Николь Фосселер - По ту сторону Нила

Опьянение было коротким, как пробежавшая по телу искра. А потом наступила пустота, которая сменилась невыносимой душевной мукой…

И, прежде чем он снова встал и оделся, прежде чем снова пошел по каирским улицам рука об руку с другими офицерами, мимо кофеен, где посетители пили крепкий сладкий мокко, курили, играли в шахматы и просто беседовали, мимо освещенных фонарями витрин и праздно слоняющихся подростков с вечным выражением ожидания на лицах, прежде чем на его губах снова появилась добродушная улыбка Леонарда Хейнсворта, к которой все так привыкли, слезы хлынули у него из глаз прямо в густые, блестящие волосы девушки.

Утренний свет лежал на листьях, как легкая цветочная пыльца, однако во внутреннем дворе все еще было прохладно. Лишь там, где лучам удавалось найти лазейку между крышами низких хозяйственных построек, тень прорезали теплые солнечные клинья.

– Рада видеть тебя!

Грейс крепко обняла Сесили, после чего отступила на шаг и остановилась.

Щеки Сис раскраснелись от быстрой езды, кожа матово блестела. В жокейском костюме и кепи она походила на чайную розу в футляре из синего шелка.

– Прекрасно выглядишь!

– Большое спасибо! – На лице Сис засияла улыбка.

– Лиззи накрыла для нас стол в саду. – Грейс взяла подругу за руку. – Благодарю, Бен! – кивнула она кучеру.

Тот ответил легким поклоном. Одной рукой Бен держал под уздцы белую кобылу, а другой нежно трепал животное по шее, что-то бормоча себе под нос.

– Пожалуйста, мисс Грейс. Леди Сесили!

– Безумно жаль, что я не смогла быть на твоем дне рождения, – продолжала Сис, направляясь с подругой в сторону дома. – Но съездить в Лондон и в тот же день вернуться обратно – такое мне уже не под силу.

– Ничего страшного, – утешала ее Грейс. – Я почти весь день просидела за книгами. Разве пара бывших одноклассниц да столько же сокурсниц заглянули ко мне на часок на чашку чая с тортом, а потом снова зубрила до полуночи.

– Неужели тебе это не скучно? – Сесили сдвинула брови и посмотрела на Грейс с сочувствием.

Та рассмеялась.

– Нисколечко! Иногда тема действительно бывает тоскливая, а учить наизусть я никогда не любила, но в Бедфорде мне не до скуки! – Она толкнула стеклянную дверь садовой беседки. – Еще раз спасибо за подарок, Сис. Утренний халат, который ты мне прислала, просто великолепен!

Откуда-то из травы выпрыгнуло кудлатое бурое существо и, болтая ушами из стороны в сторону, устремилось к девушкам, а приблизившись, принялось визжать и прыгать, поочередно глядя то на одну, то на другую.

– Водный спаниель! – восторженно воскликнула Сис.

Грейс взяла трепыхающегося щенка и накрыла его рукой.

– Привет, ты кто? – спросила Сесили.

– Разрешите представиться, Генри! – торжественно объявила Грейс, пока малыш вылизывал ее перчатку. – Назван в честь Генриха VIII, которому мы так или иначе обязаны Шамлей Грин, – объяснила она. – Всего две недели, как папа взял его у заводчика. Будем надеяться, что с возрастом он не станет похожим на своего венценосного тезку, каким тот выглядит на последних портретах.

– Привет, Генри. – Сис почесала щенка за ушами. – Они ведь уже окрестили тебя как положено?

– Ну конечно! – рассмеялась Грейс. – Мы сделали это вместе с Адс в Кранлей, как тогда, с Гладди. – Щенок ворчал и смешно клацал зубами, пока Грейс ласкала ему морду. Сонная тишина в саду лишь изредка нарушалась птичьим щебетом. – Вообще, он очень милый парень. Мне даже кажется, он догадывается, как мы тоскуем по Гладди, и всячески старается нас утешить. – Она печально посмотрела в сторону дубов, под которыми похоронили старого пса. Там, за чертой отбрасываемой деревьями тени, на участке обильно политой земли рос жалкого вида кустарник. – Видишь? Это молочай Миля из Эстрехэма. Граф был так любезен, что подарил его маме, когда она попросила.

– Но почему молочай? – скривила лицо Сис, снимая перчатку. – Он ведь такой колючий и голый! По мне, роза или рододендрон смотрелись бы гораздо красивее.

Грейс улыбнулась, отрывая Генри от оборки своего декольте.

– Потому что молочай Миля при хорошем уходе может прожить очень и очень долго. Мама надеется, что им будут любоваться наши внуки и правнуки, а память о Гладди и Табби надолго останется в нашей семье.

Табби к тому времени тоже умерла. То, что она успела дожить до весьма преклонного кошачьего возраста, нисколько не утешило ее хозяйку. Ада решила похоронить кошку рядом с Гладди, не сомневаясь, что причиной ее смерти стала разлука со старым приятелем по играм и соперником.

– Надеюсь, вашим правнукам не придет в голову откапывать их останки.

