— Хорошо. Отправляйте его во Францию сегодня же.

— Будет исполнено, ваше величество.


Князь Талейран посетил русское посольство сразу же на следующий день после бала. Романов принял его в своем кабинете, который располагался на втором этаже русской резиденции. Когда русскому сообщили о приходе министра, тот просматривал только что доставленную из России корреспонденцию. Среди деловых бумаг находилось письмо от княгини. Он взял его в руки и хотел распечатать, но как раз в этот момент открылась дверь и показалась высокая фигура француза. Роман Александрович положил письмо обратно на стол и с улыбкой радушного хозяина отправился на встречу гостю.

— Господин Талейран, очень рад, — поприветствовал он гостя.

— Ваше высочество. — Француз ответил на приветствие легким кивком головы. — Вот, решил нанести вам визит и продолжить наше дальнейшее сотрудничество.

— Сотрудничество? — Русский улыбнулся. — Рад в двойне. — Он указал Талейрану на кресло. — Располагайтесь, — проговорил он, усаживаясь напротив гостя. — Могу я вам что-нибудь предложить?

— Нет-нет. Не стоит беспокоиться.

Роман внимательно смотрел на француза, не спуская с него глаз. Талейран пытался казаться спокойным и невозмутимым. Но русский видел, что его гость напряжен.

— Я смею надеяться, что мы с вами, Роман Александрович, стали хорошими друзьями. А между друзьями не должно быть никаких преград.

— Я с вами полностью согласен. — Улыбнулся Роман. — И какие же преграды существуют между нами?

Француз немного помедлил. Он так же внимательно смотрел на собеседника:

— Я очень люблю свою страну. Очень. И я просто не могу смотреть, как один человек, ради своих собственных амбиций и интересов, губит ее.

«Вот оно! Наконец-то! То, что Талейран хотел сказать в Тильзите, но не решался».

Роман молчал. Он ждал. Ждал продолжения.

— Вы понимаете меня, Роман Александрович?

— Думаю да, я понимаю вас, — сказал он после некоторой паузы.

— Как раз сейчас, когда Франция могущественна как никогда, он хочет все испортить и увязнуть в новой войне.

При этих словах его высочество напрягся и немного подался вперед:

— Война?

— Да. Португалия и Испания. Теперь вы понимаете, что кто-то должен положить этому конец? Кто-то должен сказать нет завоевателю.

— И это сделайте вы?

— Нет. Мы. Мы с вами. Нам помогут. Во Франции есть люди, которые придерживаются того же мнения.

Брови русского поползли вверх, показывая крайнее изумление:

— Интересно. Вы меня заинтриговали.

— Я могу достать всю информацию об этой войне: дату, количество войск, их передвижение. Все. Понимаете, все.

— Интересно. Весьма. — Роман лихорадочно соображал. Информатор в стане новоявленных друзей. Сам министр иностранных дел Французской империи. Теперь весь вопрос в том, сколько это будет стоить. О любви Талейрана к деньгам ходили легенды.

— Но вы должны понимать, это потребует некоторых затрат. Это большой риск. Не каждый захочет помочь нам за идею и убеждение. — Талейран говорил тихо, но убедительно.

Роман Александрович смотрел на него и удивлялся его невозмутимости, ведь только что он предавал своего государя. Не впервой Роману приходилось наблюдать подобное явление. Но подобного предателя он видел впервые — ни тени раскаяния, ни тени страха, ни тени сожаления. Только непреклонная решимость.

— Ну, деньги, это вопрос решаемый. Если мы договоримся, вы получите столько, сколько скажете.

— Самому мне ничего не надо, — поспешно вставил Талейран.

— Конечно — конечно. Вы думаете о Франции, я о России. Я вас понимаю. Наверное, я не правильно выразился. Вы получите столько, сколько вам понадобится.

— Но это нужно делать быстро, очень быстро. К войне уже почти все готово.

Роман улыбнулся. Он взял со стола небольшой лист бумаги и передал французу:

— Вот. Напишите сумму. Все затраты на это маленькое предприятие.

Министр взял протянутый листок. Обмакнув перо в чернила, он нацарапал несколько строк и вернул листок русскому.

Роман Александрович посмотрел на цифры. «Что ж министры всегда дорого стоили. Надеюсь, он этого стоит».

Талейран выжыдательно смотрел на его высочество.

— Я думаю, это приемлемо.

— Замечательно. — Талейран позволил себе немного расслабиться. Да рано.

— Но. Вы должны понимать. Нашему договору должны быть некоторые подтверждения. Лучше письменные.

— Вы мне не доверяете? — притворно изумленно воскликнул француз.

— Я? Да что вы, что вы. — В тон собеседнику произнес Роман. — Я, вам доверяю. Но вы должны понять, что вот эти деньги, будут выплачены из казны. И у меня должно быть подтверждение, что они пошли на нужное дело. Письменное подтверждение.

— Ну, Роман Александрович, а может все же, как-нибудь обойдемся без этого. Сами понимаете, доверять подобные вещи бумаге. Опасно.

