— Только позаботься, чтобы не столкнуться с ними в темных закоулках, — кивнув, предупредил Син, — особенно если они увидят, что ты со мной разговариваешь.

— Ну что ж, теперь у меня будет чем заняться. — Во взгляде Саймона вспыхнула надежда.

Син собрался ответить, но вдруг что-то заметил краем глаза. Повернув голову, он постарался определить, что же именно привлекло его внимание.

По двору свободно двигались придворные и слуги — одни прогуливались, другие работали, и в этом не было ничего необычного.

Ничего, если не считать странной фигуры человека, который, хромая, шел вдоль дальней стены внутреннего двора. Никто, очевидно, не обращал на него внимания, но что-то в нем было не так.

Син коснулся рукой локтя Саймона, сделав знак, что сейчас вернется, и шагнул вперед, чтобы лучше рассмотреть человека, чей плащ был немного толстоват для необыкновенно теплого дня.

А подойдя ближе, Син заметил самое странное — у человека было четыре ноги.

Син с изумлением наблюдал, как четвероногий человек направлялся, несомненно, к конюшне.

— Скажи мне, Саймон, — обратился он к подошедшему другу, — ты когда-нибудь видел четвероногого нищего?

— Это ребус?

— Не ребус, а загадка. Загадка, как далеко он может уйти, прежде чем кто-нибудь его остановит.

— Его?

Указав на темную фигуру, входящую в конюшню, Син ускорил шаги, чтобы догнать ее. Велев Саймону дожидаться его снаружи, Син мгновенно исчез в темноте конюшни и увидел, как фигура разделилась на две части. Против собственной воли он улыбнулся и, прокравшись вдоль стойла, смотрел, как шотландка провела мальчика к повозке и накрыла его сеном.

— Ты уверена, что на этот раз получится? — спросил мальчик.

— Да, — заверила она брата. — Я подслушала, как парень говорил, что приготовит повозку для возчика, чтобы привезти из города еще продуктов. Мы будем просто тихо лежать, пока он не остановится, а потом затеряемся в городе. — Она забралась в повозку и накрыла себя тоже.

Через несколько минут пришел старший конюший и начал запрягать лошадей в повозку.

Девушка была изобретательна, в этом Син не мог ей отказать. И если бы он не взял на себя ответственность за нее и мальчика, он позволил бы им убежать.

Но он не мог этого сделать.

Вопрос в одном: следует ли расстроить ее планы сейчас или подождать?

Син решил подождать. Ему хотелось посмотреть, как далеко она сможет добраться одна.

Выйдя из темноты, он быстро приготовил двух лошадей и повел их туда, где снаружи его ждал Саймон.

— Ты готов сейчас к небольшому приключению? — спросил он друга.

— Всегда готов.

Оседлав лошадей, они дождались, когда возчик выехал из конюшни на повозке.

— Что мы делаем? — поинтересовался Саймон, когда они вслед за повозкой пересекли внутренний двор замка и направились в Лондон.

— Едем вслед за той телегой, — ответил Син.

— Почему?

— Потому что она впереди нас.

— Что ж, это разумный ответ. Было бы трудно ехать за повозкой, будь она позади нас.

— Терпение, Саймон, — усмехнулся Син, — и ты поймешь, почему мы ее преследуем.

Возчик направился в торговый квартал, в котором царила суета и было полно народа, и, когда он остановился перед небольшой группой магазинов, Син увидел, как из повозки выглянула покрытая соломой голова. Как только возчик скрылся из виду, девушка выбралась из повозки, а вслед за ней и мальчик.

Никто, по-видимому, не заметил ее необычного поведения, а если и заметил, то не придал этому значения.

Девушке понадобилось одно мгновение, чтобы стряхнуть с себя и брата солому, но одна не замеченная ею соломинка запуталась в ее медных волосах и покачивалась при каждом движении.

— Почему она прячется? — со смехом спросил Саймон, когда Калли, взяв мальчика за руку, повела его в толпу.

— Пытается спастись от королевского надзора.

— Нам следует уведомить охрану? — Улыбка исчезла из глаз Саймона.

— Нет, думаю, мы сами сможем перехватить ее.

— Тогда чего мы ждем?

— Мне просто хочется понаблюдать за ее маневрами.

С лошади Сину легко было следить за передвижениями Калли по заполненным людьми улицам города. Низко наклонив голову, она одной рукой все время держала брата, а мальчик через каждые несколько шагов пытался остановиться, все время болтая обо всех и обо всем, мимо чего они проходили, и из-за этого они двигались медленно. Безусловно, если бы не ее брат, девушка уже была бы свободна.

— Стой!

Повернув голову, Син увидел в толпе Роджера Уоррингтона — рыцарь направлялся прямо к шотландке.

Через головы окружавших ее людей она поймала взгляд Роджера и, мгновенно схватив брата за руку, бегом бросилась сквозь толпу в противоположном направлении.

— Стой, я сказал! — громче крикнул Роджер.

— О, это очень хорошо действует, — саркастически заметил Син.

Приказы Роджера даже не замедлили шагов Калли, поэтому рыцарь попытался бежать за ней, но ему мешала толпа, и Син увидел на лице Роджера раздражение.

