– Номера-то у нас нет, – напомнила я.

Адвокат уволок меня под раскидистую пальму, прижал к себе и похлопал по заднице.

– Зато у меня есть машина, – прорычал он.

От прикосновения к его широкой груди, крепким плечам и вздувшейся ширинке мои сомнения мгновенно развеялись. Я хотела его над собой, на себе, в себе.

– Сиденья откидываются? – спросила я.

– Да, конечно.

– Хорошо.


На подземной стоянке он пригвоздил меня к капоту и впился в губы поцелуем. Стопроцентная шерсть терлась о жалкую синтетику моей одежды и, электризуясь, липла к ней. По брючинам в тонкую полоску мои обтянутые нейлоном ножки скользнули под его пиджак, обвили его бедра и прижали твердую выпуклость к разверстой пасти юбки.

Я терлась промежностью о его ширинку, наслаждаясь грубоватой лаской сразу нескольких слоев ткани. Его язык скользнул мне в рот, а рука нырнула в вырез блузки, потом еще глубже, под кружевные чаши. Пальцы мяли и тискали грудь и ягодицы, дыхание сбилось, бедра репетировали парный танец – и все на подземной стоянке отеля, в свете прожекторов.

– Дальше будем? – спросил он, крепко прижав мои запястья к холодному блестящему капоту.

– Может, лучше в салоне? – шепнула я, озираясь в поисках камер наблюдения и разгневанных секьюрити.

– Слушаюсь и повинуюсь! – Адвокат резко притянул меня к себе, словно для энергичного джиттербага, развернул и поволок в машину. Дверца открыта, спинка пассажирского сиденья откинута – он уложил меня и пристегнул ремнем безопасности. Я несколько растерялась, когда дверца захлопнулась, а я осталась лежать на остывшем кожаном сиденье, но вот он появился с водительской стороны и пристроился рядом, пожирая меня взглядом.

– Снимай трусики!

Распаленная его командным голосом, я спустила трусики сперва до бедер, потом до колен, потом сбросила их, подняв еще обутые ноги.

Адвокат тут же коснулся моей ноги, оставь, мол, в таком положении, и потянулся к моей обнаженной плоти.

– Да ты течешь от желания! – воскликнул он, явно под впечатлением. – Оттрахать тебя просто необходимо.

С правдой не поспоришь. Скорость, внезапность, грубость заводили меня всегда. Трахаться в машине грязно и распущенно, но мне нравится быть грязной и распущенной. По-моему, ему это тоже нравилось.

Он так торопился влезть на меня, что оторвал себе пуговицу с кармана брюк и выругался, когда она, звякнув, куда-то закатилась. Быстро и уверенно он пристроился меж раздвинутых коленей и приподнял мою попу, чтобы стремительным движением пронзить мой сочащийся центр.

Получилось у него с невероятной легкостью: размер подошел идеально. Мы застонали хором.

– Ты часто этим занимаешься? – спросил он, начав двигаться во мне.

– М-м-м? – рассеянно промычала я, приподняв бедра, и стиснула его ягодицы – пусть войдет еще глубже!

– Часто цепляешь незнакомцев для грязного секса? Небось постоянно!

Я уже открыла рот, чтобы возразить: нет, мол, я не такая, но вовремя сдержалась. Ему это нравится. Я представила этого самца рядовым в целой армии незнакомцев, использующих мое тело день за днем, неделя за неделей – на автостоянках, в отелях, в туалетах. Я чувствовала себя шлюхой, позволяя мужчине, которого и по имени не знала, долбить меня через пятнадцать минут после знакомства.

– Ага, постоянно, – проурчала я

Окна запотели. Я пожалела дорогую обивку сидений: ей так доставалось, потом схватила кончик его ремня, пряжка которого при каждом движении шлепала меня по заднице. Движения становились все неистовее, звяканье пряжки не умолкало, развязавшийся галстук болтался у меня перед носом, пока я не вцепилась в него зубами: надоел! Чувствовалось, вот-вот, буквально через считаные секунды, начнется тот дикий трепет, та дрожь. Я нечаянно пнула приборный щиток. Получилось прилично – адвокат на миг замер и обернулся, чтобы оценить ущерб. К счастью, все обошлось, но он поклялся:

– Ты за это заплатишь!

Теперь он вонзался в меня с бешеной силой, заставив почувствовать целую гамму дикого наслаждения. Чем больше я прикидывалась шлюхой, которая механически обслуживает клиента, а себя сдерживает, тем ближе был мой оргазм. Вот он обрушился, и я не смогла сдержать дикий вопль.

Казалось, наши тела слились воедино: приторный сок схватки наполнил воздух и приклеил нас друг к другу. Сиденье покрылось слизью, моя тонкая летняя блузка промокла насквозь. Я бы, наверное, потеряла сознание, но он отклеился и сел на корточки меж моими разведенными ногами. Ляжки саднило: стопроцентная шерсть, которой я так восхищалась, стерла их в кровь. Слава богу, ткань качественная, не то я вообще без кожи осталась бы.

– В миллион раз лучше стоячего перепихона на конференции, – заявил адвокат, вытащил бумажник из бардачка и сунул мне в ложбинку между грудями комок двадцатифунтовых купюр. – Вот, купи себе что-нибудь красивое и давай, чеши отсюда!

У меня аж глаза на лоб вылезли. Я вытащила деньги – ровно сто фунтов – и попыталась вернуть, но адвокат разблокировал дверцу, открыл ее настежь и нетерпеливо махнул рукой – выметайся!

