садиться на корабль…

– Вы видите, как работает мистер Харрингтон. Думаю, он без труда устроит ваше возвращение…

– Нет-нет, я хочу быть с вами… И, по-моему, мне здесь понравится. Наверное, мне нужно время… чтобы забыть… чтобы немного прийти в себя… прежде, чем возвращаться домой.

– У вас впереди длительное морское путешествие.

– Я хочу, чтобы вы были со мной. Я останусь с вами и буду надеяться, что вы скоро все узнаете о своем брате.

– Я тоже на это надеюсь. А теперь пойду готовиться, и вы готовьтесь. Нам нужна горячая вода. Схожу попрошу.

– Анналиса…

– Да?

– Как же хорошо вырваться… освободиться от всего этого.

Я согласилась.

Он, как и обещал, пришел в семь и отвез нас к себе домой на экипаже, очень похожем на коляски, которые мы видели в Сиднее, только намного роскошнее. Каждая его деталь сверкала полировкой, и запряжен он был двумя великолепными лошадьми.

– Я им очень редко пользуюсь. Здесь проще передвигаться верхом. Вам тоже понадобятся лошади. Я пришлю двух в гостиницу.

– Вы нас просто ошеломили, – сказала я.

– Для меня большая честь принимать вас на моем острове.

День близился к концу, в полвосьмого солнце склонилось к горизонту. Я решила, что так здесь бывает круглый год. Здесь не существовало времен года, к которым мы привыкли дома. Здесь не было ни зимы, ни лета – просто сезон жары и сезон дождей. Я была рада, что последний еще не начался.

Миновав широко раскрытые ворота, мы выехали на длинную прямую дорогу с высокими зарослями тростника по обеим сторонам. Это была плантация. А потом я увидела дом, большой, белый, красивый. Вся картина была тронута багрянцем заката. Повсюду, куда хватало глаз, рос сахарный тростник.

От восхищения у меня перехватило дыхание.

– Вам нравится? – спросил он.

– Это… великолепно.

– А вы чего ждали?

– Чего-то грандиозного… но не такого. Никогда прежде не видела ничего подобного.

– Вы первый раз на сахарной плантации. Но хорошо, что мельницы и кипятилен не видно. Они не такие живописные.

Мы остановились на гравийной дорожке.

– Приехали. – Он выпрыгнул из экипажа, и словно по волшебству появившийся слуга принял лошадей. Взяв меня и Фелисити под руку, он повел нас в дом.

Мы оказались в просторном холле, построенном в стиле английской усадьбы. Он чем-то напомнил мне мой родной дом. Окна прикрывали легкие шелковые занавески. Тяжелые бархатные шторы в таком климате были бы неуместны. В зале стоял длинный стол с элегантными стульями. Судя по виду, это была мебель восемнадцатого века.

– Надеюсь, вам у меня понравится, – сказал Мильтон Харрингтон. – Если желаете, мы можем до обеда посидеть здесь, я прикажу принести прохладительные напитки.

– Здесь совсем как дома, – промолвила Фелисити.

Он улыбнулся, довольный.

Напитки принесла девушка в длинном свободном платье с красными и белыми розами на голубом фоне. Шею и запястья ее украшали красные бусы.

– Это местный прохладительный напиток, – пояснил Мильтон. – Он не пьянит, по крайней мере, не сильно. Этот напиток лучше всего подходит для жаркого климата.

На вкус он оказался восхитительным.

Мильтон расспросил нас о нашем путешествии. Он уже знал о случившейся трагедии. Новости сюда попадали с кораблем.

– О том, что происходит во внешнем мире, мы узнаем, когда приходит корабль. Новостей всегда много. И здесь хватает людей, которые разносят их по всему острову. Вы пережили что-то страшное. Беглые каторжники становятся все наглее и опаснее. Но здесь вам нечего бояться. Мы – законопослушный остров. У нас такие наказания, что никому не хочется их испытывать.

– Здесь преступников ловить, вероятно, легче, чем в Австралии, – заметила я.

– Это верно. Поэтому можете забыть о страхе.

Он много рассказывал нам об острове, о том, как выращивают тростник, как добывают и продают сахар.

Мильтон привел нас в красивую столовую, очень похожую на нашу дома. Одну из стен здесь даже украшал гобелен. Высокие стеклянные двери вели во двор.

– После обеда можно будет посидеть там, – предложил он. – Там очень приятно после заката. Я дам вам веер отмахиваться от насекомых. Днем, когда жарко, тоже без веера нельзя.

Еда для нас была непривычной. Было много рыбы, которой я никогда раньше не пробовала. И впервые я познакомилась с печеными плодами хлебного дерева.