— Двадцать золотых гиней тому, кто остановит эту женщину и ребенка! — выкрикнул рыцарь.

Син проклял упрямство Роджера, потому что все на улице побросали свои дела и бросились в погоню за девушкой и мальчиком.

— Это неумно. — Саймон вслух выразил мысли друга, подобрав гораздо более пристойные слова, чем те, которые пришли на ум Сину.

Син осадил лошадь, когда Шайтан занервничал от внезапно поднявшейся на улице суматохи. Его боевой конь был натренирован на битву, и Сину меньше всего хотелось, чтобы из-за того, что Роджер был идиотом, пролилась невинная кровь.

— Теперь мы никогда ее не поймаем, — заметил Саймон.

— Да, но попытаемся.

Развернув лошадь, Син направился из толпы в боковую улицу. Что касалось лондонских улиц, то он хорошо их знал; к тому же он мог проследить путь девушки по шуму и выкрикам толпы. Он подгонял лошадь вперед с одной только мыслью: поймать девушку, пока разъяренная толпа не разорвала ее на куски.

В испуге Калли очертя голову неслась по улицам, и от напряженного дыхания у нее болели бока.

— Я больше не могу, — хныкал Джейми.

— Ты должен, милый. Если мы остановимся, они наверняка схватят нас.

Она не решилась сказать ему, что, вероятнее всего, толпа разорвет их в клочья, стремясь заработать двадцать золотых гиней, — ведь то, что предложил рыцарь, было целым состоянием.

Джейми споткнулся, и Калли обернулась, чтобы помочь ему, но не успела, разгоряченная толпа мгновенно окружила их.

— Я поймал их, милорд! — крикнул грязный мужчина, схватив Калли за руку.

— Нет, не ты, мерзкий попрошайка, это я поймал ее!

Крики раздавались со всех сторон, тысяча рук тянулась к ней и рвала ей платье и волосы, Калли кричала о. боли, но это никого, очевидно, не волновало.

— Джейми!

В толпе она не видела и не слышала брата.

А затем из ниоткуда вдруг появился огромный черный жеребец, и толпа разбежалась, когда лошадь, став на дыбы, сверкнула подковами, разгоняя людей.

С бьющимся сердцем взглянув вверх, Калли увидела лорда Сина. И когда он, с умением искусного воина успокоив лошадь, протянул Калли руку, она без колебаний приняла ее, а он поднял девушку и усадил впереди себя.

Оглядевшись, Калли увидела, что Джейми спас рыцарь с темно-русыми волосами на светло-серой лошади, и, с облегчением вздохнув, перекрестилась и быстро прошептала «спасибо» Господу и всем святым.

Но ее облегчение длилось недолго, она внезапно осознала, что за мужчина ее держит. Он излучал энергию, которая вызывала в ней странный жар. Хотя лорд Син, возможно, и был англичанином, в нем было что-то такое, что Калли находила чрезвычайно привлекательным, что-то, что вызывало в ее теле горячий сладостный трепет, который ошеломил ее.

В свои двадцать пять лет Калли вовсе не была наивной девушкой, которой ничего не было известно об отношениях между мужчинами и женщинами. Хотя мужчина никогда не прикасался к ней, ее замужние подруги позаботились просветить ее в отношении супружеских обязанностей. Но то, что они описывали ей, она всегда находила не совсем пристойным. Во всяком случае, до того момента, пока не увидела обнаженную грудь лорда Сина. В тот момент ее мысли совершили резкий поворот.

Калли не понимала почему, но мысль об интимных отношениях с ним не казалась ей неприятной или распутной. На самом деле ее очень занимал вопрос о том, каковы будут на вкус его губы и какие ощущения вызовут у нее его большие смуглые руки, касающиеся ее тела, пока она пальцами будет перебирать его волосы.

— Похоже, миледи, вы, вырвавшись из когтей Сциллы, угодили в лапы Харибды.

— Мой дядя говорит, что я обладаю особым талантом к этому. — Его низкий голос изменил ход ее мыслей, и она сосредоточилась на том, что с ней происходило сейчас.

Лорд Син улыбнулся, и Калли охватила странная слабость — от его улыбки у нее просто остановилось дыхание.

Повернув лошадь, Син направился обратно в замок.

— Вряд ли я смогла бы подкупить вас, чтобы вы нас отпустили, — сказала Калли.

— Вы и сами это понимаете.

— Все, что я хочу, — это попасть домой. — У Калли сжалось горло, и она проглотила слезы, услышав в его голосе суровую непреклонность. — Неужели вы этого не можете понять?

Глаза Сина затуманились, будто ее слова пробудили какие-то печальные воспоминания.

— Да, миледи, — бесстрастно ответил он, — я хорошо понимаю ваши чувства.

— Тогда почему вы не можете позволить мне убежать?

— Потому, что вы нужны Генриху здесь, чтобы он был уверен, что ваш народ оставит его в покое.

— Вы хотите сказать, оставит ваш народ в покое.

— У меня нет народа, — мрачно ответил он с потускневшим взглядом.

Калли мельком взглянула на его грудь, где английские рыцари носили гербы или отличительные знаки дворянства. У него на груди не было ничего, и внезапно она поняла почему.