Нинка почему-то немного рассердилась.

– Милая, Келла – промежуточный этап на дороге завоевания Кея и моя синенькая славная тропинка к Эльзе и ее наследству, которая, кстати говоря, ждет нас на неделе.

– Так этот… как его… «гламурный подонок» тебе вообще нужен?

– Нет, – ответила подруга таким тоном, словно речь шла об одежде, вышедшей из моды, – хотя он милый. У него сильные руки, и он боится щекотки.

– Я думала, тебе Келла все же нравится, – осуждающе уставилась я на подружку.

– Ну, – пожала плечами Ниночка, – он бывает милым и сумасшедшим, и мне нравится в нем эта черта, но я не собираюсь быть с ним – я не идиотка. А другие парни нужны мне, чтобы слишком сильно не привязаться к рылу. Вот и все – простая арифметика. У меня есть другой, значит, к синему я не буду испытывать привязанности.

Но почему у меня другая ситуация? Мне нравятся два молодых человека, но к каждому из них симпатия только растет и растет, а не уменьшается! В чем дело? Почему мы с Журавлем такие разные?

– Нин, а чувства той девушки? Она, конечно, не самая приятная, но вдруг она того парня очень любит? – предположила я задумчиво, когда мы уже вышли из здания университета.

Блондинка еще больше рассердилась. Даже сбавила шаг.

– Катя, мне что, надо обо всех на свете заботиться? Мне без разницы, что там с этой девкой. Не смогла удержать своего парня – я не виновата. Значит, не так сильно она ему нравилась, раз так быстро и легко он с ней расстался. Мир – штука большая, а я – маленькая, не могу уследить за всеобщим счастьем.

– Не злись, – тронула я подругу за локоть, – пошли лучше мороженого поедим.

– Пошли, лопух. Эх, не понимаешь ты ничего в этой жизни… – И она перестала сердиться. Еще бы, эту обжору ждало целых четыре рожка, которые пропали в ее пищеварительной системе крайне быстро, чудесным образом превращаясь не в калории, а во что-то иное. Наверное, в мозг – не зря Нинка умная.

Мы гуляли с Нинкой до самого вечера этой жаркой пятницы. Я успела услышать от нее кучу сплетен, новостей, неприличных домыслов и пару новых замысловатых фраз, которые сама решусь произнести только в состоянии крайней злости.

Расстались мы около нашей бывшей школы, где напоследок добрая и любящая учителей Журавль на полном серьезе предложила мне разбить окно экономичке, едва не запоровшей Нинкину золотую медаль. В аттестат она хотела поставить ей не пятерку, а четверку. Почему? Ответ, в общем-то, банален и опять-таки связан с любовью. Сын нашей экономички, которая, кстати, была одним из завучей, учился в параллельном классе. И одно время ухаживал за нашей первой красавицей всея школы, и Нинка даже согласилась сходить с ним на свидание. Но после этого он был избит собственными одноклассниками, позавидовавшими удачливому приятелю. Разгорелся страшный скандал. Экономичка во всем обвиняла мою подругу и даже приходила к ней домой с разборками. Естественно, дядя Витя тут же принялся защищать среднюю дочь, назвав сына оскорбленной учительницы «неудачником, прохиндеем и слабаком».

– Он был один против троих! – орала преподавательница.

– Да я в его возрасте и пятерых укладывал за минуту! – еще громче орал Виктор Андреевич.

– Я так и зала, что вы были хулиганом! Воспитание ребенка зависит от семьи! А чего ждать от отца, который сам только и делал, что дрался? Что? – не сбавляла голоса экономичка. – Чему вы научили свою Нину? Непростительным выходкам!

– Каким таким выходкам? Моя Нинка что, сама вашему слюнтяю морду чистила? – язвительно поинтересовался мужчина тогда.

– Она подговорила мальчишек! За ней полшколы бегает, да будет вам известно, милейший! Да лучше бы ваша дочь уроки учила! Экономику, например, чтобы хоть чего-то в жизни добиться самостоятельно.

– А вы вот хорошо экономику знаете, да?

– Естественно, – гордо вздернула подбородок преподавательница, – это моя стихия. Я, между прочим, окончила два университета, чтоб вы знали!

– Да что вы говорите, госпожа Хорошая Учительница! А что же вы до сих пор миллионершей-то не стали, раз так прекрасно в экономике разбираетесь? Открыли бы дело, а? Кредитик бы взяли для начала! Раскрутились бы вовсю, используя эти ваши экономические приемчики! – кричал гневно Нинкин папа, тараща глаза. – А я, может, и дрался, зато выбился в люди! – и он обвел рукой свою роскошную квартиру.

– Вы, не побоюсь этого слова, спекулянт и вор! Честным людям такого богатства не нажить просто так! – не могла простить дядя Вите оскорбление сына учительница.

– Спекулянт? И это говорит мне специалист по экономике? Три раза «ха»!

С тех пор отношения между Журавлем и экономичкой очень осложнились. Только благодаря стараниям нашей классной руководительницы, вовремя забравшей классный журнал у преподавательницы экономики, в Нинкином школьном аттестате не появилась совершенно лишняя тройка. Обозленная экономичка тут же побежала к директору, но тот, только что получивший неплохую материальную помощь от Виктора Андреевича, только развел руками, мол, Нина Викторовна Журавль – лучшая ученица этого выпуска, и аттестат ей портить не рекомендуется. Очень сильно.

