Мэдлин Хантер - По воле судьбы

Девушка стояла посреди бурлящего людского потока и своей неподвижностью походила на мраморное изваяние, случайно оказавшееся на крошечном пятачке, где толпились рыночные торговцы птицей, рыбой, зеленью, скорняки, бочкари. Она излучала достоинство и покой. Далеко не новое светлое платье со следами изящной вышивки резко контрастировало с практичной серо-коричневой одеждой большинства торговцев, как впрочем и с яркими нарядами наводнивших площадь покупателей. Белокурая головка и светлый наряд девушки невольно привлекали внимание, от нее исходило какое-то сияние. Вот только кожа была бронзовой от загара, но не портила общего впечатления, наоборот, на ее фоне ярче сияли голубые глаза.

Внимание Риза, пересекавшего рыночную площадь перед Собором, вначале привлек непривычный островок покоя, затем он разглядел непокрытые светлые волосы и, наконец, глаза девушки. Он замедлил шаг и уже почти остановился, чтобы получше рассмотреть ее лицо, когда заметил разложенный у ее ног товар.

Впрочем, она не торговала – молча стояла у перевернутого вверх дном грубо сколоченного деревянного сундука, который служил ей прилавком. На ее отрешенном лице не отражались никакие чувства, она оставалась безучастной ко всему, что происходило вокруг, словно не замечая толпившихся людей, то и дело задевавших ее, причем иногда и нарочно. Несомненно, Риз был не единственным мужчиной, заметившим, что эта золушка весьма хороша собой.

Он видел ее впервые, хотя с большинством торговцев был хорошо знаком, по крайней мере часто встречал их здесь. Скорее всего, девушка была нездешней, возможно, случайно оказалась в этом городе и пришла на рынок в надежде заработать пару монет.

Ризу стало немного жаль девушку. Он не сомневался, что дела у нее идут неважно. Несмотря на гордую осанку, она казалась очень уязвимой и хрупкой. Сундук, служивший ей прилавком, был низок, едва доходя до колен, и разложенный товар плохо виден. Чтобы рассмотреть, что же там выставлено, Ризу пришлось подойти вплотную.

Посуда. Такой товар его не интересовал, но зато очень заинтересовала хозяйка. Риз как будто нехотя взял стоявшую ближе к нему чашку. Девушка заметила это и искорка надежды вспыхнула в ее до этого равнодушных глазах.

Чашка была простой, но сделанной со вкусом. Удивляло то, что это была не просто высушенная на солнце глина, – похоже, чашку обжигали, а судя по блеску, покрывали глазурью.

– У нее довольно тонкие стенки. Ты пользовалась гончарным кругом? – спросил он, рассматривая чашку и хозяйку.

Девушка действительно была очень хорошенькой, но, приглядевшись, он заметил следы накопившейся усталости, проступившие сквозь маску безразличия на ее лице, а в голубых глазах сквозило разочарование.

– Нет, просто вылепила ее руками.

– И мастерски. Чашка получилась удивительно правильной формы.

Его интерес, как это всегда бывает на рынке, привлек внимание других покупателей. Какая-то тучная дама, судя по платью, жена богатого торговца, остановилась и принялась критически рассматривать выставленный товар. Протиснув свою пухлую ручку между чашек, она выудила маленькую фигурку.

Риз не обратил внимания на стоявшие в дальнем ряду миниатюрные статуэтки, так завладела его вниманием горшечница. Тем временем жена торговца уже держала в руке статуэтку, по-видимому, Девы Марии, размером с ладонь, не больше. Риз про себя отметил, как аккуратно покрыта цветной глазурью фигурка и как тщательно вылеплены складки ее одеяния.

Дама разглядывала статуэтку, пытаясь найти изъяны, ощупывала ее со всех сторон, наконец поставила на край сундука, не отрывая взгляд. Тем временем у Риза была возможность повнимательнее рассмотреть и оценить другой объект, – девушка, несомненно, заинтересовала его.

– Сколько? – бросив колючий взгляд на горшечницу, спросила женщина. Она готова была торговаться до последнего.

– Восемь пенсов.

– Восемь пенсов?!

– Хорошо, пять.

Дама ворчала, вздыхала, охала, жаловалась на дороговизну, но наконец извлекла из кошелька пять пенсов. Горшечница, казалось, была весьма довольна.

Риз принялся внимательнее разглядывать выставленное на продажу, сдвинул в сторону чашки и обнаружил за ними еще две статуэтки Святой Агнессы с ягненком и Святой Катерины с веретеном. Фигурки не были простыми копиями скульптур святых, они отличались оригинальностью и реалистичностью.

– Что-то ищете? – в голосе девушки звучал металл, а глаза скептически изучали Риза.

Это его не удивило. Не он первый околачивался возле нее, делая вид, что интересуется глиняной посудой.

– Ты делаешь еще и статуэтки?

– Иногда, когда у меня есть время и глина.

– Они все обожжены.

– У меня есть знакомый плиточник, он разрешает мне пользоваться печью.

Риз взял в руки глиняную фигурку Святой Агнессы.

– Для чего они? Вопрос смутил девушку.

– Это статуэтки.

– Да, но каково их назначение? Из чашек пьют, из мисок едят, они всем нужны. А для чего предназначены фигурки этих святых?

