Он втиснул ее в тень, прижав к каменной стене и закрыв ее тело своим. Упершись рукой в стену над головой, он внимательно изучал ее лицо.

– Я искал тебя, Джоан. Всю неделю я провел на рынках в поисках прелестной белокурой горшечницы.

– Откуда ты знал, где меня искать?

– Ко мне пришел один человек. Он проходил через этот город, возвращаясь из странствий, и увидел тебя на рынке. Так как он слышал о твоей гибели, то не мог поверить своим глазам, сомневался, что это действительно ты, но я-то поверил. Я сразу понял, что ты обманула меня, ты вовсе не утонула, переходя ту реку, – он погладил ее по щеке, вызвав у нее приступ дикого отвращения. – Меня рассердило, что ты посмела сбежать после всего того, что мы пережили вместе, после того, как я подвергался из-за тебя опасности. Ты просто неблагодарная сучка, Джоан.

Последнюю фразу он произнес раздраженным тоном. Он говорил как любовник, которому наставили рога, вел себя так, словно она отказалась от чего-то прекрасного. Может быть, он действительно так думал. Мир существовал для него только таким, каким он его видел.

– Слишком Неблагодарная, чтобы удостоиться твоего внимания. Все считают меня мертвой, и, как видишь, это почти так и есть. Оставь мне мою ничтожную жизнь, и пусть все считают, что мои кости покоятся на дне реки.

Ее доводы забавляли его.

– Все не так-то просто.

Нет, все было совсем непросто. Он пришел сюда не только для того, чтобы найти ее.

– Твой брат, полагаю, тоже жив.

Он задал свой вопрос как будто между прочим, но она увидела живой интерес в его глазах. И что-то еще. То, чего она никогда не видела прежде, – страх.

– К сожалению, нет, река поглотила его. Я тоже чуть не погибла. Я ухватилась за ветку, но…

– Вы переходили реку не там, где мы нашли вашу одежду, вынесенную на берег. Это была хитрость, и твое полное жизни тело – верное тому доказательство.

– Да, но он погиб, клянусь тебе.

– Тот человек сказал, что позже видел с тобой светловолосого юношу возраста Марка и высокого темноволосого мужчину.

Новый укол страха, на этот раз за Риза.

– Я почти незнакома с тем мужчиной, так, случайный покупатель. Тот мальчик был его родственником, а не моим братом. Я их совсем не знаю, а в тот день, когда меня видел твой приятель, просто болтали, чтобы скрасить досуг. На рынке так все делают.

Он обхватил ее лицо рукой и держал так, пристально изучая. От его хватки болели скулы, но она не подавала вида, что ей больно.

– Ты лжешь. Ты никогда не умела лгать, и за эти три года так и не научилась. Он жив, так же как и ты. Вот в этом-то вся загвоздка, Джоан. Я сказал моему хозяину, что вы оба мертвы. Мне будет очень неудобно, если придется объяснять, что вышла ошибка.

– Так не объясняй.

Он прислонился к стене, так что его тело совсем придавило ее. Его рука отпустила лицо и скользнула ниже, лаская шею и плечи. Она терпела, чтобы хоть такой ценой выиграть время для Марка, для себя и для Риза, но все ее существо сжималось от отвращения.

– Я скучал по тебе. Кажется, я даже огорчился, когда получил известие о твоей смерти.

– Сомневаюсь, чтобы ты скучал по мне. Уверена, твоя постель не пустовала ни дня.

– Это не одно и то же. Ты бросала мне вызов. Обладание тобой дарило мне восхитительное чувство. Не думаю, что взятие крепости может сравниться с этим.

– Вздор. Когда ты берешь крепость, то можешь предать воинов мечу.

– А когда я брал тебя, то заставлял испытать удовольствие даже против твоей воли. Уверен, ты не забыла этого.

Она подавила приступ подкатившей к горлу тошноты и закрыла глаза, чтобы не видеть его, затаила дыхание, чтобы не вдыхать этот пряный запах. Она хотела, чтобы он исчез, растворился, и этот день начался заново. Джоан молила, чтобы, когда она откроет глаза, ее обнимала пуховая перина Риза, а весь этот ужас оказался всего лишь ночным кошмаром.

Пальцы Ги блуждали по ее лицу, очерчивая нос, подбородок, губы.

– Наверное, мне не стоит ничего объяснять моему хозяину. Может быть, мы сможем заключить заново нашу прежнюю сделку.

Никто никогда не понимал меня так, как ты. Мне недоставало твоего присутствия.

Она изумленно взглянула на него и увидела, что отчасти это было правдой. Не от физического наслаждения, – нет, его он мог получить с любой другой женщиной – его извращенное честолюбие получало удовольствие от ее ненависти. Она притягивала его, как нормальных людей притягивает любовь. В нем все было вывернуто наизнанку, все изуродовано, поставлено с ног на голову. Его любовь к ней подпитывалась ее ненавистью, подобно тому, как других мужчин пленяет влюбленность дамы их сердца.

Он был прав: она очень хорошо его понимала. Даже лучше, чем он думал. Он мог снова преложить ей сделку, но теперь он не станет соблюдать условия, как в прошлый раз. Реально она никогда не могла защитить своего брата. Своими действиями она просто оттягивала момент его смерти. Цепь случайностей, которые почти требовали смерти Марка, заставила ее посмотреть правде в глаза. Последней ступенью ее унижения стало осознание того, что она продалась ни за что.

