Виктория Холт - По зову сердца

Позавтракав, я спросила у управляющего, не знает ли он, где найти Австралийскую ботаническую ассоциацию, и тот, не задумываясь, ответил, что это на Джордж-стрит.

Я поинтересовалась, как туда добраться. Придется ли ехать? Нет, объяснил он мне, это в десяти минутах ходьбы от гостиницы.

Выяснив, как туда пройти, я вернулась в номер, надеясь, что не встречу ни Уильяма Грэнвилла, ни Мильтона Харрингтона. Мне совершенно не хотелось объяснять им свои намерения. Теперь, когда я вышла на след, меня охватила жажда действий.

Хоть утренний воздух был бодрящим, я не сомневалась, что днем наступит жара. Мне вспомнился совет Мильтона купить широкополые шляпы для защиты от солнца. От наших городских шляпок здесь и впрямь было мало толку.

«Позже, – подумала я. – Сперва Дэвид Гатридж».

Найти ботаническую ассоциацию не составило труда. Увидев на двери соответствующую табличку, я вошла. Вахтер посмотрел на меня с приветливой улыбкой.

– Доброе утро, – поздоровалась я. – Не могли бы вы мне помочь? Я ищу мистера Дэвида Гатриджа.

Он озадаченно поднял брови.

– Думаю, у нас нет никого с таким именем.

– Правильно. Он из Англии, был здесь почти два года назад. Мистер Гатридж ботаник, и я решила, что он должен был связываться с вами. Я надеялась на то, что вы поможете мне его найти.

– Английская экспедиция два года назад, говорите? Подождите минутку, я посмотрю, нет ли кого-нибудь, кто мог бы вам помочь. Прошу, присаживайтесь.

Я села и принялась ждать. От волнения у меня закружилась голова. Неужели я на краю открытия?

Через некоторое время молодой человек вернулся.

– Пройдемте с мной.

Я встала и последовала за ним. Остановившись у стеклянной двери, он открыл ее и отошел в сторонку, пропуская меня.

Из-за письменного стола мне навстречу поднялся человек.

– Доброе утро.

Мы пожали руки.

– Насколько я понял, вы спрашиваете о мистере Дэвиде Гатридже.

– Да. Мне известно, что он прибыл сюда с экспедицией некоторое время назад.

– Года два назад.

– Да. Я подумала, у него здесь мог быть кабинет, и решила, что вы, наверное, сможете указать его адрес.

– Почта на его имя действительно приходит сюда, но сейчас он не в Сиднее.

– Вы знаете, где он? – взволнованно спросила я.

– Мы не знаем, куда попадают люди в экспедициях. Они планируют исследовать одно место, потом что-то их отвлекает, и они уходят совсем в другом направлении. Я знаю, что он одно время собирался в Квинсленд, а оттуда – на Барьерный риф. На некоторых из этих островов есть такие растения, которых вы не найдете больше нигде в мире.

– Вот как. – Я была разочарована.

– Он уехал полгода назад, – продолжил он. – Недавно мы узнали, что он на Большой Земле, так что может в скором времени вернуться в Сидней.

– Что означает «в скором времени»? Через неделю? Две?

– О, это вряд ли. Я думаю, через месяц, и это самое меньшее.

– Месяц! – У меня словно выбили землю из-под ног. И все же они знали его. Это маленький шажок вперед. – Когда он вернется, сообщите ему, пожалуйста, что я его искала. И попросите со мной связаться. Найти меня можно будет в этом хозяйстве… Это в нескольких милях от Сиднея, я пока погощу там у друзей. Если сменю адрес, я вам сообщу.

– Разумеется.

– Меня зовут мисс Мэллори.

– О… Вы не имеете отношения к семье картографов?

– Да, это моя семья.

– К нам приезжал один Мэллори из Англии… Ну конечно, с Дэвидом Гатриджем!

– Это мой брат. Я его пытаюсь разыскать. Вы не знаете, где он останавливался в Сиднее или когда уехал?

– Боюсь, что нет. Он заглядывал к нам пару раз с мистером Гатриджем, но больше мы его не видели.

– Благодарю вас, – сказала я. – Вы очень любезны.

– Я сообщу мистеру Гатриджу, что вы приходили… Как только он вернется. И ваш адрес. Я запишу… Готово. Он получит записку сразу же, как окажется в Сиднее.

Я вышла на залитую светом улицу.

Начало не слишком многообещающее. Но это начало!

Первым, кого я встретила, возвратившись в гостиницу, был Мильтон Харрингтон.

– Вы выходили, – воскликнул он, увидев меня. – Вы лишили нас прогулки.

– С утра погода приятная. Днем будет жарко.

Мильтон пристально посмотрел на меня.

– Вы что-то задумали, – сказал он. – Расскажите. Быть может, я смогу помочь.

Я покачала головой.

– Ничего особенного. А где остальные?

– Жених, надо полагать, еще спит. Невеста тоже. Так что мы с вами свободны. Предлагаю небольшую прогулку по городу. Я люблю это место. Здесь многое изменилось с тех пор, когда сюда приплыли первые корабли, уж поверьте. Идемте. Возьмем экипаж.

Я позволила ему усадить меня в экипаж, но продолжала думать о Дэвиде Гатридже. Он вернется и, кто знает, может быть, что-то расскажет. Я заметила, что рядом с Мильтоном Харрингтоном я становлюсь оптимисткой. Мне передавалась его уверенность в том, что нет ничего невозможного. Какая-то часть его кипучей натуры вливалась в меня.