– Для молитвы.

– Но для этого существуют церкви, с большими статуями, – не удовлетворился ответом Риз.

– Случается, что некоторые люди хотят иметь такую статуэтку у себя в доме, – объяснила, как бы защищаясь, девушка.

– И много ты их уже продала?

Она насупилась, понимая, что правдивый ответ будет не в ее пользу.

– Самое большее, одну в день.

– Тогда тебе следует просить за них не пять пенсов, а больше.

Ее глаза округлились.

– Если и за пять пенсов я продаю всего одну в день, то, проси я за нее больше, не продам ни одной!

– Ты продашь столько же, но денег получишь больше, а те, кто их купит, будут больше их ценить. Это ведь не посуда, не предмет первой необходимости, просто изящная вещица. Большинство людей ничего не дали бы тебе за эти статуэтки, но те, кто готовы заплатить пять пенсов, заплатят и шиллинг.

В подтверждение своих слов он выудил из кошелька шиллинг и положил его на сундук.

Девушка с восторгом посмотрела на монету, затем перевела недоверчивый взгляд на него. Ее подозрительность не обидела Риза – такая красавица, как она, да еще одна, вероятно, она получает множество предложений, порой весьма двусмысленных.

– Только за статуэтку! – уточнил он. – Но должен тебя предупредить, я вольный каменщик и в один прекрасный день могу украсть у тебя идею для своей каменной святой.

Она бросила на него быстрый оценивающий взгляд. Риз знал, о чем она подумала. Сегодня он не был похож на каменщика, его одежда была слишком хороша, чтобы в ней работать. Мужчины в длинных накидках и высоких сапогах не берут в руки резцы и молоток.

Риз удалялся, унося с собой статуэтку Святой Агнессы. Он смотрел на маленькую фигурку и смеялся над собой. Зачем человеку, умеющему делать каменные статуи, покупать глиняную?

Поразмыслив, Риз решил, что купил ее в знак признания таланта мастера. А может, это была попытка мужчины выразить женщине свое восхищение? Пожалуй, сочувствие девушке и подтолкнуло его к этому поступку. Ризу хотелось надеяться, что он сделал этот день удачным для нее. Он снова рассмеялся: шиллинг за десять минут общения с красавицей! Он чувствовал, что, даже не заполучи он статуэтки, его деньги не пропали даром.

Легким шагом Риз направился через площадь к таверне. Пригнувшись, чтобы головой не задеть низко свисавшую вывеску, он окунулся в прохладный полумрак.

Заказав две кружки эля, Риз устроился за столиком у открытого окна. Здесь было не так прохладно, но зато можно было любоваться статуэткой при свете солнца. Поставив изящную вещицу на грубые доски, он провел пальцами по изгибам глиняной фигурки. Статуэтка и впрямь была сделана умелыми руками.

Риз выглянул в окно, и взгляд тут же выхватил из толпы силуэт девушки. Ее платье выглядело довольно-таки жалким. «Когда-то пышный наряд какой-нибудь знатной дамы, скорее всего купленный через третьи руки. Вероятно, вставки с вышивкой были не такими потертыми, когда оно к ней попало», – размышлял Риз.

Внезапно в оконном проеме возникла чья-то грузная фигура, заслонив обзор. Потом показалось лицо заглядывающего внутрь мужчины со светлой бородой. Внезапно встретив направленный на него взгляд, он от удивления открыл рот и, отпрянув от окна, поспешил ко входу в таверну.

Подойдя к столику Риза, он, хмурясь, уселся на лавку напротив, предварительно отодвинув ее назад так, чтобы его лица не было видно снаружи.

– О чем ты думаешь? Здесь мы на виду у всего города, – обратился он к Ризу.

– Ну и что? Они увидят строителя и клирика епископата, которые сидят за столиком в людной таверне. Пей свой эль, Джон, никто не обратит на нас внимания.

Джон вытер рукавом пот со лба.

– Долго мне пришлось тебя ждать, весь изжарился на солнце.

– Тебе вообще повезло, что я пришел. Я ведь знаю, чего ты от меня хочешь, а слушать твои проповеди мне совсем не интересно. Опоздал я потому, что был в Вестминстере, дожидался аудиенции у королевы. Она хотела поговорить о перестройке своей загородной резиденции и заставила меня торчать у ее дверей весь день. Давай поскорее закончим наши дела, чтобы я мог вернуться и все-таки переговорить с королевой.

У Джона вытянулось лицо.

– Загородная резиденция? Как ты можешь даже думать о том, чтобы покинуть Лондон?

– Могу! Более того, именно так я и сделаю, если мне предложат работу.

– Но наши планы… твои донесения…

– Мне не о чем доносить, да я и не обещал это делать. Но ты можешь сказать епископу Стратфорду, что я ничего не узнал. Никаких слухов, никаких волнений – ничего. Что же касается планов, то я очень сомневаюсь в возможности их успешного осуществления. Мы имеем дело всего лишь с кучкой перепуганных людей, которые находят утешение в разговорах и построении фантастических прожектов. Последний план был настолько непродуман и так бездарно осуществлен, что мое участие в нем не было раскрыто только по воле провидения.