В общем, теперь в тренажерном зале мы пускаем слюни по изменившемуся Линкольну. По вежливому и учтивому Линкольну, по скромному и любезному Линкольну. Он по-прежнему соблазняет девушек, но и на следующий день мил и тактичен по отношению к ним. Пока не обзаведется семьей – сейчас это куда вероятнее, чем прежде, – Линкольн может рассчитывать на ménage-а-trois[14] всякий раз, когда Китти и Кэт приезжают в столицу.

Управляющий № 3 (В погоне за Чейзом)

На его рабочем столе нет фотографий.

Я ни разу не перенаправляла ему звонки, не имеющие отношения к работе.

В обеденный перерыв он ни разу не посылал меня за цветами или конфетами. Ни разу не просил меня его прикрыть.

Как ни крути, получается, у Чейза нет личной жизни. Он полностью соответствует своему публичному образу вежливого, высококвалифицированного, обходительного, харизматичного управляющего отеля «Люкс-Нуар». Порой я пытаюсь копнуть глубже. Спрошу, куда он едет в отпуск (за целый год он отдыхает лишь неделю), Чейз ответит, куда собирается, а с кем, не уточнит. Предложу забронировать билеты – Чейз скажет, что все уже готово. У него всегда все готово. Это мне в нем и нравится.

Когда Чейз засиживается допоздна, я вслух гадаю, не подгорит ли у него ужин. Он вежливо улыбается и говорит, что вряд ли.

Тщательный опрос коллег подтверждает: помимо деловых качеств, о Чейзе не известно ничего. Мы знаем, что у него есть номер в отеле, только где именно? О любой проблеме ему докладывают через администратора. В любое время суток безукоризненно одетый Чейз появляется и решает проблему на месте. Я пробовала разыскать его номер, только за Чейзом особо не последишь. У нашего управляющего невероятная интуиция и глаза на затылке. Он – чудо. Сексапильнейшее чудо на свете.

Не могу бороться со своим любопытством. Я должна выяснить хоть что-то о человеке, который платит мне жалованье и дает указания. То есть хоть что-то личное, а не любимый бренд одежды или вид суши. Без шпионажа тут не обойтись. А начать лучше со встреч по средам, которые Чейз исправно посещает каждый месяц[15].

У Чейза компрометирующая связь на стороне? Или он участвует в реабилитационной программе типа «Двенадцати шагов»? Или ребенка в этот день навещает? Мой мозг работает в турборежиме. Если не получу ответ, наверняка окажусь в закрытом заведении для безнадежно влюбленных. С одной стороны, я надеюсь раскопать доказательство того, что Чейз не для меня – гомосексуальную связь, наркозависимость, участие в террористической группировке. С другой – отчаянно уповаю на обратное. Хочу, чтобы мои терзания кончились. Нет, если честно, не хочу. Пусть они не кончаются никогда. Бр-р, голова идет кругом.

Чейз собирается уходить, а за моей стойкой уже сидит Джейд. Чейз укоризненно на нас смотрит, думая, что мы тратим рабочее время на пустую болтовню, потом разворачивается, и его высокая элегантная фигура исчезает за вращающейся дверью.

– Все, свобода, – заговорщицки шепчет Джейд. Я наплела ей, что иду пробоваться на шоу талантов «Х-фактор». Эта дурочка в любую брехню верит!

Подмигиваю ей и бегу по сверкающим плиткам в своих единственных туфлях на плоской подошве, более-менее годных для погони. Сквозь стеклянную дверь вижу Чейза на тротуаре. Он недовольно смотрит на серое небо и раскрывает зонт. Так, он пешком пойдет! Я разочарованно сдерживаю воображение и выбрасываю из головы увлекательные сценарии погони на такси. Теперь пусть двинется к парковым воротам, и можно следовать за ним.

К счастью, на улице людно, но хорошо постриженный затылок Чейза я пока вижу. Чейз очень выделяется из общей массы. Ноги у него длинные, походка стремительная, и чтобы не потерять его из вида, до самого парка мне нужно спешить, лавируя между приставалами из благотворительных фондов и школьниками.

Чейз встречается с кем-то в парке? Возьмет напрокат катамаран и устроит девушке прогулку по озеру? Или тут что-то потаинственнее?

Похоже, я неправа в принципе: Чейз огибает аккуратные клумбы, фонтаны и спешит из парка к одному из самых мерзких мест города.

Когда из прохладной свежести парка я попадаю на узкие, залитые неоновым светом улочки, дождь заметно усиливается. Под низким небом еще ярче красные и зеленые огни, отражающиеся в лужах на неровном асфальте. Я мочу ногу в весело мигающем «ЗИТПИРТС! ЗИТПИРТС!», сожалея, что нет времени внимательнее присмотреться к темным подворотням и закрытым витринам.

В какой-то момент кажется, что Чейз пропал, но вот я натыкаюсь на проулок, в который он свернул. На углу распахнуло двери шумное кафе в стиле американских придорожных ресторанчиков пятидесятых годов, а дальше все куда мрачнее. Сперва замшелый магазинчик, забитый потрепанными книгами. На грязной витрине выложены «Каприз лорда Фотерингтона» и «Хлысты для Люсинды». Такое я сама почитала бы, пропитавшись зловещей атмосферой заведения. В следующей подворотне скучает девица в сетчатых чулках и блестящем, как из пластика, мини-платье. При виде меня она громко щелкает жвачкой и пинает дверной косяк носком туфли на высоченной платформе. Жужжащая вывеска над следующей подворотней обещает «Бурлеск-шоу», точнее, «Б_рл__к ш_у», потому что четыре буквы не светятся.

