Мы так и стояли, с осторожностью смотря друг на друга: Миа, сжимающая свои руки, и я, не имея способности говорить. У меня не было ни малейшей идеи, как это исправить.

И как только я уже начал извиняться, она заговорила полушепотом:

— Я ревновала.

Моя голова дернулась.

— Что? — Я был уверен, что неправильно ее расслышал.

Она посмотрела вниз на свои руки, говоря немного громче.

— Я ревновала. — Она сделала маленький шаг назад и обняла себя руками. — Я ненавидела ее, потому что она была с тобой. И мое свидание тем вечером? — Она закрыла глаза и судорожно выдохнула. — Я сделала это, потому что влюблялась в тебя. — Ее улыбка дрогнула. — Мне нужно было выбираться из этого, пока я не увязла слишком глубоко. Мне нужно было забыть о тебе, потому что...— Ее глаза так ярко сверкали, — Потому что ревность убивала меня.

И вот тогда настала моя очередь на нее пялиться.

Миа слегка пожала плечами.

— Я бы никогда не попросила тебя бросить работу. Я никогда даже не думала, что у нас был хоть какой-то шанс. Я так сильно старалась встречаться с тобой и не предавать этому большого значения, но... — она быстро моргнула, и слеза скатилась по ее щеке, — Это убивало меня.

Я изогнул бровь.

— Что ты...? — Я сделал шаг по направлению к ней, не разрывая наши взгляды. — Что ты говоришь? — Еще один шаг. — Ты говоришь то, что я думаю? — Ее губы дрогнули, и я поспешил сказать. — Потому что если ты говоришь то, что я думаю, тогда тебе следует подойти ко мне, или же я пойду за тобой, и, когда тебя поймаю, то никогда больше не отпущу.

Еще одна слеза скатилась, она рассмеялась и шмыгнула носом одновременно. Затем широко улыбнулась мне и сказала нечто, что я буду помнить до конца своей жизни.

— Подойди и заполучи меня.

У меня заняло три шага, чтобы заявить права на свою девушку... пять минут, чтобы услышать ее шепот с признаниями в любви ко мне... и ночь занятия любовью, чтобы доказать это.

И я знал, что потребуется вечность, прежде я смогу насытиться Мией Бриджтон.

44 глава

Миа

Я закатила глаза, глядя как этот дурачок ворует у меня одеяло.

— Мы не будем этого делать.

Куинн встал, выставив напоказ свой великолепный торс.

— Почему нет? Это же идеальный и честный способ принять решение.

Я рассмеялась, прикрыв одеялом грудь, когда села, прислонившись к спинке кровати.

— Я не буду этого делать. Это нелепо. — Он не ответил, просто выставил кулак перед собой, изогнув бровь. Я решительно покачала головой.

Из него вырвался длинный низкий вздох, и он опустил кулак.

— Я хочу поговорить с Гарри. Камень, ножницы, бумага — это самый действенный способ уладить это. — Он поспешно добавил. — Ты — девушка, ты не понимаешь. Есть кодекс между друзьями. Мне никогда не следовало даже прикасаться к тебе, а в силу того, что сейчас между нами, мне следует с ним поговорить. — Я открыла рот, чтобы протестовать, но он вытянул перед собой руку и выпалил: — Но... Я люблю тебя, и я люблю тебя достаточно, чтобы сделать это по-честному. — И снова выставил передо мной свой долбаный кулак.

Когда он говорил такие сладкие слова, я была готова ограбить для него банк. Я потянулась и взяла его лицо в ладони.

— Я тоже тебя люблю. — Я опустила руку, нежно обернув ее вокруг его кулака и прижимая его к своей груди. — Он мой брат, Куинн.

Его карие глаза пристально смотрели в мои, когда он проговорил:

— И мой тоже.

Мое сердце замерло. Я была в ужасе от мысли о том, чтобы пойти к своему брату.

— Он будет зол, — заявила я.

Куинн фыркнул.

— Эм... ты думаешь?

И знаете что? Возможно, Куинну следовало поговорить с ним.

Трусиха!

Он улыбнулся, когда нерешительность загорелась на моем лбу как флуоресцентная вывеска. Он наклонился, оставив долгий поцелуй на моей щеке, и я вдохнула его запах. Этот запах успокоил меня. Куинн целовал меня в щеку снова и снова, прежде чем поцеловал меня в губы, и нежно прошептал:

— Позволь мне поговорить с ним. — Я открыла глаза и увидела опасающегося, но искреннего мужчину перед собой. — Пожалуйста. Позволь мне сделать это.

Мое сердце билось часто, и я тихо призналась:

— Мне страшно.

Его колебания сказали мне, что он чувствовал то же самое, но он скрыл их, сказав:

— Все будет хорошо. Я обещаю.

Со своего места на кровати, я наблюдала, как Куинн одевается. Молча, я гадала, как все это произошло и, самое главное, как мне удалось влюбить в себя такого мужчину, как Мэтт Куинн.

Маленькая улыбка растянулась на моих губах, и Куинн заметил ее.

— Извращенка, — пробормотал он на выдохе, и я рассмеялась.

Он ушел, пообещав, что вернется через пару часов, и, с той секунды, как он вышел за дверь, я ждала, затаив дыхание.

Было лишь четыре часа дня, но, приняв душ, я надела свою пижаму. Я говорила себе, что не считала, что прошло уже два часа и тридцать пять минут с тех пор, как ушел Куинн. С каждой уходящей минутой из меня испарялось чувство спокойствия.