Мы остановились у магазина и купили мне шляпу. Я выбрала шляпу и для Фелисити. Мне показалось, ей пойдет бледно-лиловый.

– Наконец-то я могу усмирить свои страхи, – провозгласил Мильтон. – Теперь ваше прекрасное личико защищено от врага.

– Странное отношение к солнцу… Давшему жизнь всему на этой планете.

– Ах, солнце может быть и добрым другом, и злейшим врагом. Такова природа жизни. Подумайте, море и огонь такие же.

– Не слишком-то это хорошая дружба, если она способна на такие превращения.

– Скажите на милость, мисс Анналиса Мэллори, почему любой наш разговор, даже самый отвлеченный, вы всегда превращаете в психологический диспут?

– Прошу прощения, – сказала я. – Наверное, я бываю ужасно скучной.

– Вы можете быть только очаровательной. Как скоро я увижу вас на Карибе?

– Не знаю. У Грэнвилла я долго не задержусь.

– Да, уверен, вам этого не захочется.

– Я немного беспокоюсь о Фелисити. Если вам известно что-то нехорошее об этом человеке, я думаю, она должна это знать.

Он помолчал, как будто борясь с собой, что было крайне необычно для него. Он всегда вел себя очень уверенно.

– Она сама его видит, – наконец произнес он.

– Вчера вечером он немало выпил, но, кажется, остался трезв.

– Для него это привычное дело. Как здесь говорят, он умеет пить. Как на него это воздействует, я не знаю. Сомневаюсь, что он перестал пить, когда мы его оставили. Я думаю, он продолжил у себя в номере.

– Не стоит ли рассказать об этом Фелисити?

– В таких обстоятельствах всегда трудно понять, стоит или не стоит рассказывать. Я полагаю, Фелисити сама все видит. Хотя, может быть, она влюблена в него, а любовь, как мы знаем, слепа. Все мы сами должны строить свою жизнь.

– Когда они поженятся, будет уже поздно. Я чувствую, что она губит свою жизнь.

– Моя дорогая Анналиса, это решать ей.

– Вы не думаете, что…

– Я думаю, что вам нужно прекратить волноваться. Пусть она сама принимает решение. У каждого есть на это право. Поезжайте с ней, посмотрите, как она устроится. Подумайте немного о себе… О нас. И поскорее приезжайте на Карибу. Корабль ходит каждую среду… А я буду ждать.

Я рассмеялась. Но, удивительное дело, от этих слов мне вдруг стало спокойно и тепло.

Мы ехали в хозяйство Грэнвилла. События развивались стремительно, и сейчас я сидела в одном из дилижансов знаменитой фирмы «Кобб энд Компани», уносвших меня прочь от города в местность, которую здесь было принято называть саванной.

Фелисити стала миссис Грэнвилл. Она замкнулась в себе после свадьбы, состоявшейся несколько дней назад. Трудно было понять, что она чувствовала. Более того, Мильтон Харрингтон вернулся на свой сахарный остров, оставив после себя ощущение пустоты. Пока он был рядом, мое беспокойство немного стихало. Но в среду, когда отплыл корабль на Карибу, я ощутила его в полной мере.

Свадьба прошла тихо и быстро. Для Сиднея такие свадьбы были не редкостью. Главной заботой жениха и невесты во время церемонии было скорейшее ее завершение.

Прежде всего, на свадьбу не собирались родственники. Присутствовали разве что несколько друзей. Пышная церемония с белым платьем, флердоранжем и букетами здесь была бы неуместна.

И теперь я тряслась в экипаже с мистером Грэнвиллом, его женой и еще шестью пассажирами. Возницей у нас был маленький веселый человечек.

Покинув город, мы оставили позади великолепную гавань и теперь ехали по грубой дороге, протянувшейся через широкую равнину. Я с любопытством смотрела на высокие эвкалипты, к виду которых уже начала привыкать, и думала о том, как давно они простояли там. Вполне возможно, что они росли здесь еще до капитана Кука. Экипаж подпрыгивал и опасно кренился то на одну сторону, то на другую, но все пассажиры, кроме Фелисити, кажется, и в ус не дули.

Лицо Фелисити хранило печать покорной отстраненности, как будто ее уже ничто не могло удивить, и я никак не могла понять, что это означало. Мне бы очень хотелось, чтобы она поговорила со мной, как тогда, до свадьбы, для нее это было бы полезно.

Хозяйство Грэнвилла находилось в дне езды от Сиднея, и в Лалонг Крик мы прибыли засветло. Трактир, пара магазинов, несколько разбросанных вдоль наезженной дороги домов – вот и весь Лалонг Крик. Они называли это поселком. Экипаж остановился у трактира, где должны были сменить лошадей, и здесь наше путешествие закончилось.

У меня упало сердце. Это был наш ближайший городок, и я не могла представить, чтобы нам захотелось приезжать сюда часто.

Когда экипаж подъехал к трактиру, со скамейки у входа лениво поднялся и сплюнул в пыль пережеванный табак человек в соломенной шляпе, плисовых штанах и коричневой рубахе.

Я посмотрела на Фелисити. На лице ее не отразилось ничего. Она по-прежнему всем своим видом давала понять, что ей совершенно безразлично, что происходит вокруг.