Все это нам с Нинкой тут же вспомнилось, как только мы оказались около нашего бывшего среднего учебного заведения. Вспомнив еще пару каких-то смешных эпизодов, мы, наконец, разошлись по домам. Там я принялась составлять план проведения выходных, забыв, что все мои планы всегда трещат по швам.

Как всегда, эту субботу я очень хотела посвятить чему-нибудь полезному. Например, подготовке к экзаменам, которых в этом семестре будет куча, и все как один неприятные и сложные. Я даже составила список того, что мне необходимо сделать в субботу и старательно записала его в блокнот.

Пока писала, сидела на кухне и слушала ворчание Алексея о том, что «в этом сумасшедшем доме» он трудится у плиты «как самая настоящая бешеная домохозяйка», потому что остальные домочадцы настолько обленились и «офигели», что ему, несчастной трудовой пчелке по имени Алеша, приходится просто «из кожи вон вылазить, чтобы накормить нас, недотеп криворуких». На самом деле никто его не просил о таком подвиге, просто где-то в глубине души родственнику было жаль своих племянников, остающихся на ночь одних. Нет, определенно надо научиться готовить.

– Я все-таки модель и дизайнер, а не паршивая служанка Радовых, – возмущался Леша под ухом. – Да если бы мои женщины узнали, чем я тут занимаюсь, я давно остался бы навечно один! Да меня модным стилягой считать перестанут.

– Ну, так не занимайся, стиляга антиковайная, – волком глянула на него Нелли, с самого утра чем-то обозленная.

– А ты мне не указывай, мелюзга.

– Не умничай! Выкинули мою фотку и рады! – взвилась на ноги сестра.

– Какую еще фотку? – с отвращением натянул на себя фартук дядя. Он очень боялся запачкать дорогой костюм, в котором собирался на вечерний променад с какой-то там Нателлой, а переодеваться он не хотел – опаздывал, видите ли.

– Мою любимую!

– Нужна нам твоя фотка, – ловко вытащил сковороду из шкафчика Алексей, – какой идиот опять запихал сковороду в этот кретинский шкаф? Я тут что, должен всю кухню обшарить, чтобы ее найти? А что касается твоего фото, мелкая, так на фига нам оно сдалось? Мы тебя и так вынуждены каждый день лицезреть лично. Или ты считаешь себя такой красоткой, что украв твои снимки и продавая их повсюду, мы сможем разбогатеть?

– Идиот! – прокричала Нелька. – Это фотография с Кеечкой!

– Какой еще феечкой? – ловко достал масло и специи дядя, – ты что, от своего аниме на фей из мультика «Блум» перекинулась?

– Не «Блум, а «Винкс», и я терпеть не могу этих тощих куриц, не говори мне о них, – как одна из многих истинных любительниц аниме переходного возраста, Нелли терпеть не могла этот мультфильм. – И вообще, я имела в виду Кея из группы «На краю». У меня была его бесценная фотография, а теперь она пропала!

– А мы-то тут при чем? – стал колдовать над сковородой Леша, – запихала своего Кея куда-то… И вообще, что у тебя за фанатизм?

– У всех есть кумиры! – запальчиво воскликнула Нелли.

– О, знала бы ты, ЧТО кумиры думают о своих фанатах, – заржал дядя со знанием дела.

– Отстань, зануда, – обозлилась сестренка. – Кей – классный. Кавайный парень! Он к нам в школу приходил!

– Зачем? Педофил, что ли? Девочек себе ищет? – захохотал родственник еще громче. Я тоже невольно улыбнулась.

– Идиот, – надулась сестренка.

– Ну ладно, пусть он будет идиотом, мне не жалко. Эй, Кать, достань рис, – между делом обратился Лешка ко мне.

– Он не идиот! Почему ты вечно презираешь мои вкусы! То аниме ему не нравится, то фильмы, то любимые группы. К «Лордам» придрался! К «На краю» придрался! – в конец разобиделась сестра. – А Кея не трогай. Он няшный и кавайный.

– Ага, ага, знаем. Да вы, фанатки, сумасшедшие существа. Фоточка у нее пропала. Лучше мозги поищи. Совсем размякли на почве поклонения. А будешь спорить – готовить не буду, сестренка сварит.

– Только не Катя, – в священном ужасе прошептала Нелли и замолчала, подмигивая мне. Долго злиться она не умела.

После ухода Алексея мы с сестрой впервые за пару месяцев решили вместе посмотреть какой-нибудь фильм и даже припахали к этому занятию Эдгара, крайне недовольного таким вниманием к его скромной компьютеризированной персоне.

– Но там у меня война, – слабо отбивался он от нас, – мои пехотинцы…

– Какие еще пехотинцы? Это тебе в армию надо! – не удержалась я. Интересно, а Кею в этом месте понравится? А Келле? Вот Антона я бы туда не отправила…

– Война подождет, даешь молодежные комедии! – отозвалась сестра, выдергивая из-под брата стул.

– Или ты смотришь с нами кино, или мы тебе поесть не оставим, – привела я веский довод, так напугавший Эдгара, что он покорно последовал за нами в нашу же комнату.

– Может, ужастики? – с надеждой спросил он.

– Ни за что, – было ему дружным ответом.