Неподалеку, тупо уставившись в землю, жевали жвачку уже нагруженные тюками верблюды, охраняемые местными погонщиками. Сегодня, после прибытия арьергарда, большая часть колонны собиралась выступить в направлении Абу Клеа, ждали только приказа. В лагере оставалось несколько подразделений, в числе которых и части Королевского Суссекского, чтобы прикрывать остальных с тыла.

Леонард усмехнулся.

– Об этом тебе лучше было бы спросить Сис. Однако, насколько я знаю свою сестру, бороды она ненавидит.

– О! – воскликинул Ройстон и нервно погладил подбородок, как будто хотел соскрести щетину.

– Ненавижу этих тварей! – шипел, приближаясь к товарищам, Саймон.

Он с отвращением показывал на слизистый ком, который верблюд только что выплюнул на его пропыленную, в пятнах пота рубаху. Потерев склизкое пятно тыльной стороной ладони, Саймон счистил жвачку на камень. – Зато уж нагрузил я его от всей души!

Ройстон, Леонард и Стивен разразились дружным смехом. Даже лицо Джереми повеселело.

– Рад, что смог вас развлечь, – пробормотал Саймон, присоединяясь к приятелям.

Он вытащил ногу из сапога и показал на пурпурное в желтых пятнах кольцо вокруг костлявой коленной чашечки, на котором отчетливо проступали следы зубов.

– Вот как достала меня вчера одна из этих тварей! Шеи у них змеиные…

Леонард улыбнулся.

– Скажи спасибо, что не сбросила. Иначе лежать бы тебе сейчас в лазарете со сломанной рукой или ногой…

Саймон пробормотал что-то невразумительное, снова сунул ногу в сапог и заправил брючину.

– Во всяком случае, – заметил Джереми, разминая в пальцах следующую сигарету, – командование сделало все возможное, чтобы мы подружились с верблюдами.

Накануне выступления из Корти британцы проходили до сих пор неизвестный им курс. Для начала им объяснили, как приблизиться к верблюду, чтобы тот не обнажил зубов; потом – как взобраться в седло, чтобы сразу не скинул, это упражнение не обошлось без нескольких сломанных костей и рваных ран. Наконец, дело дошло до умения удержаться в седле, когда животное подается вбок или вдруг начинает кружить на месте. Солдат научили вести верблюда в каре и мчаться на нем в бой, ставить на колени и снова поднимать. Последнее не представляло никакой сложности и занимало не более полутора минут.

– Ради бога, не надо! – Ройстон демонстративно потер себя пониже спины. – У меня каждый мускул болит при этих воспоминаниях, не говоря уже о мозолях на мягком месте.

Леонард перевел взгляд на Джереми и прищурил глаза.

– Судя по тону вашего голоса, милейший капитан Данверс, вы не вполне довольны подготовкой операции.

Джереми молчал, делая одну затяжку за другой. Насколько он мог судить с высоты своего положения, кампания по спасению Хартума, при всей своей смелости, чтобы не сказать авантюрности, была продумана довольно основательно. Разумеется, лишь до той степени, до какой может быть распланирован военный поход. Но он сам отвечал за то, чтобы его солдаты имели вдоволь воды, пищи и боеприпасов. Поэтому недостатки подготовки и проистекающие из них возможные трудности доставили ему немало головной боли. Некоторое время Джереми думал, стоит ли посвящать во все это приятелей. Однако Лен, Ройстон, Саймон и Стивен были, в конце концов, не просто его друзьями, а офицерами, на плечах которых лежала доля ответственности за солдат.

– Не стану скрывать от вас, что мы недостаточно подготовлены к тому, что нас ждет, – тихо сказал Джереми. – Прежде всего, я имею в виду эти странные сосуды для воды…

Бурдюки на местный манер, которыми оснастили корпус, в принципе были делом хорошим. Однако вода просачивалась сквозь поры, а на коже легко образовывались дырки, которые солдаты не умели ни зашивать, ни конопатить навозом, как это делали бедуины. Оставалось надеяться на милость местных погонщиков, а это могло стоить корпусу многих жертв.

– Кроме того, седла, которые сделаны специально для наших солдат, но, судя по всему, не вполне устраивают верблюдов.

От английских седел спины несчастных животных покрывались мозолями и наростами.

– И вообще, верблюдов у нас слишком мало. Мы давно уже были бы в Абу Клеа, если б не отправляли часть животных обратно в Корти за людьми и припасами. Но по-настоящему… – Джереми отбросил окурок в сторону, – по-настоящему меня прошибает холодный пот при мысли о предстоящих сражениях в пустыне. Ведь «мартини-генри» подвержены, насколько я знаю, не только воздействию летучего песка, но и жары. Металл штыков тоже может размягчиться на солнце, в чем мы имели возможность убедиться при Эль-Тебе и Тамаи.

– И что может предложить нам мистер Смекалка?

Это был голос Фредди Хаймора, заставивший компанию дружно застонать. Джереми сдвинул брови, уголки его рта напряглись.

Фредди сам изъявил желание участвовать в кампании Уолсли. К неудовольствию Джереми и остальных, его прошение было удовлетворено.

Леонард повернулся к Хаймору:

– А знаешь, стоило мне только увидеть здесь тебя, как я засомневался: действительно ли мы лучшие из лучших? Если это так, тебя могли нанять только погонщиком верблюдов.