– К этому вкусу нужно привыкнуть, – сказал Мильтон Харрингтон. – Со временем он вам даже понравится.

Угощали нас также разными фруктами и местным напитком. То была лучшая трапеза за все время моего путешествия.

Поев, мы вышли во двор, где нам принесли веера, красивые, с ручками из слоновой кости и выкрашенные в насыщенные цвета. Мне попался синий с зеленым, Фелисити – красный с белым.

Увидев их, мы ахнули от восхищения.

– Они напомнят вам обо мне, когда вам станет жарко, – сказал Мильтон Харрингтон.

И мы сели во дворе, вдыхая ароматы вечера. Двор утопал в цветах: красные гибискусы, розовый жасмин, гладиолусы.

Расслабившись, я почувствовала, что начинаю пьянеть от запахов и напитка, который, пожалуй, был покрепче, чем нам сказали.

Однако причиной этого сонливого удовольствия могло быть и осознание того, что я вырвалась из кошмара жизни в доме Уильяма Грэнвилла и стала на шаг ближе к достижению своей цели; того, что все это так непривычно, так красиво, и того, что мне нравится находиться рядом с этим человеком.


В тот вечер я лежала в кровати, сонливо вспоминая события дня. Я все еще чувствовала запах плюмерии, слышала жужжание летящих на свет лампы насекомых.

– Это летающие жуки, – говорил Мильтон. – Их не нужно бояться. Они часто сюда прилетают. Это совершенно безобидные создания, и вы скоро привыкнете к ним. Здесь вам очень многое покажется незнакомым.

Наслаждаясь ароматным бархатным вечером, я не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, как здесь хорошо.

Обратно в гостиницу он нас привез в десять, напомнив, что нам нужно хорошенько выспаться.

Я возразила, сказав, что мы проспали почти весь день, но он твердо повторил:

– Вам нужно выспаться.

И он отвез нас домой по дороге, утопающей в зарослях тростника, которая вела к гавани. Когда мы выехали на небольшой спуск, я услышала стук лошадиных подков, увидела покачивающиеся на воде лодки и корабль, который уже был полностью загружен к завтрашнему отплытию.

Лежа в кровати, я изо всех сил отгоняла сон, потому что хотела все хорошо запомнить.

Проснулась я посвежевшей и отдохнувшей. Откинув москитную сетку, я встала с кровати, раздвинула занавески и вышла на балкон. Гавань подо мной уже пробуждалась. Съезжались телеги, запряженные волами, наверное, с видневшихся в отдалении гор. Торговцы раскладывали товары.

Недалеко от берега плавало несколько лодок, очевидно, рыбацких.

Мне принесли воды, я умылась, оделась, направилась к Фелисити, постучала в дверь и, не услышав ответа, вошла.

Она лежала на кровати, глядя в потолок. Подойдя ближе, я увидела слезы на ее щеках.

– Фелисити! – в тревоге воскликнула я. – Что случилось?

Она ответила:

– Он приходил… приходил ночью… Он вернулся… Он был здесь… как тогда, в той ужасной комнате.

– Вам это приснилось, – сказала я. – Это был просто сон. Вы здесь, на Карибе. Вчера вам здесь понравилось. Там, внизу, гавань. Здесь так интересно!

Она задрожала.

– Никогда мне от него не сбежать, – пролепетала она.

– Фелисити, послушайте, он умер. Он уже не тронет вас. Все кончено. Мы начинаем новую жизнь.

Она покачала головой, зубы ее застучали, глаза остекленели. Я поняла, что она меня не слушает.

Я испугалась и растерялась. Что делать?

Сначала я решила, что ей приснился дурной сон, который, хоть и сказался на ее состоянии, развеется при свете дня. Но все оказалось сложнее. Она лежала неподвижно и, кажется, не слышала, когда я к ней обращалась.

Я волновалась все больше и больше. Мне стало понятно, что я все упростила, когда решила, что, если увезти ее из страшного места, она все позабудет. Она прошла через страшные испытания, окончившиеся неожиданной смертью мужа. Неправильно было надеяться, что ее можно вернуть к прежней жизни, просто увезя с места испытаний.

Я сразу подумала о Мильтоне. Мне была нужна помощь, и он мог помочь.

Я спустилась вниз и обратилась к квартеронке за стойкой:

– Моя подруга заболела. Я очень волнуюсь за нее. Нельзя ли сообщить мистеру Харрингтону?

– Конечно, я сейчас же кого-нибудь пошлю.

– Большое спасибо.

Она призвала кого-то из работников, и тот без промедления отправился за помощью.