Макс со вздохом встал и, бросив последний нежный взгляд на спину девушки, вышел, приобняв Аврору за плечи, которая от его прикосновения превратилась из фыркающей лошади в сладкое желе, с обожанием глядя на своего принца. Джонни еще какое-то время постоял, но затем, не получив от одевающейся в скоростном режиме Лив ни слова, ни взгляда, гневно вздохнул и вихрем вылетел из спальни, оставив только шлейф тонкого, морского аромата, острый нож в ее сердце и эхо от слишком сильно хлопнувшей двери.

            Стараясь не думать о Джонни, Максе и о том, что с ними действительно нужно будет поговорить честно, искренне и открыто, а также о том, как же ей хотелось догнать Джонни, дотронуться до его плеча и крикнуть, как сильно она тоскует по нему и как безумно любит, что даже во сне ей снятся его прикосновения, Лив, наконец, оделась в нежно-голубой тонкий и просторный джемпер, черную, утепленную кожаную куртку, те самые джинсы и бархатные сапожки до середины икры на тонкой, высокой шпильке, и, причесавшись и накрасившись как можно приличнее, выскочила из дома до того, как отец полетит на крыльях беспокойства перехватывать ее и начнет зачитывать лекцию о вреде общения со всякими безумными неграми с не менее безумными кличками.

            Описывать упрямые, перемежающиеся ругательствами, разговоры миниатюрной блондинки и высокого, накачанного, крепкого чернокожего парня, происходящие в пыльном обществе коробок, плюшевой мебели, устрашающего пистолета, а иногда даже в компании с не менее устрашающим братцем-близнецом в темнокожих руках, лэптопа, подмигивающего красным глазом, и двух древесных жуков, восседающих с не менее важным, чем у Трейшоуна, видом на ручке одного из кресел, не имеет особого смысла.

            Через полтора часа усталая, но довольная и, невероятно почему, но еще живая Лив выползла из пустующего в дневной час клуба «Кинг» на улицу, к своему «Эскалэйду». Трейшоун и его характер железобетонной трубы, которую не согнешь никакими адскими усилиями, порядком утомили ее, но она смогла одержать над ним маленькую победу, договорившись, что найдет ему шестерых новеньких, без малейших царапинок, чернокожих мальчиков на побегушках взамен тех, что погибли из-за дебильной выходки Эрнесто, а он, в свою очередь, пообещал не начинать громить отцовские заведения без разбора и не поджигать фамильное поместье Мартинес, хотя именно этот пункт стоял в его списке отмщения на первом месте. А еще Трейшоун раздобрился и под афроамериканский сленговый фон пообещал найти того «нехорошего» парня, который попытался забрать у Лив «Кадиллак», так что долгие переговоры с каменной стеной прошли более чем успешно.

            Усевшись в машину и увидев на экране восемнадцать пропущенных вызовов от отца, Лив поспешила в Кэнди-вилладж, пока в Гарлем не нагрянуло не менее тридцати единиц вооруженной техники и военно-воздушных сил, возглавляемых несущимся впереди воинственным мафиозным властелином Эйденом Мартинесом, заставляющим воздух вокруг себя плавиться от источаемого им сокрушительного гнева…

            Да и с Джонни и Максом не мешало бы выяснить все раз и навсегда, а то эти двое продолжают околачиваться вокруг нее, превращая ее сердце в болезненный, мучительный сгусток крови и мышц.

            Ощутив неимоверную усталость от всего, что подпирало ее со всех сторон, Лив поморщилась и поехала в сторону отцовского дома, стараясь пока не думать о Джонни, Максе, Трейшоуне и отце, а также не вспоминать фиаско с Эрнесто, сводящее ее с ума.

            Марти и Эдди терлись на крыльце, дымя сигаретами и переступая с ноги на ногу, чтобы согреться. Увидев Лив, они обрадовались, как дети, и бросились к ней:

- Мисс Оливия!!! Слава Богу! Все в порядке?? – взволованно спросил Эдди, а Марти, чье лицо выглядело уж слишком бледным на фоне зеленых волос, наивно и восторженно заверещал:

- Наконец-то, мисс Оливия, чего вы так долго?!? Мы уже здесь все себе отморозили, а ведь нам эти органы, может, еще в жизни пригодятся! Теперь-то мы можем зайти в дом?? И есть охота чертовски, я бы целого кабана съел, честное слово!!!

- Прекрати, тупица! – одернул его Эдди, чьи губы еле шевелились от холода, и Лив рассмеялась:

- Так я вам, вроде бы, не давала указаний получить обморожение семидесяти процентов кожного покрова, супчики! Или какая-то невидимая преграда мешает вам зайти в дом??

- Это все мистер Мартинес!! – вновь принялся жаловаться с обиженно выпяченной губой здоровенный сорокалетний мужчина, потирая закоченевшие руки. – Он сначала хотел пристрелить нас за то, что мы не поехали с вами в Гарлем… А мы вообще не знали, что вы туда едете, мисс Оливия! – расстроенно воскликнул он, всплеснув руками. – А потом он решил, что разберется с нами позже, а до тех пор нам надлежит торчать здесь, пока вы не приедете, и даже в туалет нельзя отлучиться! Мисс Оливия… А когда мы уже позавтракаем?.. – с новой силой загудел Марти, не обращая внимания на тычки со стороны двоюродного брата.

            Лив рассмеялась и махнула рукой:

- Идем-те, овощи! Мне только разноцветных снеговиков около мифологического фонтана не хватало!

            Вспомнив о том, что она и сама не ела ничего с самого утра… ну, точнее, с того момента, как проснулась, Лив вместе с Марти и Эдди прошла в столовую, и через несколько минут прислуга закрыла поверхность круглого, дубового стола многочисленными тарелками с закусками, горячими блюдами и напитками, приведя в совершеннейший, мальчишеский восторг обоих телохранителей и заставив завистливо поглядывать всю остальную охрану в доме, лишенную привилегий обедать с членами семьи, да еще и есть блюда, приготовленные для них лично.

            Наевшись до отвала запеченной курицы с овощами гриль, Лив великодушно (с точки зрения, опять же, коллег Марти и Эдди по работе) разрешила своим оригинальным валунам остаться и доесть все, что влезет в их желудки, а сама, подхватив бутылку столового вина и бокал, с немного приподнявшимся из пыльной, засохшей грязи настроением, двинулась в кабинет к отцу.

            Как это обычно и бывает, Эйден и Брайан находились не в одиночестве, а в окружении трех уличных боссов, которых Лив ехидно называла кривыми во всех смыслах этого слова, раздавая им яростные указания, перемежающиеся с замечаниями по поводу их работы.

- …больше никакого неоправданного изуверства, Дэйв! И плевать мне на то, что они там тебе сказали и как оскорбили твою маму!! Как мы можем вести покровительственный рэкет над теми, кто не МОЖЕТ НАМ ЗАПЛАТИТЬ, ПОТОМУ ЧТО ЕГО ГОЛОВА ПРИБИТА ГВОЗДЯМИ К КАССОВОМУ АППАРАТУ У ВХОДА В ЛАВКУ??? – громыхал разъяренный отец, испепеляя жестким, яростным взглядом потупившегося мужчину в кожаной куртке, черной толстовке, капюшон которой бы накинут на его голову, скрывая половину лица, потертых джинсах и высоких ботинках, потрясая перед его лицом кулаками.

            Брайан спокойно и хмуро слушал, зная, что когда Эйден устраивает разнос, лучше не быть его консильери, а прикинуться предметом мебели, чтобы случайно не переключить эту бешеную атаку на себя. Двое других боссов, Лив знала, что это Нэйтан и Коул, которые контролировали Бруклин и Страттен-айленд соответственно, командуя солдатами семьи и регулируя бизнес и взаимодействие с подельниками, выполняя роль половых тряпок (в том смысле, что им приходилось подчищать всю грязь, чтобы не попасться на нелегальных делишках, хотя иногда мелкий и крупный сор после них все-таки оставался), так вот, эти двое тоже натянули грустные, виноватые маски на лица, но Лив заметила, что они еле сдерживались от того, чтобы не расхохотаться над своим напарником.

            Лив приветливо махнула отцу и Брайану, и, не смущаясь тем, что у отца ведется какой-то серьезный разговор, прошла к кожаному креслу и плюхнулась в него, попытавшись зубами вытащить пробку из бутылки с вином, так как оставлять бокал, занимающий другую ее руку, ей нигде не хотелось.

- Привет, папуля! Привет, вермишель! Ничего, если я тут посижу? – спокойно и весело спросила она, когда Эйден прекратил вопить и сделал паузу, очевидно, собирая в голове новый букетик лестных выражений и выразительных эпитетов для своих подопечных.

            Отец слегка очнулся, оторвав гневный взгляд от трио потупившихся капореджиме, и более мягко, но не менее грозно, посмотрел на дочь:

- Оливия… - он покачал головой. – Какого дьявола ты без охраны уехала в Гарлем и не отвечала на мои звонки?!? Ты меня до сердечного приступа довести решила??? Нет, ну что за день, Брайан?!? – вспыльчиво вздохнул Эйден, устало плюхнувшись в свое кресло за столом. – С самого утра приходится на всех орать…

            Лив, наконец, удалось раскупорить вино и, глотнув темно-красной жидкости, она ухмыльнулась:

- Тебе давно уже пора понять, папуля, что твой звериный рык никого не пугает… Другое дело - это то, что ты хотел заморозить в настоящий фруктовый лед моих телохранителей, не дав им даже поесть вдоволь перед смертью… Ай-яй-яй, папочка, зачем ты так с ними? Разве не знаешь, как они мне дороги? А эти твои капо, - продолжала как ни в чем не бывало девушка, махнув рукой на тройку мужчин, молча и угрюмо слушавших ее беспечное щебетание, - да они же только делают вид, что боятся тебя, ты только посмотри в эти хитрые, кривые рожи! Зачем тебе вообще столько капо, ума не приложу?? Пару-тройку из этих двуличных мерзавцев можно с чистой совестью сдать в утиль.

- Что??? – вскричал Эйден, гневно блеснув глазами на мужчин перед собой, которые, кажется, даже как-то уменьшились и усохли под его, уничтожающим все живое, взглядом, сделавшись еще виноватее и угрюмее, чем были. – Что значит «делают вид»??? Да я вам МОРДЫ УТЮГОМ ПОГЛАЖУ, СЛИЗНИ, ЧТОБЫ ВЫ ВООБЩЕ НИКОГДА БОЛЬШЕ НИКАКОЙ ВИД НЕ МОГЛИ СДЕЛАТЬ, КРОМЕ ПЕРЕКОШЕННОГО ОТ БОЛИ, СЛЫШИТЕ??? – снова заорал он, а троица мужчин наперебой принялась бубнить оправдания и размахивать руками, чем очень насмешила Оливию.