Она вспомнила тот момент, когда окончательно решилась на это. Прижатая к стене собора, снова ощутила безысходное отчаяние. Но это черное мгновение не сломило ее, наоборот, дало жизнь ярости и силе, и теперь в ее крови снова полыхал огонь.

Она однажды победила этого человека – перехитрила его. Она сможет сделать это снова. Она не даст страху сломить ее, не будет его жертвой.

Он пересек все королевство из-за них с Марком. Сейчас он был один, рыскал по рынкам без свиты. Ему приказали убедиться, что Марк мертв, так же мертв, как его отец и все остальные мужчины и подростки, защищавшие ту башню, но он сам приехал искать ее, потому что боялся: вдруг Мортимер узнает, что ему не удалось уничтожить всех свидетелей той резни. А это значит, что только он знает о том, что они с братом живы.

Она должна задержать его. Ей нужно время, чтобы найти Марка и бежать из Лондона.

– Ты предлагаешь те же условия? Мой брат будет в безопасности? – все ее существо восставало против этих слов. Она еле выдавила их из себя.

– Я буду покрывать его как всегда. Это всего лишь маленький обман моего хозяина, но ты того стоишь.

Ги Лейтон говорил искренне и при этом лгал безнаказанно. Он верил в то, что говорил в данный момент, но с легкостью отказывался от своих обещаний, если они оказывались неудобными. Это пугало в нем Джоан больше всего. У него просто не было совести, никакого понятия о том, что дурно.

Он взял ее за руку.

– Пойдем со мной. Я живу во дворце, но о тебе там никто не узнает. Ты сможешь показать, как благодарна мне, прежде чем мы найдем твоего братца.

Она еле сдержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо. С трудом скрывая отвращение в голосе и отгоняя ожившие воспоминания, ответила:

– Даже не думай, что сможешь в своих покоях в Вестминстере принять нас с Марком. Там мы будем в опасности.

– Совсем ненадолго. Через два дня я уезжаю.

– Тогда я приду к тебе через два дня. Я не стану твоей до тех пор, пока мой брат не окажется в безопасности далеко отсюда, пока я не буду уверена, что ты выполняешь свою часть уговора.

– Ты пойдешь сейчас и скажешь мне, где найти Марка.

– Нет. Все будет по-моему, или я умру, прежде чем ты узнаешь, где его найти. Я умру, прежде чем позволю тебе узнать о том доме.

– За эти три года ты стала строптивой, а жизнь в нищете сделала твой язычок слишком острым. Мне гораздо больше нравилось, когда ты была застенчивой и покорной.

– Я больше не девочка. Если тебе нужно это – поищи себе другую. Ги внимательно посмотрел на нее, словно на послушную лошадь, которая вдруг проявила свой норов.

– Нет, думаю, ты мне понравишься и такой, Будет интересно выпустить твою ненависть на волю. Встретимся возле церкви Темпля в девять и сразу же двинемся в путь.

– Ты должен быть один и с полным снаряжением для дороги.

– Я приехал сюда не один, и мои люди должны вернуться вместе со мной, но тебе их опасаться не стоит. И ты, и твой брат будете под моей защитой, как и прежде.

Наконец он отпустил ее. Она с облегчением вздохнула, как только он убрал от нее свои руки.

Его взгляд встретился с ее глазами, и в этих фиалковых глазах промелькнуло слишком многое: болезненные узы прошлого и то, что ожидало в будущем. В них сверкнуло и еще что-то. Слабое пламя ярости? Подозрение или ревность? Она знала, что случится, если эти крошечные искры найдут себе пищу.

– Тот темноволосый мужчина, которого видели с тобой на базаре. Как его звали?

Ее сердце бешено заколотилось. Она прижала ладони к холодному камню за спиной, чтобы успокоиться.

– Не знаю. Мы с ним были едва знакомы.

– Надеюсь, ты говоришь правду. Хочется верить, что он не присвоил себе то, что по праву принадлежит мне.

– Нет. Ты убил меня для других мужчин.

Его честолюбие было удовлетворено ее словами. Она сомневалась, что он понимает, что означали для нее эти слова, как глубоко было ее бесчестье.

Ги снова шагнул ближе и взял ее лицо руками.

– Не вздумай обмануть меня, Джоан. Твое бегство и предательство расстроили меня, в следующий раз я не буду столь великодушным. Постарайся быть у Темпля, как мы условились, иначе я найду твоего братца и прикончу его, как собаку. Где бы ты ни пряталась, я отыщу тебя и накажу того, кто вздумает тебе помогать.

Она знала, что так и будет, но еще она знала, что такая же участь ждет их, если они с братом придут. Как только она приведет Марка к Темплю, его тут же убьют, а после недолгого ада в постели Ги и ее тоже, потому что она знает слишком многое. Если он узнает о Ризе… Господи, если он узнает о Ризе…

Да, она очень хорошо его понимала, но не могла ничего ему противопоставить.

Он насильно поцеловал ее, и она еле сдержала спазм в горле. На прощанье он склонился в изысканном поклоне.