Ройстон, Саймон и Стивен прыснули от смеха. Губы Джереми задрожали.

Хаймор переводил водянистые глаза с одного приятеля на другого. Те сидели, отвернувшись. Наконец он остановил взгляд на Джереми, который тут же опустил голову.

– Если кто и не имеет ни малейшего основания здесь находиться, так это вы! – возвысил голос Фредди. – Предатели своего сословия, посмотрите на себя! – Он кивнул подбородком в сторону Джереми. – Ну чем не кудлатый? Того и гляди переметнется к своим.

В последнее время Джереми загорел почти до черноты, а его волосы, несмотря на пробковый шлем, который он не снимал во время маршей, приобрели рыжевато-каштановый оттенок.

Первым вскочил Леонард, за ним – остальные.

– Держи свой глупый рот на замке, – зарычал Ройстон, размахивая кулаком, сжатым так крепко, что костяшки пальцев под загорелой кожей казались белыми. – Иначе я забуду и о положении, и о ранге, а ты завтра не сможешь открыть глаза.

– Сматывай удочки, Хаймор, – зашипел Леонард. – И не показывайся нам больше на глаза.

– Давай отсюда! – кивнул Саймон.

– Эй, вы там, в чем дело? – раздался голос капитана Траффорда.

Он смотрел на компанию, вытянувшись в струнку – поза, которая не предвещала ничего хорошего.

– Все в порядке, сэр! – закричал ему Ройстон.

– Да, лучше не бывает, – добавил Леонард и энергично кивнул Хаймору, намекая, что пора удалиться. – Потом разберемся, – выдавил он сквозь зубы.

– И вы не лучше его, – фыркнул Фредди Хаймор и тем не менее поковылял прочь.

Облегченно вздохнув, Леонард, Ройстон и Джереми снова уселись на край обрыва. Лен ободряюще похлопал Джереми по плечу.

– Я только хотел сказать, – усмехнулся он, – если ты до сих пор не понял, в нашей роте проблем с водой никогда не будет, еще сможем кое с кем поделиться. Во всяком случае, имеет смысл держаться поближе к нам. Ты ведь знаешь, я счастливчик.

– С каких это пор ты стал так скромничать? – Ройстон закурил очередную сигарету и замолчал. – Только представьте себе, что мы будем рассказывать дома! – воскликнул он спустя некоторое время. – Начиная от нашего рождественского пудинга с изюмом по-судански в Корти! – Саймон застонал. – Или барабанного концерта на упаковочных ящиках вокруг походного костра посреди пустыни, – продолжал Ройстон, давясь от смеха. – Нет, второе такое Рождество у нас будет не скоро.

– Или как тебя сбросил верблюд и ты бежал за ним три четверти мили, – поддразнил приятеля Саймон.

В ответ Ройстон скорчил обиженную мину и скрестил на груди руки.

– Не забыть бы еще о бригадном командире Буллере. – Леонард наклонился вперед и понизил голос почти до шепота. – О том, который позаботился взять в пустыню стратегический запас «Вдовы Клико».

Все пятеро разразились смехом, который, однако, смолк неожиданно быстро. Война и полная лишений жизнь в пустыне отучили молодых людей от беспечного веселья, которому они так часто предавались в Египте. Однако стоило мелькнуть искорке радости – и память снова уносила приятелей в беззаботные времена и на миг вселяла надежду, что они вернутся.

– А что, если переход через пустыню займет больше четырех дней? – осторожно спросил Стивен, когда все улеглось. – Что тогда?

– То есть несколько недель? – Ройстон затянулся сигаретой. – Хмм… тогда я, пожалуй, совсем засну на верблюде от скуки. – Он слегка склонил голову набок и заболтал ею, подражая монотонному верблюжьему шагу, словно его шея была сделана из резины. А потом издал почти беззвучный смешок: – В конце концов, верблюд не скаковая лошадь и даже не боевой конь… Вероятно, я вывалюсь из седла, погрузившись в глубокий сон, если только эти бестии не будут путаться в поводьях и нам не придется останавливаться из-за этого через каждые полчаса.

– Сегодня четырнадцатое, да? – вспомнил Саймон, вскидывая голову, и расплылся в улыбке, когда остальные утвердительно закивали. – Через два месяца день рожденья Ады. – Его серые глаза заблестели, глядя куда-то вдаль. – И тогда она станет совершеннолетней, как я.

Свой двадцать первый день рожденья Саймон отметил год назад. Тогда они устроили в Каире настоящий праздник, как и на совершеннолетие Стивена за год до того в октябре.

– Но ты же понимаешь, – заметил Стиви, натянуто улыбаясь, – что это не избавит тебя от разговора с моим стариком?

– Ах! – Саймон вздохнул, и его глаза засветились решимостью. – Взять бы Хартум – и тогда мы герои. Тогда сам полковник не сможет сказать мне «нет».

Его прервал сигнал горна к выступлению. Молодые люди вскочили, побросав окурки. Ройстон продолжал затягиваться на ходу, когда Саймон схватил его за рукав.

– Одну минутку, Рой. – Он остановился, дождавшись, пока остальные уйдут вперед. – Я хотел тебя кое о чем спросить, точнее, попросить… Я намерен сделать Аде предложение, не согласишься ли ты быть моим шафером?.. Ну, если, конечно, мы все это переживем и вернемся в Англию.