Сесили брезгливо поежилась. Потом сняла жакет и, повесив его на спинку стула, присела в тени. Грейс рассмеялась:

– Скажешь тоже!

Она ссадила Генри на траву, чтобы налить себе и Сис холодного чая и лимонада со льдом. Недовольный щенок тут же забегал вокруг, пока Грейс, сжалившись над ним, не взяла его на колени, где он наконец и устроился, подставив ей еще наполовину голый живот и поджав лапы.

– А разве Адс не дома? – спросила Сис, потянувшись за сахарницей.

– Уехала с мамой к Дженкинсам в тюльбери, – ответила Грейс. – У них окотилась кошка, и Ада решила присмотреть одного-двух детенышей для Шамлей. Она долго и думать не хотела ни о чем подобном, но, когда у нас появился Генри, все изменилось.

– А как у нее в Бедфорде? – Сесили надкусила сэндвич с ломтиками огурца и кресс-салатом.

– Отлично! – воскликнула Грейс, глотнув лимонаду. – Даже доклад уже делала два раза. Накануне ночью почти не сомкнула глаз и утром была белая как мел и дрожала. Однако достойно, очень достойно выдержала испытание. Но давай поговорим о тебе. Как ты, Сис?

Сесили взяла чашку.

– Как я? Прекрасно! Даже не знаю, с чего начать. На Ривьере все было великолепно, просто чудесно, несмотря на зиму и… – Глаза Сис вспыхнули, и она принялась описывать свою жизнь в Южной Франции и Париж: на каких балах ей довелось танцевать, с какими людьми познакомиться и чем она вообще там занималась.

Грейс слушала вполуха, постоянно уносясь мыслями в совершенно другом направлении. Она очнулась, лишь когда Сис дошла до конца своего подробнейшего рассказа и задала ей вопрос.

– Там я подыскала себе кое-что очень миленькое для приема у Олдерслеев, нечто в бело-голубых тонах и немного розового… Ты ведь будешь сегодня в Хедли Парк?

– Мама с папой пойдут, а мы с Адс остаемся дома, – ответила Грейс.

Сесили наморщила лоб.

– С Адс мне все более-менее ясно: до моего официального выхода в свет мне тоже не доставляло большого удовольствия стоять на балах где-нибудь в уголке, вместо того чтобы танцевать. Но ты? Ведь Ада не настолько мала, чтобы за ней надо было присматривать!

Грейс пожала плечами.

– Сейчас мне не до того.

Сесили осторожно поставила чашку и подняла глаза на подругу.

– Тебе все время не до того. Что-то не так?

Минуту-другую Грейс молча чесала Генри морду, к несказанному удовольствию последнего, а потом тихо ответила:

– Наших мальчиков с нами нет…

Долгое время их дружная компания составляла для Грейс целый мир, даже когда Ройстон, Стивен и Леонард были в Челтенхэме или за границей, а сама она в колледже. Когда же появились Саймон и Джереми, этот мир стал еще интереснее. И вот теперь он рушился изо дня в день, распадаясь на куски. Без Стивена, Леонарда, Ройстона и Саймона, и особенно без Джереми, те немногочисленные праздники, в которых Грейс в последнее время принимала участие, не доставляли ей радости. Вместе с друзьями исчезло нечто такое, без чего балы и приемы стали пошлыми и безвкусными. Теперь Грейс предпочитала им посиделки в тесной девичьей компании, с Адой, Мод, Кэтрин и другими девушками из Бедфорда, за чашкой чая или тайком пронесенной в колледж бутылкой вина, а также походы в театры, музеи или в те же чайные.

– Ну и что? – Сесили удивленно подняла брови. – Это же не повод все время торчать дома?

Грейс прижала щенка к лицу, зарывшись щекой в его мех.

– А тебе не приходило в голову, что, пока мы здесь веселимся, они там сражаются?

– Грейс, ты святая. – Сесили закатила глаза.

– Глупости. – Грейс поморщилась, потому что Генри принялся вылизывать ей лицо.

– Я думаю об этом не реже твоего, – с легким раздражением ответила Сесили. – Но оттого, буду ли я здесь торчать в четырех стенах, как ты, или выезжать в свет, там ничего не изменится.

– Конечно, нет, – согласилась Грейс. Теперь Генри уютно устроился на ее согнутой руке и заинтересовался рукавами платья. Щенок скорчил обиженную мину, когда Грейс осторожно потрепала его за загривок, отрывая от кружевной оборки, а потом зарылся мордочкой в складки ткани и засопел. – Но неужели мысль о том, что с ними может что-нибудь случиться, не мешает тебе танцевать?

– Уфф… – устало выдохнула Сис, принимаясь за начиненное джемом печенье. – Ну, что с ними может случиться? В Каире все тихо. Наши мальчики, поди, днями напролет слоняются по казарме или гуляют по городу. О чем я, собственно, должна беспокоиться?

Грейс ласково потрепала задремавшего Генри за ухо.

– А если там не будет так спокойно?

– А если, а если… – недовольно проворчала Сесили. – Войска Империи во всех отношениях превосходят все армии мира, а уж тем более этих варваров. Почитай газеты… И все-таки, Грейс, что с тобой случилось? Раньше ты не была такой задумчивой.