Роман улыбнулся опять:

— Никак невозможно. Я вам доверяю. А кто поверит мне?

— Не поверить родственнику императора. Разве такое возможно?

— Ну, я может и родственник…

— Дядя императору Александру.

— Да. Но ведь не император. А в нашей стране, только его величество имеет право ни перед кем не отчитываться. Я и так беру на себя большие полномочия, соглашаясь на ваше предложение без согласование с его величеством. Ну же, князь. И для вас это будет своего рода гарантией.

Француз ненадолго задумался. Если Наполеон узнает, ему конец.

— Я согласен. Только лишние посвященные нам ни к чему. Я взял на себя смелость оформить наш договор письменно, на всякий случай. — Талейран достал свернутый лист бумаги, завязанный красной лентой.

— Вы очень предусмотрительны, ваше сиятельство. Я рад. — Романов развернул документ и внимательно прочел его. «Написан рукой Талейрана. Да это еще лучше, чем просто его подпись».

— Подпишем? — Через пару минут подпись русского посланника и французского министра иностранных дел стояла под документом.

— В каких деньгах предпочитаете?

— Во французских. А то представляете себе, что будет, когда начнется массовый обмен русских монет на французские. Нам ведь это не нужно.

— Совсем не нужно. Деньги будут сегодня доставлены вам домой. Если вы не против.

— Я? Нет. А теперь позвольте откланяться. Дела.

Проводив француза, его высочество вернулся в кабинет. За всеми делами он забыл о письме Екатерины, которое лежало на столе, и ждало, когда Роман, наконец, прочтет его. Русский взял договор и убрал его в тайник. В этот момент на улице послышался шум и звук подъезжающих экипажей. Во Францию прибыл русский посол граф Толстой.


Была прекрасная солнечная погода. Молодые люди устроили пикник под большим ветвистым деревом, которое закрывало от палящего солнца. Дерево одиноко стояло на большой зеленой поляне. Рядом протекала небольшая, но быстрая река. Александр и его друзья с Елизаветой Горчаковой и Еленой Николаевной Воронцовой весело проводили время. Раздавался веселый беззаботный смех. Романов не сводил с девушки глаз, а она улыбалась ему нежно и радостно. Елена Николаевна немного расстроенная сидела в сторонке и пыталась не смотреть на эту пару. Петр Меньшиков, видя настроение девушки, пытался развеселить ее, рассказывая забавные истории над которыми смеялась вся компания. Андрей сидел рядом с Иваном Горчаковым, который постоянно расспрашивал его о службе. Друзьям пришлось взять младшего Горчакова с собой, так как их папенька ни как не хотел отпускать Елизавету одну. Но они не жалели об этом. Молодой человек был очень остроумным и жизнерадостным. Он восхищался их мундирами и их службой и мечтал тоже когда-нибудь стать кавалергардом.

— Прогуляемся. — Александр встал и протянул девушке руку. Они медленно побрели вдоль реки.

— Я принял решение, Лиза. Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

Девушка ни миг остановилась. Сердце пропустило один удар и забилось с бешеной скоростью. Она побрела дальше, но еще медленнее, чем раньше. Александр шел рядом и терпеливо ждал, что она скажет. Лиза остановилась и посмотрела на поляну за рекой:

— Красивые цветы, — прошептала она.

Александр проследил за ее взглядом и не понял при чем здесь цветы и его предложение. Он хотел, было что-то сказать, но Лиза опередила его:

— Как странно. Две поляны. По эту сторону реки ни одного цветочка. Только трава, зеленая прекрасная, но трава. А по ту — много цветов и красок. Как будь-то, кто-то нарочно посадил их там. И между ними река. И эти две поляны так никогда и не соединятся, потому что природа распорядилась иначе. Она воздвигла между ними преграду в виде этой прекрасной, но холодной реки. И эти два берега, как мы с вами, Александр. А эта река, как наше общество и сама жизнь. Как этим берегам никогда не стать одним целым, так и нам с вами, никогда не быть вместе.

Александр слушал ее молча, но слова девушки не убеждала его:

— Но, Лиза, река может когда-нибудь высохнуть. Или ее можно засыпать. Человек, если хочет, может гораздо больше, чем природа.

— Тот, кто так думает, ошибается. Когда-нибудь природа отомстит. К тому же если когда-нибудь эта река засохнет или кто-нибудь ее засыплет, здесь будет уже все по-другому. Это будет уже не то прекрасное и замечательное место.

— Но оно тоже может быть прекрасным.

— Разве? Возможно. Но сейчас оно не просто прекрасно. Оно единственное и неповторимое. А если не будет этой реки, то здесь будет просто поляна, которая ничем не будет отличаться от других.

Александр замолчал. На этот раз надолго. Он смотрел на другой берег и не видел ни цветов, ни солнца. В его сердце, впервые в жизни, закралась тупая ноющая боль и печаль. Лиза отказывала ему:

— Я так понимаю, это стоит расценивать, как отказ, — выдавил он из себя.