Гарри должен был понять. Я знала, что как только Куинн объяснит, он примет то, что мы любили друг друга и поддержит нас. Это то, о чем мы говорили с Гарри. Гарри был умным и рациональным, и он был моим самым лучшим другом. Он будет счастлив за меня.

Я только заплела свои свежевымытые волосы, когда услышала крики, которые доносились из коридора. Я точно не могла разобрать, что говорили, но двое мужчин громко кричали друг на друга, и оба они звучали разгневанными. Мое сердце забилось чаще, когда я поспешила открыть дверь своей квартиры. Я не осознавала, что, тем самым, я приглашала третью мировую войну в свою гостиную.

Я повернула замок и умудрилась уйти с пути как раз вовремя, чтобы увидеть, как ручка двери делает дыру в моей стене.

Гарри ворвался в комнату, выглядя разъяренным.

— Миа, какого хера?

Я моргнула, таращась на него. Мое сердце билось быстрее барабанов. Я сделала шаг назад.

Куинн зашел секундой позже, свирепо смотря на моего брата, струйка крови текла из его носа прямо на губу. Я сделала шаг к нему, протянув руку и почти закричала:

— У тебя идет кровь.

Рука схватила меня за запястье и потянула меня назад. Я споткнулась, но сдержалась на ногах, прежде чем упала. Гарри не заметил этого и зашипел:

— Не трогай ее.

И в это же время огонь вспыхнул в глазах Куинна, и он зашипел:

— Убери, бл*дь, свои руки от нее.

Я повернулась как раз, чтобы увидеть, как Гарри угрожает Куинну, нахмурившись.

— Я надеру тебе задницу.

Куинн злобно улыбнулся в ответ, слизав кровь с губы.

— Ты уже пытался и проделал дерьмовую работу, приятель. — Это словечко, «приятель», звучало так, будто тот был кем угодно, кроме него.

Мой голос дрогнул:

— Что с вами двумя происходит? — Я сбросила с себя руку Гарри и отступила от них обоих, делая все возможное, чтобы успокоить свой дрожащий голос. — Какого черта? — Но они игнорировали меня.

— Ты не будешь встречаться с моей сестрой, — раздраженно сказал Гарри.

Я дернулась от его тона. Этот его тон я никогда раньше не слышала.

Куинн зарычал:

— Я вообще-то не спрашивал у тебя разрешения.

У Гарри вырвался смешок.

— Это какая-то гребаная шутка.

— Ты же знаешь. Ты всегда мог спасти меня от меня самого. — Честно сказал Куинн.

— Кого-нибудь волнует то, что я думаю? — Мне удалось сказать. Но эта попытка напоминала разговор блендера и кирпичной стены.

Лицо Гарри стало ярко-красным.

— Ты недостаточно хорош для нее. Никогда не был.

Боль отразилась на лице Куинна. Он закричал в ответ:

— Ты думаешь, я этого не знаю? Бл*дь! — Он тяжело дышал. — Я люблю ее.

Гарри запрокинул голову и рассмеялся. И от этого звука мое сердце сжалось. Это было жестоко и причиняло боль, и я никогда не слышала, чтобы мой брат был таким человеком прежде. Куинн закрыл глаза, ему было больно.

Слезы жгли глаза. Я сморгнула их.

Руки Гарри сжались в кулаки. Он гневно прошептал:

— Любую, ты мог бы иметь любую...

Глаза Куинна распахнулись, и он зарычал:

— Я не хочу любую! — Его глаза встретились с моими. Он нежно проговорил: — Я хочу ее. — Я почувствовала, как его слова тронули меня до глубины души. — Я люблю ее.

Тишина окружила нас. Тишина настолько плотная, что ее можно было резать ножом.

Затем я повернулась и сказала прямо своему брату, который все еще прожигал дыры в голове Куинна.

— Я люблю его, Гар. — Мой брат повернулся лицом ко мне. Он потерял часть своего запала, но не особо. Я подошла к Куинну и встала рядом с ним в безмолвной поддержке. — Я влюблена в него.

Гарри моргнул, а затем закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу.

— Бл*дь, Миа...

Мои доводы вырвались прежде, чем я смогла их остановить:

— Ты говорил мне, что я никогда не давала тебе повода сомневаться в своих решениях. Ты говорил, что я никогда прежде не принимала плохих решений. Я и сейчас не начинаю этого делать. — Я слегка пожала плечами, прежде чем взять Куинна за руку, переплетая наши пальцы. — Мне так жаль, Гар. Это моя вина. Куинн не сделал ничего плохого. Я ему солгала. Это произошло из-за меня, поэтому, если ты хочешь кого-то винить, вини человека, который за это ответственен. — Я посмотрела на человека, о котором мечтала долгие годы и увидела, что он смотрит на меня с нежным выражением лица, в котором читалось: «Я тебя люблю». Я пояснила: — Что сделано, то сделано. Я люблю его. Он любит меня. И мы будем вместе независимо от того, нравится тебе это или нет. — Выражение моего лица было умоляющим. Я заговорила тихо, эмоции сжимали мое горло. — И я бы очень хотела, чтобы ты принял это, потому что я не думаю, что смогла бы справиться с твоим молчанием, Гар.

Мой брат пристально смотрел на меня, и его внезапная напряженность показала мне, насколько сильно я ранила его. И это разбило мне сердце, когда он развернулся и вышел из моей квартиры, пробормотав: