У меня дух захватило при виде его обнаженного тела, освещенного мерцающим светом газового светильника, висевшего на стене. Он был великолепен – сплошные узлы мускулов на груди и плечах делали его похожим на бронзовую статую в музее. Темные волосы на груди слегка шевелились от его дыхания. На твердом плоском животе они образовывали узкий треугольник, а ниже…

Увидев, куда направлен мой взгляд, он шутливо приподнял брови.

– Что-нибудь не в порядке?

Я почувствовала, что краснею.

– Не в порядке? Нет, конечно. Я просто восхищаюсь костюмом, в котором ты родился.

Уголки его рта изогнулись в улыбке.

– Хотя сегодня не мой день рождения, мы все равно можем его отпраздновать, если хочешь.

– Я хочу.

Он шагнул ко мне, словно вошел в мою мечту и, заключив в объятия, стал осыпать страстными поцелуями. Мы упали на его мягкую пуховую постель.

– Я хочу тебя, Тейлор, – прошептал он, щекоча мне ухо своим горячим дыханием. – Больше, чем я когда-либо хотел другую женщину.

– Я тоже хочу тебя, – выдохнула я, перебирая волосы у него на груди, затем стала водить пальцами по его мускулистой спине, наслаждаясь каждым мигом этого «исследования». Он склонился надо мной, творя чудеса губами и языком. Накрыв мою руку своей, он направил мою ладонь ниже, себе на бедро. Затем без предупреждения опустился на меня всем телом, и я получила мощный заряд адреналина, почувствовав налившееся жизнью доказательство его желания. Со стоном Натаниэль положил руку на мое влажное лоно. Пальцы его проникли внутрь. Я выгнулась от этого прикосновения, охваченная страстью, которой в себе не подозревала.

Наконец, когда я почувствовала, что больше не выдержу этой утонченной пытки, он вошел в меня, наполнив жаром и болью – казалось, меня пронзил огненный стержень. Я прикусила язык, полная решимости не показывать ему, как мне больно.

Он вдруг замер, глядя на меня так, словно увидел впервые. Он знает, подумала я, каким-то образом он знает, что он мой первый мужчина.

– Не знаю, откуда ты появилась, – прошептал он хрипло, – но уж точно не из борделя. Как же я не понял этого сразу?

Его губы снова слились с моими. Нежный сначала поцелуй вскоре стал требовательным. Его язык скользнул между моими полураскрытыми губами, посылая по всему моему телу волны наслаждения, разжигая начавшее было затухать внутри меня пламя.

Я обвила его шею руками, и он начал двигаться внутри меня, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Я инстинктивно подлаживалась под его ритм. Боль внутри затихла, осталось только наслаждение – волны наслаждения, накатывавшие одна за другой. Я испытывала чувство необыкновенной свободы, словно танцевала вальс на облаке или парила высоко в небе. Даже радость, испытанная мной, когда я поднялась с Натаниэлем в небо в его летательном аппарате, не шла ни в какое сравнение с тем головокружительным ощущением, которое заполнило меня сейчас, когда мы вдвоем парили на волшебных высотах, двигаясь навстречу восходу солнца. Прошлое и будущее перестали существовать для нас, осталось только чудесное настоящее. Больше всего мне хотелось, чтобы это настоящее никогда не кончалось, даже после того как Натаниэль завершил свой полет страсти, вознеся меня так близко к райским кущам, как мне не представлялось возможным.

Что-то, зревшее внутри меня, освободилось с силой, превосходящей силу любого землетрясения. Если бы только эта ночь не кончалась, снова подумала я. Натаниэль ощутил мою потребность и, ответив на мое невысказанное словами желание, заново начал извечный цикл любви между мужчиной и женщиной, то единственное, что не изменилось за тысячи лет и не изменится еще за тысячи.

Остальное, как говорится, относится к области истории.

Глава 15

– Ты изменилась. – Натаниэль, опершись на локоть, приподнялся в кровати, протирая заспанные глаза. Улыбка медленно расползалась по его лицу, пока он жадно оглядывал изгибы и выпуклости моей фигуры, обтянутой леотардом и ярко-розовым трико, которые я успела надеть, пока он спал. – Знаешь, подумав, я решил, что мне нужен еще один урок, чтобы усвоить, как действует эта «молния».

Я с сожалением покачала головой.

– Мне пора идти.

– Идти? – На его лице отразилось недоумение, затем гнев. – Ты не можешь уйти сейчас, после того что произошло. Ты сказала, что будет землетрясение, – он замолчал и взглянул на часы – теперь уже меньше, чем через полчаса. Куда, черт возьми, ты собралась идти?

Я сжала сумочку, висевшую у меня на поясе.

– Туда, откуда я пришла.

Он сел прямо и пристально посмотрел мне в глаза.

– Я думаю, – проговорил он, похлопывая ладонью по одеялу, – давно пора рассказать мне, откуда же ты пришла.

Кивнув, я подошла к кровати и села. Щеки у меня покраснели при воспоминании о тех любовных утехах, которым мы предавались на этой кровати всего несколько часов назад. Я представила его обнаженное тело и с трудом подавила почти непреодолимое желание забраться к нему под одеяло.

– Я пыталась сказать тебе об этом раньше, но ты мне не поверил.

Он вопросительно поднял брови.

– Этот вздор о том, что ты цыганка, умеющая предсказывать будущее?

– Я выдумала это, потому что ты не поверил бы, скажи я правду.

– Но почему ты не сказала мне, что ты девственница? – Он говорил очень нежно и водил пальцем по моей ладони, отчего по ней словно пробегали электрические искры. – Какие ужасные вещи ты хотела скрыть, если предпочла, чтобы я считал тебя падшей женщиной?

– Я пыталась рассказать тебе, но ты не захотел слушать.

– Увидев тебя в этом костюме, я предположил… – Он вздохнул. – Ну, хорошо, я признаю свою вину. Так скажи же мне теперь ту правду, которую я так упрямо отказывался выслушать раньше.

Я тоже вздохнула, предвидя его реакцию.

– Правда заключается в том, что я из будущего.

Он потрясенно уставился на меня.

– Все эти немыслимые истории о самолетах и ракетах, летающих на Луну…

– Это все правда. Клянусь. – Расстегнув свою сумочку, я достала из нее пузырек с таблетками и протянула ему. – Может это убедит тебя.

Он повертел пузырек в руках, недоверчиво его рассматривая.

– Из чего он сделан? Я никогда раньше не видел подобного материала.

– Это пластик, – объяснила я. – Синтетический материал, изготовленный человеком. В моем времени из него делают множество вещей – молочные бутылки, игрушки, даже мебель. И пузырьки для лекарств, как этот.

– Пузырек для таблеток, – он подозрительно посмотрел на меня. Сердце у меня упало: он не поверил мне. Он зажал крышечку между большим и указательным пальцами и нахмурился. – Как он открывается?

– Ты поворачиваешь ее, как указывает стрелка, вот так, – показала я. – Это для того, чтобы дети не могли открыть пузырек.

– Похвальная предусмотрительность, – он попробовал открыть пузырек и, сняв крышечку, заглянул внутрь, потом потряс его. – Твои таблетки помогли Виктории, хотя… – он замолчал, не закончив предложения – взгляд его упал на дату, обозначающую срок годности. – 1990?

Он потер пальцем цифры, глядя то на них, то на меня. Затем положил пузырек и уставился на меня так, словно у меня только что выросли крылья и я полетела по комнате. Затем медленно глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

– Ты бы не могла это подделать, это напечатано. Вот, значит, почему ты знала об извержении Везувия и обо всем остальном.

– В своем времени я была историком, – пояснила я. – Я писала магистерскую диссертацию на тему о восстановлении старых домов, относящихся к тому периоду, в котором живешь ты. Так я познакомилась с Викторией.

– Невероятно… – Он покачал головой. – Если бы я сам не был свидетелем тому, как ты предсказываешь будущее, я бы никогда не поверил, что такое возможно, – но… – Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Я знаю, это похоже на бред, – сказала я. – Это…

– Чудо, – закончил он благоговейным тоном.

– Возможно, – согласилась я. – Не буду говорить, что понимаю, как это произошло. Я читала немного о тектонических плитах и…

– Каких плитах?

– Тектонических. Это научная теория, объясняющая причину землетрясений. Огромные плиты наталкиваются друг на друга, давление вызывает колебания земной коры.

Он кивнул. В глазах зажегся огонек исследовательского интереса.

– В этом есть смысл. В этом случае высвобождается огромное количество энергии…

– …Достаточное для того, чтобы вызвать и перемещения во времени, – добавила я. – Я находилась на чердаке этого дома, когда в 1989 году началось землетрясение. Я предположила, что, если я окажусь на чердаке сегодня в момент землетрясения…

– То ты вернешься в свое время, – договорил он, и на его лице появилось понимающее выражение. – Да, я начинаю верить, что такое возможно. Да, это вполне допустимо. Может, в глубинах земли есть место, где временная последовательность нарушена. Это объясняет, кстати, почему в этом доме выходят из строя компасы.

– Геомагнитные силы, действующие с отклонением…

– …Колоссальные силы, – согласился он, привлекая меня к себе.

– Да, колоссальные, – успела прошептать я, перед тем как он накрыл мой рот своим в нежном поцелуе, от которого угольки, оставшиеся от костра страсти, горевшего в нас ночью, стали разгораться заново. Казалось, он и не думает отпускать меня. Его объятие вызвало у меня желание лечь с ним в постель и заниматься любовью – сейчас и всегда.

Я не хотела возвращаться домой, в свое время. Родители как-нибудь обойдутся без меня, а Виктория… что ж, ее жизнь была, в конце концов, почти закончена. Молодой Виктории я была нужна даже больше.

Я задержала дыхание, когда Натаниэль оторвался от меня.

– Это твое будущее, какое оно? – спросил он.

Я поколебалась.

– Ну, в нем есть свои плюсы и минусы. Транспорт и преступность вызывают беспокойство. С другой стороны, у нас есть новые технологии – сотовые телефоны, лазерная хирургия, микроволновые печи. Все эти вещи делают жизнь более удобной во многих отношениях.