Когда Томас уже выходил из комнаты, ее неожиданно осенило.

— Желоб для стока воды! Мы поместим его в желоб для стока воды!

Кэролайн впервые за долгое время выпрямилась, придерживая рукой поясницу, и потерла ноющую спину. Томас остановился и, обернувшись, уставился на девушку. Даниэль и Роберт тоже смотрели на нее, но в их глазах было меньше враждебности и больше вопросов.

— Мы наполним желоб ключевой водой и погрузим вашего брата туда. Это решит проблему, я уверена!

Мзт зашевелился и застонал. Все глаза устремились на него. Его кожа пламенела от жара, запекшиеся губы потрескались. Он был на краю гибели. Даже самый ненаблюдательный человек не мог бы ошибиться на этот счет.

— Это не что иное, как новая глупость! — с презрением бросил Томас и повернулся, чтобы уходить.

— Подожди! — остановил его Даниэль. — Попробуем и это. Мне представляется здесь больше смысла, чем в очередном кровопускании. — Их взгляды встретились и словно сцепились друг с другом.

— Для меня смысл в том, что ты положил на нее глаз. — Томас дернул головой в сторону Кэролайн. Его лицо пылало от гнева.

— Это ложь! — Даниэль резко выпрямился, на его скулах выступили красные пятна.

— Неужели? — воскликнул Том с ехидной усмешкой.

— Презренная ложь, и причем безответственная! Как будто я могу подвергнуть жизнь Мэта опасности из-за женщины, даже если бы я и положил на нее глаз? Что касается Кэролайн, так это неправда!

— Ты слишком быстро кидаешься выполнять ее приказания!

— Довольно!

К изумлению Кэролайн, рев Роберта прозвучал очень похоже на громогласный бас Мэта. Все, кроме неподвижно лежащего больного, вздрогнули и удивленно посмотрела на Роберта.

— Вы что, собираетесь ругаться у его смертного одра? — яростно набросился на братьев Роберт. — Именно так и будет, если вы сейчас же не прекратите. Идем, Том, ты поможешь мне наполнить желоб водой. Если не будет результата, тогда сходишь за мистером Вильямсом. Ты же не хуже меня знаешь, что лекарь из него никудышный.

Говоря это, он обошел кровать и приблизился к Томасу. Тот наблюдал за ним с некоторой долей агрессивности, пока Роберт не вытолкал его в коридор.

— Но ведь она…

Последних слов Томаса Кэролайн уже не разобрала. Но, наверное, даже к лучшему, поскольку «она», безусловно, относилось к ней самой. Следовательно, ничего лестного, кроме откровенных нападок, девушка услышать не могла.

Когда примерно через четверть часа Роберт и Томас вернулись и объявили, что все готово, Мэт больше не издавал ни звука и даже не шевелился. Дыхание его было частым и поверхностным, и Кэролайн по-настоящему встревожилась, опасаясь, что они его теряют. Даниэль наклонился над братом, подбадривая его хриплым от волнения голосом.

— Держись, Мэт! Подумай о Дэви, о Джоне и о нас всех… И держись, только держись!

Кэролайн и Даниэль заранее соорудили некое подобие носилок из одеял, чтобы перенести Мэта в амбар, и при наличии троих мужчин это не составило большой проблемы. Но когда они добрались до места, Даниэль вместе с Томасом заколебались: очевидно, не решались просто погрузить Мэта в воду, как того требовала Кэролайн.

— А как же его нога? Вся повязка промокнет. — Возражения Даниэля явно прикрывали сомнения совсем иного рода.

— Повязку можно сменить. Пожалуйста, погружайте его!

Хотя на лицах всех троих мужчин явственно читалось недоверие, а Томас даже поморщился, как от боли, тем не менее, они опустили безвольное тело Мэта вместе с одеялами и простынями внутрь глубокого желоба, стараясь ненароком не повредить сломанную ногу. Конечно, Мэт был чересчур крупным для этой импровизированной ванной. Перевязанная нога торчала вверх, а другая свисала с бортика с противоположной стороны, доставая ступней до самой земли. Голова и плечи Мэта также высовывались из воды. Томас стоял сзади, поддерживая брата под голову, а Кэролайн набирала в ладони воду и поливала шею и плечи. Однако торс, бедра и верхняя часть ног были почти полностью погружены в воду, и Кэролайн молила Бога, чтобы этого оказалось достаточно.

Если не считать повязки, Мэт был абсолютно голым. Прозрачная вода не скрывала его наготы. И хотя при малейшей возможности Кэролайн всячески старалась прикрыть наготу Мэта, она ее больше не смущала. Как, впрочем, и остальных, которым мысль о данном обстоятельстве, казалось, даже не приходила в голову. Все понимали, что сейчас они борются за его жизнь.

Сначала тело Мэта продолжало излучать жар, и Кэролайн начала отчаиваться. Однако постепенно (и настолько медленно, что сначала ей даже показалось, будто это плод ее воображения) кожа начала охлаждаться. Наконец Кэролайн положила руку на лоб Мэту и обнаружила, что тот лишь чуть теплее обычного. Девушка опустила руку и расслабила плечи: только в этот момент она почувствовала, в каком напряжении находилась все это время.

— Я думаю, самое страшное позади, — медленно объявила она, переводя взгляд с Даниэля на Роберта и потом на Томаса.