Ни в одну подворотню Чейз не сворачивает. Он спешит из переулка к ряду домов, находит нужный и по ветхой пожарной лестнице поднимается на последний этаж. Скрытая тенью, я наблюдаю, как он стучит, как ему открывают, толком не глянув, кто пришел, как дверь закрывается. Самой карабкаться по пожарной лестнице совершенно не улыбается: если поймают и сбросят вниз – костей не соберешь. Вместо этого я крадусь к фасаду дома: вдруг есть другой вход?

Не очень скоро, но я оказываюсь перед длинным рядом пятиэтажных зданий и теперь смотрю на них с фасада. Хостел, секс-шоп, еще один хостел… Вот, мне сюда, в пип-шоу. Боже, ну не могу я войти! Или могу?

Чейзу наверняка нужно не пип-шоу, и часть дома наверняка используется как бордель. У меня аж кровь стынет. Мои забавы в баре – одно, но кто знает, каково приходится труженицам этого мрачного заведения. Вряд ли они выбирают, кого и как трахать. Вдруг это бордель с особым уклоном?

Смогу я развернуться и уйти, ничего не выяснив? Смогу каждую четвертую среду месяца сидеть за стойкой, гадая, где Чейз, с кем и чем занимается? Не смогу, значит, и уходить нельзя.

Узкий коридор, оклеенный старомодными рельефными обоями, ведет к кассе. За ней синий от татуировок тип с пустыми глазами.

– Милая, ты по поводу работы? – спрашивает он, очевидно решив, что для пип-шоу я чересчур нарядная.

Вот мой пропуск. Я по поводу работы. Сейчас меня поведут куда-нибудь и покажут кому-нибудь. Может, попрошусь в туалет и проскользну на второй этаж. Может, выясню, что Чейзу нравится секс в подвале. Может, меня насмерть заколет местный главарь. Какого черта я здесь?!

– Да, по поводу работы.

Синий тип лениво встает и ведет меня за угол к целому ряду кабинок. От них несет потом и вчерашней спермой. Три из пяти кабинок заняты, мы идем мимо обтянутых пальто спин посетителей, большинство которых староваты. Вымирающий вид искусства. Молодежь сейчас предпочитает клубы сети «Мятный носорог».

– Через пару минут Соня закончит свой номер, и посмотрим, на что способна ты, – к моему плохо скрытому ужасу заявляет синий. – Что? Думала, здесь собеседование проводят? – хохочет он. – Милочка, здесь кастинг! Как сказано в объявлении? «Двигаться красиво и сексуально, чтобы клиенты захотели к нам вернуться». Милочка, тут не дипломы нужны! – Он снова оглушительно хохочет, и я фальшиво хихикаю вслед за ним.

– Ага, ясно! – вру я.

– Вот и ладненько. Снимай костюмчик и натягивай это. – Он протягивает мне жуткое микро-платье из золотой парчи, такие же трусики и отправляет в кабинку переодеваться.

Сколько девчонок примеряли эти трусики? Я ни за что не буду! А как насчет стриптиза? Может, скажу синему, что ошиблась адресом?.. Беру себя в руки и собираюсь с мыслями. Все не так страшно. Подумаешь, танец минут на пять-десять. Перед любовниками танцевала, станцую и здесь. Попрошусь в туалет, а сама бегом наверх. Или сперва станцую? Лучше станцевать. После моего стриптиза синий мигом выкинет меня из головы.

Решено. Я делаю глубокий вдох, расстегиваю юбку, пояс для чулок – обнажаюсь в кабинке, где голая лампочка едва освещает засиженное мухами зеркало и выгоревший розовый пуфик. Я аккуратно складываю свои вещи на пуфик и влезаю в уродливое золотое платье. Оно с американской проймой, и верх едва закрывает мне титьки – два диагональных лоскутка парчи прячут соски, потом соединяются на большом металлическом кольце – вот и весь лиф. Коротенькая эластичная юбочка, липнущая к ягодицам, – это низ. Не зря я утром сделала восковую депиляцию, в таком наряде без нее никак. Придирчиво оглядываю ноги: летний загар бесследно исчез, упаковка автозагара явно не помешала бы, но ничего, обойдусь. Наряд завершают золотистые туфли на высоком каблуке, такие же заношенные и жуткие, как платье. Один каблук пора подбивать, и я, прежде чем показаться синему типу, пытаюсь пройтись по крохотной кабинке.

– Роскошно! – Синий тип плотоядно на меня пялится, пожирает взглядом титьки. Я хотела возмутиться, да что толку? – Теперь покружись.

Я медленно поворачиваюсь на триста шестьдесят градусов, прикидывая, что из-под платья запросто может сверкнуть киска. Почему меня это беспокоит? Откуда вдруг взялась скромность?

– Нагнись!

Вот теперь сверкну так сверкну. Я наклоняюсь вперед, свешиваю руки к лодыжкам и чувствую, как юбка скользит по ягодицам, обнажая бритые губки и вульву. Синий тип не спеша разглядывает меня, потом урчит:

– Шикар-рно! Ну все, вставай прямо.

– Платье снимать? – спрашиваю я, стараясь говорить «в тему» и спокойно.

– По ситуации. Каждому посетителю мы выдаем блокнот и ручку. Они пишут свои пожелания на листке и ставят в окошко кабинки. Что они попросят, то и делаешь.