– Спасибо, – холодно ответила я.

И мы вернулись в дом. Несчастная Фелисити выглядела униженной. Ему доставляло удовольствие доводить ее до такого состояния, и я не сомневалась, что мужа она боялась больше, чем беглых каторжников.


Мне понравилось тренироваться. Я стала неразлучна со своим пистолетом. Даже ночью он всегда лежал под рукой. Выезжая на прогулку, я носила его в кобуре на ремне. Поразительно, какое ощущение защищенности давал этот небольшой предмет.

Я чувствовала, что становлюсь хорошим стрелком. Я могла выхватить пистолет из кобуры и выстрелить несколько раз в цель за секунды. Фелисити была безнадежна. Она боялась пистолетов точно так же, как боялась всего здесь.

Через два дня после первого урока я вышла потренироваться. В доме было тихо, и я решила, что Фелисити спит. Она часто отдыхала днем, изнуренная не столько жарой, сколько присутствием мужа.

Кто-то подошел ко мне сзади. Я знала, что это был Уильям Грэнвилл, поэтому продолжала стрелять, не оборачиваясь.

– Недурно, – сказал он. – Недурно. Вы стали отличным стрелком. Но оно и понятно.

Я сунула пистолет в кобуру.

– Славная вы женщина, мисс Анналиса, – сказал он. – И буквально созданы для жизни здесь.

– Не согласна, – ответила я.

– А мне казалось, вы уже прижились у нас.

– Вовсе нет. Я собираюсь скоро уезжать.

– Моя дорогая жена умоляет вас остаться, не так ли?

– Она очень гостеприимна.

– Надеюсь, я тоже. Это ведь, знаете ли, мой дом. Я бы не хотел, чтобы вы уезжали. Мне нравится принимать вас у себя.

– Спасибо, – сказала я и шагнула в сторону дома.

Уильям Грэнвилл встал передо мной, загораживая путь.

– Жаль, что я не встретил вас первой, – сказал он.

Я вскинула брови, делая вид, что не поняла.

– До моей дорогой жены, – уточнил он. – Я бы сделал предложение вам первой.

– Это было бы бесполезно.

– Не знаю, не знаю. У нас много общего.

– Мне кажется, совершенно ничего.

– Вы нравитесь мне. Вы сильный человек.

Я сделала еще один шаг, но он поймал мою руку и приблизил ко мне лицо. От резкого запаха виски мне едва не сделалось дурно.

Наверное, мои чувства отразились у меня на лице, потому что он так сжал мою руку, что мне стало больно.

– Пожалуйста, отпустите меня, – ледяным голосом произнесла я.

Он чуть ослабил хватку, но не отпустил руку.

– Знаете, а нам вместе было бы весело, – сказал он.

– Я презираю вас, – процедила я. – И при первой же возможности покину ваш дом.

Он рассмеялся.

– Ну нет, не покинете. Вы это сами знаете. Когда маленькая Фелисити придет к вам в слезах, вы останетесь… еще на денек… а потом еще на один… Да и я не против. Меня это устраивает. Я о вас много думаю. Есть много разных вещей, которые я хотел бы вам показать.

– Оставьте их для своих друзей, – сказала я, вырвала руку и направилась к дому.

Несмотря на внешнее спокойствие, внутри меня всю трясло.

Завтра, пообещала я себе. Завтра я поеду в поселок и закажу место на дилижанс.

Мне было не по себе. Я давно заметила, какими похотливыми глазами он смотрит на меня, но в первый раз он заговорил со мной о своих чувствах.

Настало время действовать.

Той ночью, пока я ждала, когда он поднимется в свою спальню, мой пистолет был наготове. Я решила, что отныне не расстанусь с ним.

Наконец раздались шаги, потом открылась и громко захлопнулась дверь.

Я облегченно перевела дух. Потом приставила стул к двери, чтобы проснуться сразу, если он попытается войти в мою комнату. По крайней мере, это меня предупредит, а там… у меня был пистолет. Я решила, что буду стрелять в ногу. Нужно быть готовой.

Я услышала, как снова открылась дверь. Схватив пистолет, я выпрыгнула из кровати и выглянула через щель в двери.

В коридоре кто-то был. Нет. Это был не Уильям Грэнвилл. Это была миссис Макен. Она бесшумно подошла к комнате с балконом, открыла дверь и вошла.

Что это означает?

Я стала ждать. Прошло пять минут. Десять.

А потом я поняла. Она была там… с ним и с Фелисити. Какая мерзость! Это нельзя терпеть. Какие еще оргии он замышляет? Этот человек похотлив, извращен и ненасытен.

Я должна покинуть этот дом. И Фелисити должна уйти со мной.

В ту ночь я почти не сомкнула глаз. Что бы ни случилось, завтра я поеду в поселок заказывать места на дилижансе.


На следующее утро Фелисити держалась отстраненно, как будто не принадлежала этому миру. Мне кажется, сознание ее было затуманено. У меня не хватало воображения представить, что могло происходить в той спальне прошлой ночью.

Она не может продолжать жить с таким человеком. Она должна понимать это.

Я обратилась к ней:

– Я собираюсь покататься. Хотите со мной?

Она кивнула.

Когда мы отъехали от дома, я сказала:

– Фелисити, я уезжаю. Я больше не могу здесь оставаться.

– Я понимаю, что вы чувствуете.

– Вы едете со мной?

– Не могу, Анналиса. Я не осмелюсь.

– Вы знаете, я должна уехать. Но не могу оставить вас здесь.

– Я должна остаться. Я сама виновата в том, что случилось со мной, и мне расхлебывать.

– Но вы не обязаны это терпеть. Вы можете разорвать этот брак.

– Не могу. Я в ловушке. Выхода нет.

– Выход всегда есть. Едемте со мной. Я сегодня же закажу места, и мы уедем, как только появится возможность.

– Не могу.

– Скажу честно, я знаю, что здесь происходит. Сейчас не время для отговорок. Я видела, как он заходил в спальню миссис Макен, а прошлой ночью…

– Ох, Анналиса…

– Да, и прошлой ночью я видела. Она пришла к вам. Она осталась в вашей спальне. О Фелисити, это ужасно! Вы не должны этого терпеть. Вы можете развестись. Я спрошу у Мильтона Харрингтона, что можно сделать. Никто не обязан мириться с тем, что творится в этом доме. Это чудовищно. Любой с этим согласится.

– Я не хочу никого видеть, – жалобно произнесла она. – Я ни с кем не смогу об этом говорить… Даже с вами.

– Это должно прекратиться, – твердо заявила я. – Я не верю ему. Я сама его боюсь и не проведу в его доме даже одной ночью больше, чем необходимо. Я заказываю место на дилижансе. Будьте разумны, Фелисити. Позвольте заказать место и вам.

– Не могу. Не смею. Он убьет меня.

– Он не осмелится.

– За деньги он на многое осмелится.

– Вы обрекаете себя на такую жизнь? Мильтон Харрингтон предупреждал меня на его счет. Можно только догадываться, какая у него дурная слава, если даже такие далекие от него люди о нем слышали.

– Мне ужасно страшно. Но еще больше мне придется бояться, если он узнает, что я собираюсь сбежать.

– Да как же он узнает?

– Люди могут ему рассказать.

– Стоит пойти на этот риск, если вы хотите спастись.

– Я не могу, не могу!

– Тогда, Фелисити, я вынуждена буду уехать без вас.

– О Анналиса, умоляю…

– Я и так слишком долго здесь задержалась. Пришло время с этим покончить. Я больше не могу здесь оставаться и уеду.

Она закрыла глаза. На ее лице снова появилось выражение покорности. Я почувствовала раздражение. Наверное, потому, что это было так несвойственно моей природе. Я бы никогда не смирилась с тем, что мне отвратительно. Я бы сражалась.

Фелисити не была бойцом.

Но я не могла снова уступить. Этот человек не шел у меня из головы… Его налитые кровью глаза… Его отдающее виски дыхание. Я знала, что рано или поздно он обратит свое внимание на меня. Я была шустра. Я была сообразительна. Я была сильна. Но он сильнее.

Преисполнившись решительности, я поскакала в поселок.

На Фелисити я не смотрела, чтобы не поддаться слабости. Мы привязали лошадей и вошли в трактир.

У стойки я спросила, можно ли заказать места на ближайший дилижанс.

На субботу все места были раскуплены. Уехать можно было только в понедельник.

– Что берем, мисс? Два места?

Я посмотрела на Фелисити. Она покачала головой.

– Одно, – сказала я. – одно место на понедельник.

Выйдя из трактира, я испытала огромное облегчение. Но чувство это было пронизано грустью и волнением, потому что, спасаясь сама, я оставляла Фелисити.


Еще два дня – и я буду свободна! Суббота, воскресенье, а потом и понедельник. Нужно будет приехать в поселок пораньше, чтобы не опоздать на дилижанс.

Из-за багажа придется просить Слима, чтобы он меня отвез. Он не откажет.

На Фелисити лица не было. Я попыталась ее утешить, но она только произнесла:

– Вы уезжаете. Как же я без вас?

– Еще не поздно, – сказала я ей. – На дилижансе пока есть места.

Но она отказалась.

Я заранее занялась сборами и спросила Слима, сможет ли он в понедельник утром отвезти меня в поселок. Он ответил, что сделает.

Миссис Макен сказала:

– Так, значит, вы покидаете нас.

Я не была уверена, что смогу с ней разговаривать после того как увидела, что она заходила в комнату с балконом. За то, что он ходил к ней по ночам, я ее почти не винила, поскольку давно поняла, какие их связывают отношения. Но то, что она приходила к нему, когда в той же комнате находилась Фелисити, вызывало у меня отвращение.

Я холодным тоном ответила:

– Да. Я и не собиралась здесь надолго задерживаться.

– Миссис Грэнвилл, несомненно, уговорила вас остаться.

– Разумеется, я осталась, чтобы быть с ней.

– Она такое робкое существо.

– Здесь все слишком не похоже на то, к чему она привыкла.

– Саванна не место для леди.

Я поднялась к себе, чтобы продолжить собирать вещи. После сегодняшней ночи останется всего одна, повторяла я себе. Мне очень хотелось вернуться в Сидней. Приеду я вечером и на следующее же утро пойду в ботаническую ассоциацию, а прямиком оттуда оправлюсь покупать билет на корабль до Карибы.

Должна признаться, мысль о встрече с Мильтоном Харрингтоном заставляла мое сердце трепетать от волнения. Нужно будет рассказать ему о том, что здесь происходит. Я не собиралась забывать о Фелисити. Я должна была помочь ей, даже если она сама отказывалась помогать себе, а в том, что Мильтон Харрингтон что-нибудь придумает, я не сомневалась.