Несколько мгновений они все смотрели на нее: Томас — прищурив глаза, Роберт — сдвинув в задумчивости брови. Затем Даниэль расплылся в широкой улыбке.

— Клянусь распятием, мы это сделали! Ты это сделала, Кэролайн!

Прежде чем она успела сообразить, что он задумал, Даниэль уже сгреб ее в медвежьи объятия, приподнял над землей и закружил в буйной пляске. Кэролайн, не ожидавшая ничего подобного, изо всех сил пихала его в плечи, пытаясь освободиться. От близости мужского тела и от этих крепких объятий изнутри у нее поднялась знакомая волна физической тошноты. Стало трудно дышать, живот сдавило спазмами.

— Отпусти сейчас же! — ее голос прозвучал несоразмерно обстоятельствам довольно резко.

Даниэль немедленно перестал кружить ее и поставил на землю. Едва сдерживая дрожь отвращения, Кэролайн оттолкнула его.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — тихо произнес Даниэль.

Кэролайн понимала, что ее реакция по эмоциональности намного превосходила ту, которую можно было бы ожидать от оскорбленной женщины. Она понимала также, что сама навлекает на себя излишние подозрения (кстати, уже отражавшиеся в глазах всех трех мужчин), но ничего не могла с собой поделать. Обладай она самой сильной волей на свете, все равно не сумела бы преодолеть возникавшее в ней чувство отвращения.

— Да-да, конечно, все в порядке, — с трудом выдавила из себя Кэролайн, все еще борясь с тошнотой. Затем быстро перевела взгляд на Мэта. — Давайте перенесем его обратно в дом.

Мужчины принялись выполнять ее указания, а она старалась не встречаться с ними глазами.

К тому моменту, как Мэта благополучно доставили в дом, все трое братьев основательно промокли от пропитавшихся водой одеял, на Кэролайн же, сопровождавшую процессию сбоку, попало только несколько капель. Уложив в постель Мэта, который все еще не пришел в сознание, но уже не пылающего, как прежде, от жара, мужчины ушли к себе переодеться в сухую одежду. Кэролайн примостилась на краю кровати и принялась менять намокшую повязку. Сложенное в несколько раз одеяло, подложенное под больную ногу, не давало матрацу намокнуть. Другим стеганым одеялом Мэта накрыли по самые плечи, чтобы он не лежал обнаженным на виду у всех. Кэролайн смертельно устала, к тому же сказывалась прошлая, такая же бессонная ночь. «После того как перевяжу ему ногу, хоть немного посплю», — обещала себе Кэролайн. Сама мысль о сне обладала необыкновенной притягательностью и, раз возникнув, не желала уходить из сознания.

Отбросив в сторону мокрую повязку, девушка принялась перевязывать сухими полосками чистой ткани нижнюю часть поврежденной ноги. При этом она все чаще клевала носом. Кэролайн собиралась постепенно заменить Мэту всю повязку, но сделать это по частям, чтобы меньше беспокоить еще не сросшуюся кость, которая в противном случае снова может сместиться. Нога по-прежнему была неестественно распухшей и имела нелепый вид. Рана, откуда недавно торчал наружу осколок кости, пока не заросла и выглядела ужасно. Едва собрав остатки сил, Кэролайн встала и принесла из своей аптечки порошок для заживления ран, посыпала его сверху и принялась заново перебинтовывать место перелома. Не успела она завязать на повязке последний узелок, как услышала позади себя какой-то звук и обернулась.

К своему смятению, Кэролайн увидела в дверях мистера Вильямса, который взирал на нее с нескрываемым гневом. Чуть сбоку стояли двое: высокий мужчина с такими же черными, как у Мэта, волосами, одетый в характерном для местных жителей пуританском стиле, и небольшого роста женщина в белом чепце и сером платье из грубого домотканого полотна. Глаза обоих были устремлены мимо Кэролайн на Мэта, и нахмуренные лица выражали крайнюю озабоченность.

Позади них стоял пастор.

19

— Похоже, все мои труды пошли насмарку, не так ли? — зловещим тоном поинтересовался мистер Вильямс. Он величественно прошествовал через всю комнату и остановился рядом с Кэролайн. Его жирный подбородок дрожал от ярости.

— Нечестивая дочь Велиара, какое зло ты задумала на сей раз? — Священник протиснулся мимо мужчины и женщины и вошел в комнату вслед за мистером Вильямсом. — У нас есть только одно утешение: мы твердо знаем, что тебя ждет скорая расплата за грехи. Как видишь, Джеймс, все именно так, как я тебе говорил.

— Я являюсь дочерью Марселла Везерби, а совсем не Велиара, кто бы он ни был. Добрый день, мистер Миллер, мистер Вильямс.

Кэролайн встала и быстро присела перед вновь прибывшими в неглубоком реверансе. Она уступила доводам рассудка и хорошенько не прошлась по этой парочке своим острым язычком, однако не смогла удержаться от скрытой насмешки. Оба посетителя уже успели проникнуться к ней изрядной долей враждебности. Мнение мистера Вильямса мало ее интересовало, но относительно пастора Даниэль еще раньше предостерегал Мэта, не советуя делать из него врага. Кэролайн не хотелось навлекать на этот дом неприятности только из-за того, что она не умеет придержать свой острый, как бритва, язычок.