Я выбралась на парковку, гордо расправила плечи, подтянула чулки, одернула юбку и застегнула блузку. Лицо и волосы приведу в порядок в туалете.

Прежде чем ретироваться, я швырнула деньги в машину. Сотня фунтов пригодилась бы, но отказаться было куда важнее. Взяв деньги, я потеряла бы контроль над случившимся, а мне этого не хотелось. Потаскуху я изображаю исключительно по собственному желанию. Добрая половина моего удовольствия от игры и притворства.

На поезд я, разумеется, опоздала.


Воспоминания о практике с практикующим адвокатом скрашивали мои одинокие ночи. На темном потолке проигрывалась одна сцена за другой, и мои пальчики теряли покой.

Тот отель был мне вовсе не по пути, но порой я специально ходила туда поглазеть на его пышное величие. Я медленно поднимала глаза к полосатым навесам, потом еще выше, к окнам номеров, и представляла, что творится за тяжелыми белыми шторами.

С соблазном я боролась неделю. Другой перерыв, другая конференция, но теперь я была во всеоружии – самые высокие каблуки, самая узкая юбка, самый стильный жакет поверх кружевного топа. Взгляд мой облетел бар – я снова профланировала туда, чтобы заказать напиток. Сейчас никакого кофе, от него потом изо рта пахнет. Лучше закажу коктейль, фруктовый.

Я облокотилась на стойку, выпятив попу: пусть гости отеля любуются. Заика-официант маячил в приличном отдалении от стойки. Он ставил стаканы в раковину, но тут ухмыльнулся бармену – на вид проныра-пронырой, который вразвалочку двинулся ко мне.

– Могу я вам что-нибудь предложить? – спросил бармен.

– Конечно, можешь, – замурлыкала я, на полную включив чертовку-соблазнительницу. – Прямо сейчас хочется «Медленной удобной отвертки»[3].

Бармен впился в меня взглядом. Пришлось сделать себе выговор и подавить антисексапильное хихиканье, едва не слетевшее с моих губ оттенка «Сучья кровь». Ухмылка Элвиса, чуть затуманенный взгляд – бармен наклонился ко мне.

– Слушаюсь и повинуюсь, – проурчал он. Мерзкий тип, хотя самец в нем чувствуется. Вот только привлекательность свою он сильно переоценивает. – А «Кричащий оргазм»[4] не лучше?

Вообще-то классический треп в стиле «отпуск на пляже» я уважаю, однако трахаться с самцом-пронырой не собиралась. Поэтому и сбавила обороты.

– Спасибо, не стоит, – чопорно проговорила я. – «Бумажный зонтик» и «Бенгальский огонь» – другое дело, все как полагается вульгарной пустышке. Ну, если несложно.

Бармен прищурился и остервенело затряс лед в шейкере. Я воспользовалась этим и снова оглядела посетителей. У стойки собирались бизнесмены. Отдельные личности ловили мой взгляд, особенно когда я уселась на высокий табурет и потянулась за ярко-оранжевым коктейлем. Резинка чулок напоказ, а заодно и лифчик под эфемерным кружевом топа: жакет-то я сняла, обнажив плечи.

Я взяла соломинку, надула губки и давай смаковать коктейль.

Бармен едва управлялся со своими обязанностями – так сильно я на него подействовала. Я наблюдала, как он возится с блюдом бонусных оливок, когда за спиной у меня раздался голос.

– Сколько берешь за полчаса?

Наглец был совсем не в моем вкусе: лысеющий коротышка с намечающимся брюшком. Извращение, конечно, но перспектива отдаться первому желающему завела меня так, что даже гадливость отступила. Я оглядела его с головы до ног и улыбнулась.

– Вообще-то денег я не беру.

Коротышка вскинул брови.

– Извините, я сделал неверный вывод, – сконфуженно пробормотал он, поднял руки и отступил.

– Нет-нет, куда вы? – зашептала я, жестом маня его к себе. – Если убедите, что игра стоит свеч, денег не нужно.

Коротышка застыл на месте, оценивающе глядя на мою грудь.

– Боюсь, я не понял, – наконец выдавил он. – Садись-ка рядом и объясни, в чем дело.

Я проследовала за коротышкой к бежевой банкетке, что стояла в нише, и устроилась на кожаном сиденье.

– Так ты не на работе? – спросил он, отхлебнул пива и пытливо на меня взглянул.

– Нет, почему, я работаю, – возразила я, вживаясь в роль, – только сегодня у меня выходной. Накануне перетрудилась.

– Ха! – с облечением хмыкнул коротышка. – Я подумал, что ненароком тебя обидел. Так ты сейчас… недоступна?

– Доступна, если клиент стоящий. Накануне было сразу несколько, но ни одного стоящим не назовешь. Работа работой, а удовольствия нет.

– Неужели? – Коротышка выпятил грудь, явно готовясь убедить меня, что он тот самый, стоящий. – Так ты… любишь свою работу?

– Да, люблю, – отозвалась я и потянула коктейль через соломинку. – А ты свою любишь? Участник конференции?

– Работу свою люблю, – ухмыльнулся коротышка. – А вот конференции ненавижу. Идиотское налаживание контактов, встречи ради встреч и так далее. С ужасом жду послеобеденной программы. Ролевая игра намечается, представляешь?

– А я люблю ролевые игры, – возразила я. – Хочешь, с тобой сейчас сыграем, чтобы настроить тебя на нужный лад?